–Алло,– сказал я,– магазин готовой одежды?
Мягкий женский голос робота сказал приветливо:
–К вашим услугам!
–Вот мои размеры,– сказал я и щелкнул по отправке файла.– Пришлите дюжину рубашек, приличные джинсы и полдюжины пар кроссовок… Нет, завтра не подойдет, мне нужно сейчас!
–За срочность наценка,– предупредил голос.
–Переживу,– ответил я.
Отключился, подумал с тревогой, что это же просто купить с доставкой, какого же хрена воровал? Это значит, что и в цифре можно допускать промахи, если все не обдумать заранее, а действовать спонтанно.
Или такие глупости доказывают, что я все-таки человек?
Дождь перешел в ливень, вода бурным потоком мчится по тротуару, захлестывает по щиколотку, наверняка холодная, жаль пока не чувствую этой прелести…
Дважды мощно блеснула молния, тут же грянул гром, совсем близко, блеск молнии человек видит почти мгновенно, а звук идет со скоростью триста сорок три метра в секунду, так легко определить, насколько близко гроза.
Я мысленно отмахнулся, во мне слишком силен профессор, сейчас же просто наслаждаюсь возможностью вот так идти по городу в прочной оболочке тела, видеть в привычном человеку спектре, плюс инфракрасном и ультрафиолетовом диапазоне.
На моей стороне улицы в конце квартала расцвеченная мелкими лампочками вывеска кафе, под широким навесом у входа согнулись трое, супружеская пара, видно издали, после долгих лет соживания люди становятся похожими, и молодая женщина, все трое явно не решаются выбежать под дождь, что уже не дождь, а ливень.
Я так и не стер с лица дурацкую улыбку, шел, шлепая по воде, все трое уставились на меня с великим подозрением, будто вот сейчас наброшусь и покусаю.
Я сказал дружелюбно:
–Привет! Хорошая погода, правда?
Супруги промолчали, продолжая рассматривать меня с прежней настороженностью, а молодая женщина спросила ядовито:
–Вы Гомес или дядя Фестер?
–Это кто?– спросил я.
–Из семейки Аддамс,– ответила она зло.– Или тот… дворецкий? По росту да, похож.
–А-а,– сказал я дружелюбно.– Вроде бы нет, хотя кто знает, теперь свобода нравов и гендерной пластичности.
–Не меньше трех стаканов водки,– заявила она,– если не замечаете, что начерпали воды по ведру на каждый кроссовок. Одежда так и вовсе как мокрая половая тряпка…
Я посмотрел на брюки и рубашку, да, конечно, виртуальную доводить до ума еще долго, пока похожу в обычной, очень уж невтерпеж попробовать новые возможности.
Чтобы отвлечь внимание, кивнул в сторону открытой двери кафе.
–Дождь еще льет… По чашке горячего кофе?..
Она буркнула:
–Кошелек в машине.
–Угощаю,– ответил я лихо.– Omnia mea mecum porto.
Она посмотрела с привычным женским подозрением, но и некой затаенной надеждой.
–А не кусаетесь? А то блаженненькие бывают опасными.
–Весь мир опасен,– изрек я возрастную мудрость, которую еще не знают тридцатилетние оптимисты.– Но жить, как говорит Господь, мы обязаны, ибо на то Его воля!
Она впервые усмехнулась, пусть и предельно сдержанно.
–Хорошо,– ответила она милостиво,– здесь в самом деле холодно.
Я распахнул перед нею дверь, придержал, а когда она перешагнула порог, вошел следом. Кафе крохотное, всего четыре столика, три пустые, за одним пара девиц, зато у барной стойки все пять высоких стульчиков заняты молодыми женщинами, пьют, громко разговаривают, хохочут, в нашу сторону оглянулись, на лицах троих отразился интерес, но посмотрели на мою спутницу оценивающе и отвернулись с разочарованным видом.
Стул я отодвинул и ожидающе взглянул на спутницу. Она удивленно вскинула брови, но подошла, я так же молча придвинул стул, а когда она грациозно опустилась на сиденье, перешел на ту сторону стола и сел сам.
–Берлог,– представился я, когда она взглянула с прежним вопросом во взгляде.– Под этим ником знают на семи форумах, а также в баймах.
Она чуть замедлилась, но ответила тем же тоном:
–Маргарита. Вы не смотритесь таким уж пьяным. Травка или грибы?
Я покачал головой.
–Просто закончил трудную и тяжелую работу, два месяца не разгибал спину и не вставал из-за стола. Борода как у деда Мороза отросла!.. Бритва не брала, пришлось сперва состричь овечьими ножницами.
Ее взгляд чуть потеплел, даже голос стал мягче:
–А-а-а-а… Думала, таких сумасшедших уже не осталось. Кстати, под вами уже натекло. Не беспокоит?
–Перенесу,– ответил я скромно.
–Вы шли через самый ливень,– возразила она.– И по лужам!
–В следующий раз будет все другое,– сообщил я неуклюже.– Непромокаемое и водоотталкивающее. Разрабатываем в институте, скоро начнем испытание.
Она покачала головой.
–Здорово. Скоро в продаже?
Я пробормотал:
–Мы разработчики, а дальше дело торговцев. Экспериментальные образцы протестируем на сотрудниках, а если все пойдет хорошо, будем искать производство. Если, конечно, окажется рентабельным и по цене.
Ее губы чуть дрогнули в улыбке.
–Заняты в научной сфере?.. Как здорово увидеть человека, который не коуч, не менеджер, не шоураннер и не стремится в ситкомы!
Странно, мелькнула мысль, вот смотрю на ее четко очерченную грудь, а в сознании всплывает вопрос, а могу ли вдуть ей, когда я вот в таком странном облике. Мы оцифровывали только мозг, но и эти хтонные страсти как-то сохранились где-то на краю гипоталамуса. Или в той части, что оцифровалась, а в теле только управляемые ими органы.
Стройная, красивая, с крупными серыми глазами, внимательный и оценивающий взгляд, глаза с подводкой, макияж почти не заметен, фигура отточена фитнесом и силовыми упражнениями. Красивая женщина, только в лице едва заметная грусть, которую прячет, но я старый жук, замечаю то, что в молодости не замечал.
Со стороны кухни появилась официантка, высокая и длинноногая, как они делают эту длинноногость, совсем не осталось коротконожек, ноги брекетами не поправить, красиво и грациозно приблизилась. Кофточка расстегнута, чтоб посетители могли оценить эти вздутые холмики нежной плоти с чуточку выглядывающими краями розовых альвеол, чем заметнее сиськи, тем выше чаевые, профессионально приветливо улыбнулась и произнесла доверительным ГОЛОСОМ:
–Что изволите?
Маргарита лишь повела на нее глазом, официантка не может быть соперницей, в современном мире классовые различия становятся все заметнее.
–Мне кофе,– сказал я.– Крепкого и горячего, а моей спутнице все, что возжелает!
Маргарита ответила хмуро:
