Напряглась. Нет, из-за Николая. Насчет “домой”.
– Давид, мне нужно кое-что тебе сказать.
– Говори.
Глубоко вздохнула. Как же решиться?
– У меня задержка и тесты показывают вероятную беременность.
Не знаю, какую реакцию я ждала, но на лице Крамера удивления точно не отразилось. В машине мы пока одни, еще никуда не едем, и пора решить направления, в котором будем двигаться.
Давид широко улыбнулся и обнял меня.
– Замечательно. Я в общем-то догадывался.
Дышать, дышать, держаться. Изобью Крамера попозже.
– А как такое могло случиться, если ты вроде как предохранялся, да и я тоже?
Улыбка Давида стала еще шире (хотя куда уже шире-то) и наглее.
– Предохранения в принципе не было. Ни с моей, ни с твоей стороны.
Тело отреагировало быстро. Почти удалось влепить Камеру прщечину, но он успел руку поймать и поцеловать ладонь прежде, чем я сжала руку в кулак.
Силы для дальнейшего разговора нахожу в себе с трудом, но надо выяснить все до конца.
– Но как, если я пила таблетки?
– В тот же вечер, когда ты их купила, пока мы с тобой гуляли во дворе, мои специалисты приобрели такие же средства, подобрали примерно аналогичные по форме витамины, чтобы совпадали по объему с ячейками пачек с контрацептивами, аккуратно их вскрыли и заменили их витаминами для тех, кто готовится к беременности, а не защищается от нее. Скажу сразу, задача была непростая – сделать так, чтобы нарушенная целостность упаковки была незаметна.
Теперь по щекам текут злые горючие слезы.
– За что вы со мной так? Что плохого я вам сделала?
Крамер посмотрел на меня очень строго.
– Лис, не впадай в истерику. К слову, я и поводов для нее не вижу. Ничего плохого не случилось. Наоборот.
Углу, посмотрела бы я на Давида, если бы с ним кто-то повернул подобное, и куда бы он впал после этого.
– И что теперь, вы хотите отдать ребенка, когда тот родиться, своему отцу? – спросила я мертвым голосом.
ГЛАВА 41
Крамер смотрит на меня, как на неразумное дитя, где-то даже с умилением.
– Конечно, нет, Василиса. Никаких наших детей отец не получит.
Насторожилась еще больше.
– Что значит: “наших детей”? Вы знаете что-то, что не знаю я? У меня там двойня? Тройня?
Ну, вряд ли, Крамер знает, но я уже ничему не удивлюсь.
Давид весело фыркнул.
– Сколько у тебя сейчас в животе детей, мне пока неизвестно, но чем больше, тем лучше. Про наших детей я говорю в перспективе. Мне бы точно хотелось больше двух.
А губа не треснет? Крамер меня не успокоил насчет своего отца, может врет, чтобы усвоить бдительность, а сразу после родов отдаст ребенка папеньке.
Ладно, остался еще один вопрос.
– Если это не месть и не наказание, то почему все-таки вы выбрали меня на роль матери своих детей?
– Этому способствовало немало факторов.
Крамер замолчал. Что, все? Ожидающе смотрю на Давида, и он все-таки соизволил продолжить.
– Началось все с того, что отец действительно довольно давно давил на меня с детьми. И в тот момент, когда мы с тобой обсуждали досье, мне показалось забавным, что ты соответствуешь всем заданным отцовским параметрам, это натолкнуло на дальнейшие размышление. По сути, хоть это и маловажно, но отчасти приятно, у меня появилось заранее условное отцовское благословение. Дальше я стал присматриваться к тебе больше и мысль о семье и наследниках стала только усиливаться. Ты удивительно подходишь мне по очень многим параметрам и требованиям, и мне уже не хотелось ждать. Правда, к этому моменту я рассчитывал на то, что ты будешь реагировать на все несколько иначе, и примешь новости с радостью. Тут немного не получилось, это да.
Немного не получилось?! Совсем немного, это точно. И никаких слов про чувства – были бы чувства, я бы еще хоть как-то могла понять, и то, вряд ли.
Как же больно.
– Я улетаю в Китай к родителям. Сегодня, – холодным безразличным тоном произнесла я.
– Нет.
– Да. Иначе я что-нибудь с собой сделаю, а значит и с ребенком. Насколько вам дорог этот малыш, Давид Матвеевич?
Взгляд Крамера заледенел. Что, не нравится, когда тобой манипулируют? А это лишь малая часть того, что творит со мной, да и другими этот дьявол.
С минуту Крамер молчит, видимо, просчитывая варианты и оценивая степень серьезности моего заявления.
Я жду решения мужчины. Будет угрожать и принуждать – значит не так уж нужны ему я и будущий ребенок. Тот, кто действительно дорожит кем-то, дорожит и его здоровьем, благополучием и спокойствием. Это не тот случай, когда меня можно без последствий приковать в подвале, все так или иначе отразится на будущем ребенке – нервный срыв, голодовки.
Давид покачал головой.
– Ты ничего с собой и ребенком не сделаешь. Я успел достаточно хорошо узнать тебя. Ты слишком добрая для этого.
В машину попытался сесть водитель, Давид отослал его полным раздражения жестом.
– Хотите проверить? Вы ведь меня не пожалели, не спросили моего мнения, может, и мне не стоит себя жалеть, да и кого-то еще тоже. Жизнь она ведь такая.
Крамер вновь молчит.
– Хорошо, ты поедешь в Китай. Но не сегодня.
Углу, значит тактика такая – соглашаться, но все равно на своих условиях. Но уже один факт того, что Давид соглашается и сам прогибается, даёт мне возможность дышать немного легче.
Глубоко вздохнула и приготовилась к сопротивлению.
Крамер продолжает свою мысль:
– Это наш будущий ребенок, о котором необходимо заботится. Я считаю, что нужно немного подождать, когда придет время сделать все необходимые анализы, проверить, все ли порядке и получить разрешение у врача на перелеты.
Фыркнула.
– Не думаю, что у меня такой срок, когда уже может быть нельзя летать.
– Мы этого точно не знаем. К тому же в Китае за это время я подготовлю для тебя дом или квартиру – в зависимости от того, где живут твои родители. Ты ведь хочешь жить поближе к ним? Я хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась и жила в комфортных условиях, причем с охраной, поскольку враги так или иначе у меня появляются. Думаю, пары месяцев на все должно хватить.
Пары месяцев? Давид смеется?
Отрицательно покачала головой.
– Нет, слишком долго. В крайнем случае одна неделя. Никакие дома и уж тем более охрана мне не нужны.
Крамер подобрался. Нащупал почувствовал, что есть возможность торга и тут же, собственно, к нему приступил.
