— Хм, странно, у вас точно горло болит? Горло почти не красное.
— Да-да, болит, — старательно киваю я, стараясь не смотреть на начальника, который остался в каюте, сидит себе вальяжно в кресле и молча наблюдает за происходящим.
— Пока я могу предположить, что вы перекупались и перегрелись на солнце, — врач развел руками. — Легкие чистые, горло не скажу, что сильно воспалено, насморка нет, живот мягкий. Кожные покровы в порядке, сыпи нет, кожа лишь немного обгорела. Постельный режим день-два, обеззараживающие препараты вам сейчас принесут от меня, а там посмотрим дальше, если состояние ухудшится, будем лечить, улучшится — вовсе замечательно.
Врач ушел, а после того, как принесли лекарство, Крамер лег обратно в свою постель. То есть ко мне.
— Признавайтесь, Василиса, стимулировали?
Ну, блин.
— Нет, Давид Матвеевич, у меня ведь больничный? Можно я к себе пойду?
— И оставить вас наедине со страшной болезнью, от которой болит и ломит все тело? Ну что вы, нет конечно.
— Давид Матвеевич, — тяну я жалобно, полностью входя в роль больного несчастного человека.
— Открывайте рот, — властным тоном приказывает начальник, приставляя к моему лицу флакон с лекарством, которое нужно пшикнуть в горло.
Это уже слишком!
— Давид Матвеевич, я сама-а… — Пшик. — …А.
Задумчиво проглатываю лекарство.
Все. Хватит.
Решительно, а главное быстро встаю.
Обуви моей нигде не наблюдается. Ладно, и босяком дойду.
— Василиса Андреевна, можно поинтересоваться, куда вы собирались? Еще и в таком виде?
“В таком виде”, это в рубашке Крамера?
— К себе. А вид что? Вид нормальный. Я и в одном купальнике ходила.
Я добралась до двери, дергаю за ручку. Заперто. Ну вот, приплыли.
Пересилив себя, цежу:
— Давид Матвеевич, откройте, пожалуйста дверь.
— Если только за поцелуй.
Да сколько можно, а?
Надоело.
Уже и не злюсь даже. В мгновение выгорела. Возможно, болезнь сказывается.
Вернулась в кровать, легла род одеяло, укрывшись им с головой, еще и в калачик вернулась. Прямо жалко себя стало. Лежу тут, взаперти, больная, несчастная, вдали от дома, на шикарной большой яхте сексуального порноимператора, который хочет меня трахнуть, принуждает к лечению, и никто меня бедненькую не спасёт.
Даже всхлипнула от обиды.
Мне на талию тут же легла тяжелая мужская рука, и вот я уже прижата к Камеру в своём защитном коконе из одеяла.
— Василиса, хватит вам уже.
Закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Вернусь домой и уволюсь.
Если дадут.
ГЛАВА 29
Как бы там ни было, а лежать в объятиях Давида о-очень приятно. Пытаюсь давить в себе эти чувства, но нет. Тепло, приятно, уютно. От шефа еще так всегда вкусно пахнет. Да и просто — объятия такие сильные, уверенные, крепкие.
Долго обиженно сопела, ворочалась, но потом незаметно для себя уснула. Видимо, болезнь все-таки сказывается.
Просыпаюсь, по ощущениям, уже ближе к вечеру, оглядываюсь и облегченно выдыхаю. Начальника рядом нет.
Чувствую себя, кстати, отлично. Выспалась, ничего не болит.
Выбралась из постели, проверила, заперта ли дверь. Открыта. Вообще замечательно, можно сбежать. Другой вопрос, что с яхты я все равно никуда не денусь.
Сходила в ванную, умылась, нашла длинный мужской халат и накинула его прямо на рубашку, пошла к себе. Босиком, в халате до пять, всклокоченная. Хорошо, по дороге никто не встретился добралась до своей каюты быстро и без приключений.
И уже у себя, взглянув в окно. Обнаружила весьма интересный факт. Корабль стоит в порту.
Оделась за пару секунд. Любопытство, куда деваться.
Бегом на палубу. Корабль пришвартован и можно даже выйти, А может…
— Хотите прогуляться в городе?
Ох!
У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло от испуга.
Резко оборачиваюсь к стоящему за спиной Крамеру. Начальник одет в светлый свободный льняной костюм, на голове белая “гангстерская” шляпа с черной полосой, лихо сидящая немного наискосок.
Хорош, шеф, хорош. Не отнять, не прибавить. А взгляд опять поистине дьявольский.
Гулять я может и хочу, но только не с Давидом.
— Я что-то неважно еще себя чувствую для прогулок.
— Как знаете, а я, пожалуй, выйду в город. Сегодня вечером в этом городке обещают карнавал.
У-у, я тоже хочу. Но.
— Давид Матвеевич, извините, но я так больше не могу. Это все было… слишком для меня. Я увольняюсь.
Блин, ну почему я так мямлю? Вроде начала твердо и четко, но это мое “я увольняюсь” под взглядом начальника вышло тихо и неуверенно.
— Увольняюсь! — громче повторила я на всякий случай.
Крамер нахмурился.
Начальник не стал насмешничать или злиться, только, весьма спокойно, с небольшой прохладцей, поинтересовался:
– Я вам настолько неприятен?
– Речь не о том. Для меня неприемлемо все происходящее.
– И все-таки.
– Вас я воспринимаю нормально, ваши действия нет.
– Ну хорошо, давайте так. Я больше не стану вас… домогаться, да? Это вас не устраивает?
Удивилась. Это что, очередная игра босса или мне не показалось, и Давид действительно по какой-то причине во мне заинтересован, раз хочет договориться?
– Ни при каких условиях больше не будете это делать?
– Только если вы сами станете меня домогаться и соблазните.
– И больше не будет совместных ночевок, даже если я сама случайно умру или вы застанете меня спящей?
– Совершенно верно.
Ну… ладно. Подозрительно это, конечно, все.
Крамер смотрит на меня спокойно, уверенно, и даже, можно сказать, почти невинно. Насколько невинно в принципе может смотреть дьявол.
– Хорошо, договорились.
ДАВИД
Ага, надумала она уволиться, как же. Но этот момент я запомню.
ВАСИЛИСА
Вместе с боссом вскоре спустилась с яхты на пристань. Охрана в этот раз не такая заметная – в летней обычной одежде и идет рядом, но не четким строем, видимо, чтобы народ не пугать. Мы словно группа туристов.
Городок пестрый, яркий, зеленый.
Первым делом начальник решительно направился к магазину, где продаются очки. О, помнит о своих обещаниях?
