Николай красноречиво смотрит на сумку у моих ног.
– А я знал, чт о рано или поздно ты захочешь сбежать от него, но он в тебе слишком заинтересован. Поверь, ты не сбежишь. У него слишком хорошие связи, штат ищеек, охраны, группы быстрого реагирования и деньги, чтобы все это оплатить. Ты не сбежишь без нужных знаний, умений, денег или… помощи. Хочешь, помогу?
Заманчиво конечно, но нет, спасибо. Глаза Николая лихорадочно горят, и он словно… не здоров. Или перепоутребил каких-то веществ. Даже если я не смогу сама сбежать, то с Колей пытаться точно не хочу. Не знаю, кто адекватнее и безопаснее, шеф или его охранник, но Давид мне все-таки немного ближе и роднее, из двух зол выбираю Крамера. Да и интуиция кричит, что этому Коле доверять нельзя.
– Нет спасибо, и я никуда не убегаю, наоборот, вещи собираю, чтобы переехать окончательно к шефу.
– Ну и зря, – лениво изрек Коля и двинулся мне навстречу.
– Не подходи!
Все равно идет, неспешно, словно уверен, что я от него никуда не денусь.
Блин, что делать?! Надо дать знать о беде своему охраннику, сама – с тренированным мужчиной точно не справлюсь, еще и вероятно беременная – тут наоборот, нельзя сопротивляться, чтобы не ударили, например, в тот же живот.
Лихорадочно ищу взглядом, куда положила телефон.
– Это ищешь?
Коля с довольной улыбкой достает из кармана мой мобильный.
– Сейчас мы кое-куда поедем вместе, ты будешь хорошей девочкой…
Мне надоело быть хорошей девочкой.
Хорошо, что стою рядом с компьютерным столиком и окном.
Схватила ноутбук и со всей силы кинула им в окно, которое тут же с громким звоном разбилось, а ноут отправился в гордый красивый полет, первый и последний.
Ну вот, намек Георгию отправлен.
Больше я ничего не успела сделать, Коля уже был рядом и, схватив меня, приложил к моему лицу какую-то ткань. Мир померк.
Очнулась не в самом приятном положении и состоянии. Лежу на заднем сидении машины, руки и ноги скованы наручниками, еще и пристегнута странным образом, ремнями безопасности.
Машина не едет. И вообще как-то тихо.
Вдруг дверь резко открывается, я вижу Колю.
– Вот она, жива и невредима, – громко произносит Коля, беря меня за волосы и приподнимая тем самым мою голову.
Козел!
Замечаю невдалеке Крамера, собственно, ему, похоже, и демонстрируют степень моей неповрежденности.
Все, Коля отпускает, дверь не захлопывается.
Переживательно, но наличие Давида поблизости успокаивает.
Пока есть возможность, пытаюсь выпутаться незаметно из ремней. Будет возможность, упрыгаю из машины.
– Еще раз шевельнешься, пристрелю, – это зло и угрожающе сказал Коля, когда вдруг вновь обернувшись.
Застыла. Ладно, пусть шеф сам разбирается.
Краем глаза слежу за тем, как переговорщики осторожно сближаются, о чем говорят, мне не слышно.
Проходит, наверное, четверть часа, но даже это время тянется для меня невероятно долго.
И тут случается неожиданное.
Николай падает с рыданиями на колени, обнимает ноги Крамера и громко просит прощения.
Давид с каменным выражением на лице отступает от охранника, требует встать, и когда Николай исполняет повеление, шеф со всей силы дает кулаком в челюсть обидчика.
Тут же налетает охрана, Николая скручивают а Давид целеустремленно идет ко мне, встает в открытом проеме, облокачивается на крышу машины и оглядывает меня с серьезным и даже тревожным видом.
Первые слова произнесенные Давидом в столь эпичный момент, поразили.
– Весьма соблазнительно выглядит, Василиса Андреевна. Наручники вам все-таки очень идут, да и ремни весьма интригующе смотрятся.
Ха. Кто о чем. Горбатого могила исправит.
– Мне холодно, – все, что удалось ответить мне.
По щекам потекли горячие слезы. Страшное закончилось, начался отходняк. Я без куртки, дверь открыта, на улице холодно, и вообще я беременная и несчастная. Ну ладно, есть маленькая надежда, что не беременная.
Краме помог выпутаться из ремней, сел рядом в машину, снял свое пальто и укрыл им.
Я уже во всю беззвучно плачу.
Давил меня обнял, а потом и вовсе привычно усадил на колени.
– Сейчас мои люди найдут ключи и тебя освободим.
Начальник успокаивающе гладит меня по волосам.
– Почему твой охранник напал? – тихо спрашиваю я, когда, наконец, немного проплакалась, с меня сняли наручники и мы пересели в автомобиль Крамера.
– Он не мой охранник. Он был уволен еще до нашего отпуска.
– А чего он хотел?
– В основном денег. Еще он обиделся, и хотел мстить. А тут все сошлось. Те, кто организовывал против меня заговор, наняли его, посулив хороших денег. Вариант мог бы быть весьма удачен, ведь Николай отлично знает работу моей охраны, расписание и прочие нюансы. Задача моего бывшего охранника была именно вас похитить, для шантажа, но расклад поменялся, а ему никто не сказал, что заговорщики уже найдены и везти тебя будет не к кому. Увы, мои люди, похоже, не дожали противников, раз про ловушку не стало известно. Что касаемо сегодняшней ситуации. Коля ждал твоего возвращения домой довольно продолжительное время, сняв квартиру по соседству, но уже начал терять надежду на твое возвращение, сделав дубликаты ключей. И с одной стороны плохо, что ты зашла домой одна, без охранника, и за это Георгий будет наказан, с другой стороны хорошо, что так вышло, иначе, скорее всего, охранник был бы сразу пристрелен Николаем и никто бы тебе уже не помог. Ты молодец – хорошо, что сообразила дать сигнал о помощи. Тут уже Георгий не сплоховал, метнулся к тебе, очень быстро, по дороге догадавшись перекрыть запасной выход машиной, вызвал подмогу и буквально взлетел на твой этаж через главный вход, но Николай фактически взял тебя в заложницы и угрожал тебя убить, если его не пропустят. Пришлось Георгию, так как он был еще один, Колю пропустить, и пасти, потом уже подъехали мы, и перекрыли все пути. Далее ты уже, полагаю, примерно знаешь. Начался переговорный процесс.
Да уж, тот еще переговорный процесс. Даже знать не хочу содержание их беседы.
– Как ты себя чувствуешь? – неожиданно очень напряженно интересуется Давид. – Болит что-нибудь?
– Нет, все нормально.
Крамер кивнул.
– Хорошо.
– А если бы болело, то тогда в пыточной Коле назначили бы более серьезное наказание? – я фыркнула.
– Если бы болело, то в первую очередь мы бы поехали в больницу, а потом домой. А Колю так и так ждет перед попаданием в тюрьму такое серьезное наказание, что чего-то добавлять смысла нет.
