–Нет!– округлив глаза, горячо возразила Пайпер.– Ни в коем случае не мешай им!
Тогда о чем она…
–А,– выдал он, самостоятельно найдя ответ на этот вопрос.– Кхм, да… не буду им мешать.
–Умница.
Третий насторожился. Пайпер могла давать странные прозвища, понятные ей одной, практически каждому встречному, но только он всегда становился исключением. Она часто обдумывала различные варианты вслух, однако при этом излучала сомнение, которое никак не получалось скрыть. Сейчас же Пайпер звучала уверенно, будто точно знала, что говорит. Это настораживало Третьего, но еще сильнее настораживала собственная осторожность, вдруг усилившаяся в нем.
Кто он такой, чтобы так критично изучать Пайпер, будто она была лишь объектом исследования? Он чувствовал ее магию, едва не ликующую, вызывавшую ответное ликование его магии, и этого должно было быть достаточно. Всегда достаточно.
Для сальваторов.
Он был слишком напряжен и взволнован, чтобы не начать искать подвохи там, где их быть не может. Пайпер уже рассказала ему оГилберте – и это было едва ли не строжайшей тайной, которую девушка старалась не раскрывать как можно дольше. Он рассказал ей оНекрополях иБлуждающих душах, открыв то, что знали единицы. Между ними больше не может быть лжи.
–Ты не умеешь танцевать?– переспросил Третий, решив, что этот вопрос поможет вернуть разговор в более спокойное русло.
–Не умею. Кто вообще учится танцам?
–Я учился.
Пайпер с сомнением покосилась на него.
–Правда? Зачем?
–Я ведь из знатного рода. Меня учили танцам, музыке, верховой езде, бою… Всему, что должен знать приличный наследник высшего ребнезарского общества.
Пайпер задумчиво кивнула, вновь взяла его под локоть и повела дальше. Зал и впрямь был огромен, раз вмещал в себя такое количество гостей и слуг, развлекавших всех незамысловатыми историями, балладами и совсем крохотными чарами, которые порой приходилось заменять элементарной ловкостью и изобретательностью. На другом конце зала, за коридором из колонн, тонувших в полутьме, находился выход в стеклянную оранжерею с самыми неприхотливыми растениями, которые, однако, не желали цвести. Там были лишь тонкие стволы деревьев с серой и темно-зеленой листвой, спутавшиеся плющи, высохшие лозы и закрытые бутоны, ни разу за все двести лет так и не раскрывшиеся. Эта оранжерея была единственным местом во всем Тоноаке, которое не менялось.
–А петь ты умеешь?
–Нет, но моя сестра умела.
–А что у тебя получалось лучше всего?
–Бой на мечах и верховая езда.
Лишь секундой позже он осознал, что назвал то, что у него получалось лучше всего сейчас. Он объездил десятки лошадей, приучив их к узде и седлу, тренировался с сотнями воинов и отточил свое мастерство; сумел найти подход кБасону и раз за разом доказывал, что Нотунг не зря подчинился ему. Но это было не тем, что он раньше умел лучше всего.
–Не скажу, что я действительно умел это лучше остальных, но… Я хорошо играю на клавишных. Рояль, пианино, клавесин. Скрипка давалась хуже, но и ее я освоил. С флейтой дела были совсем плохи…
Гвендолин очень громко и долго ругалась, если он, согласившийся сыграть аккомпанементом, сбивался с нужного ритма. Третий ничего не мог поделать: какую бы флейту он не взял, игровые отверстия всегда были маленькими и располагались слишком близко друг к другу, из-за чего он путался. Гвендолин это злило так сильно, что вплоть до пятнадцати лет она совершенно серьезно вызывала его на дуэль за оскорбление ее чести.
Третий отдал бы что угодно, чтобы вновь услышать, как она жалуется родителям, королю и королеве, что ее победили.
–Так ты у нас, оказывается, музыкант,– произнесла Пайпер.
–Я бы не сказал. ВРебнезаре каждый ребенок из благородной семьи должен был уметь музицировать.
–Почему?
–Чтобы показать разносторонность нашего образования и развлекать гостей, если того пожелают родители.
–Звучит как-то очень странно.
–В вашем мире такого нет?
Стефан ему о многом рассказывал, иТретий точно помнил, что подобные особенности воспитания были и уземлян.
–Только не в обязательном порядке. Родители могут отправить ребенка обучаться музыке, танцам, прочей ерунде. Меня пару раз пытались записать на танцы, причем в разные школы. В каждой я продержалась от силы неделю.
–Разве это так трудно?
Пайпер посмотрела на него как на умалишенного.
–Не все же живые жерди с идеальным чувством равновесия.
Кто-то из гостей, мимо которых они как раз проходили, случайно услышал ее слова и громко прыснул от смеха.
–Жерди не могут быть живыми,– осторожно заметил Третий.– Это же… дерево, используемое для строительства.
Пайпер рассмеялась.
–Они ведь не могут быть живыми, да?..– уже с меньшей уверенностью уточнил Третий.
Была ли здесь какая-то земная хитрость, которую он просто не понимает, или это очередное издевательство над ним? Не настоящее, из-за которого может пострадать физически, а подобное тому, о котором говорила Пайпер вОмаге, когда он пригласил Даяна. Будто девушка вновь развлекала себя единственным способом, который знала и который для Третьего был наиболее странным.
Здесь было что-то непонятное, крывшееся совсем рядом, но он не мог в этом разобраться. Возможно, за то время, что они не виделись, Пайпер стало намного легче, и она поняла, как справиться с волнением и нежеланием появляться в обществе такого количества людей. Может быть, Магнус объяснил, что на самом деле ничего страшного ее не ожидает.
Или же просто налил ей фейского вина. Такое уже бывало со Стеллой.
–Магнус тебе ничего не наливал?– прямо спросил Третий.
–А он мог?– приподнимая брови, уточнила Пайпер.
–Нет. Но…
–Значит, не наливал. Уверена, ему вообще было не до меня. Лучше скажи… О, нет, погоди-ка!– Пайпер замахала руками, останавливая себя на середине предложения, и сосредоточенно вслушалась в музыку, изменившую мотив.– Это для того крутого танца, о котором говорила Мелина?
–Я понятия не имею, о каком танце она говорила.
–Ладно,– разочарованно выдохнув, согласилась Пайпер.– Тогда для чего эта музыка?
–Один из традиционных танцев фей, единственный, где есть хоть какая-то структура, которую можно понять.
–Что за танец?
–Яха́ди.
Третий был уверен, что это название ей ничего не дало. Но девушка уверенно кивнула и сказала:
–Отлично. Пойдем танцевать.
–Что?
–Пойдем,– упрямо повторила она, сильнее потянув его за рукав.– Я устала шататься без дела.
