Целительница хмыкнула.
–Дорогая, неужели ты думаешь, что я не знаю, с чем работаю? Не недооценивай меня.
Пайпер сглотнула, неопределенно качнув головой. Она не понимала в полной мере, что только что произошло, но была рада, что Ветон сумела помочь Третьему.
–Это повторится?– спросила сальватор, сложив руки на груди. Они все еще слегка подрагивали.
–Не знаю. Но в ближайшие пару часов ему ничего не угрожает.
–Точно?
Ветон сощурилась, оценивающе уставившись на нее.
–Ты так переживаешь, а,Первая?
–Еще бы я не переживала. Он свалился у меня на глазах и плевался кровью.
–Великанов этим не сломить.
–Откуда мне было знать?..
–Дай я осмотрю твою царапину,– вдруг произнесла Ветон.
–Я в порядке.
–Я слышала, как Третий спрашивал о ней. Если не помогу, он мне руки оторвет.
Пайпер не нравилось, как множилось количество упоминаний о его жестокости. Она лишь дважды видела Третьего в гневе: когда он наказал Катона и совсем недавно, в городе, но эти сцены больше не пугали ее так сильно, как раньше. Магия, эта переменчивая, капризная магия, никогда не лгала и позволяла чувствовать, что для нее Третий не опасен.
–Первая,– требовательно позвала Ветон.
–Хорошо. Но быстро.
Целительница встала, быстро нашла среди своих принадлежностей маленькую стеклянную баночку и жестом велела Пайпер не дергаться, начав аккуратно наносить полупрозрачную мазь. Кожу обожгло, но Пайпер стиснула зубы, зная, что Ветон могла бы и не помогать, раз уж она сама расцарапала себя. Сейчас это казалось таким глупым и нелогичным, но, вспоминая те минуты, когда она отправилась за Ветон, Пайпер понимала, что ничего лучше придумать было нельзя.
–Тебе лучше уйти,– пробормотала целительница, сосредоточенно выравнивая слой мази на ее царапине.
–Сигилы на дверях никого не пропустят,– тихо возразила Пайпер.
–Никто не должен знать, что ты вообще была здесь.
–Почему?
–Тебе нужны лишние слухи?
–Обо мне и так говорят. Одним слухом больше, одним меньше – неважно.
Ветон с силой сжала ее лицо и посмотрела в глаза.
–Ты даже не представляешь, во что лезешь,– угрожающе спокойно произнесла женщина.
–Я не уйду, пока не буду уверена, что он в порядке.
Ветон презрительно фыркнула.
–Он бы остался, если бы что-то подобное случилось со мной,– добавила Пайпер, вдруг ощутив необходимость пояснить.
С этим Ветон спорить не стала.
Пайпер с трудом и ругательствами разлепила глаза, чувствуя, как сильно ломит спину. На ней лежало что-то теплое, а вокруг стояла тишина, прерываемая треском пламени.
Она села и, зевая, уставилась перед собой, не понимая, она ли сумела разжечь камин или ей это снится. Ворвавшись сюда вместе сТретьим, девушка не отвлекалась на интерьер других помещений, но, проскочив за Ветон, мельком видела, что в комнате, похожей на гостевую, был камин. Сейчас пламя в нем громко трещало.
Оглядевшись, Пайпер смутно представила размеры комнаты: как две спальни, если не больше. Темные ковры со сложными узорами на полу, картины и гобелены на стенах, резные полуколонны и лепнина, широкие окна, скрытые за тяжелыми портьерами, хаотично расставленная по комнате светлая мебель. Пайпер лежала на одном из диванов, напротив которого стоял низкий стол с подносом. На нем высилась дымящаяся чаша и глубокая тарелка с аккуратно нарезанными кусочками вяленого мяса, сыра, поджаренного хлеба и кубиками чего-то ярко-розового. Большое одеяло укрывало ноги Пайпер.
Она точно не ударилась головой? Может, Ветон вместо мази впихнула ей между зубов какую-нибудь галлюциногенную дрянь? Девушка бы совсем не удивилась, учитывая то, как враждебно была настроена целительница. Но где она сама?
Пайпер застыла, ощутив натянувшуюся нить магии, и обернулась. В дверях, отделявших спальню от комнаты, стоял Третий в накинутой на плечи тонкой рубашке. Пайпер выдавила слабую улыбку, пытаясь не опускать взгляд на его торс.
–Тебе уже лучше?– старательно удерживая уверенность на лице, спросила она.
–Я бы хотел спросить то же самое.
Уголок ее губ дрогнул.
–Что?
–Видимо, на этот раз было намного хуже, раз ты сумела это почувствовать. Мне жаль.
Пайпер напряглась, когда Третий медленной, но уверенной походкой двинулся к ней.
–Где Ветон?
–Ушла. Она никогда не задерживается.
–А ты…
Пайпер не знала, как лучше сказать, и потому выжидающе уставилась на его бледное лицо. Постепенно она вспомнила, как бродила по этой комнате, изучая детали интерьера, как пыталась сосредоточиться на картинах и гобеленах и как заглядывала в спальню и проверяла, спит ли Третий. Но не помнила, как уснула.
–Прошло часа четыре, наверное,– пробормотал он, опускаясь в кресло напротив.– Я проснулся недавно и увидел тебя здесь, решил не будить и дать отдохнуть.
–Поэтому принес одеяло и еду?– со смешком предположила Пайпер.
–И камин зажег. У меня всегда холодно, ты сильно замерзла.
Пайпер сжала губы. Вот тебе и позаботилась оТретьем – никакой реальной помощи, только лишние проблемы. Угораздило же попасть в общество такого честного и ответственного сальватора.
–Почему ты не попросил о помощи? Думаю, Клаудия была бы только рада выдворить меня отсюда.
–Клаудия ничего не знает.
Пайпер оторопело моргнула.
–В смысле?
–Клаудия ничего не знает,– со вздохом повторил Третий, уперев локоть в подлокотник и кладя подбородок на сжатый кулак.– Никто, кроме Ветон, ничего не знает. И тебя.
Последние слова он добавил совсем тихо и таким тоном, будто говорил о чем-то, что его неимоверно раздражало. Пайпер вдруг ощутила острое желание уползти куда подальше и все хорошенько обдумать, но запретила себе совершать лишние телодвижения.
–Это плохо?– осторожно спросила она.
Третий посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей и нехотя ответил:
–Да.
–Почему?
Либо Ветон где-то напортачила, либо Третий устал любезничать: его взглядом можно было убивать. Пайпер сильнее сжала край одеяла.
–Проклятия не бывают хорошими. Их можно подчинить себе, но они никогда не будут служить так же, как магия. С ними можно жить, но только если они не… если они не проявляют себя подобным образом.
