Только таким экскурсом, пусть и не очень подробным, я окупил потраченное время, и это не считая возможностей, какие дарили новые трофеи.
На безымянный палец надел «Объятия Ороса», они помогали погрузить в глубокий четырехчасовой сон (минимальная величина) группу людей до пяти человек на расстоянии до десяти метров без последствий для носителя, даже без защитных средств. Действовал артефакт на жертв, находившихся фактически под любой защитой, не взирая на препятствия между ними и владельцем амулета. Он оказался из представленной старостой линейки самым дорогим — около восьмидесяти тысяч золотом, чуть дешевле стоила «Проклятая Паутина» — кулон в виде паука на серебристой цепочке, действовал приблизительно, как кандалы, добытые у Турина. Только на порядок круче.
«Мешок Рунигиса» — по виду обычный мешок из тонкого сантика литров на двести, на деле позволял скрывать живое и неживое содержимое от любопытных глаз и высокоранговых сканирующих заклинаний. Несмотря на кажущуюся плотность ткани, жертвы не задыхались.
«Плащ Тантала» являлся улучшенной версией кречетовского.
Вся амуниция оказалась, как на заказ. Хоть я и не просил. Мне бы радоваться безмерно, но паранойя заставляла искать подвох. Нет, все логично и понятно, и соответствовало нарезанным Кромом задачам разбойнику, но… Слишком к месту. И чей это подарок — Кроноса или Оринуса? А может некого третьего небожителя? Да, на Земле я бы даже думать не стал — удача, она и есть удача. Она любит деятельных, она сопутствует тем, кто думает и делает, а не мечтает, витая в облаках.
Тут же везде засада.
Еще я не понимал Волка. С такими средствами меня можно было давным-давно на алтарь отправить, не прибегая к помощи со стороны. Или я чего-то не знал…
Не преминул поинтересоваться данным аспектом у бандита. Меня интересовали его мысли, учитывая долгие и плодотворные отношения с Кромом. От ответа зависели мои последующие действия, но озвучил вопрос с безразличием в голосе:
— Это нормально, что он тебе предоставил такие артефакты?
— Да. Волк всегда преувеличивал угрозы, чтобы избежать малейшую возможность провала. Теперь понимаю, наверное, впервые на моей памяти, этот волчий ублюдок ее приуменьшил. И… — тут он хрипло закашлялся в смехе, — Не хочу зря сотрясать воздух и задавать вопросы, на которые не получу ответа. Но скажи, я прав, что он тебя сам ко мне привел?
Кивнул утвердительно.
— Нет, что ни говори, пусть я и вытерпел прорву боли от тебя, и понимаю, что это далеко не предел, но ты меня повеселил. Все предусмотрел... Нет, воспользоваться «Плащом Тантала»... Умник! Только не говори, что не убьешь, и я останусь после нашего разговора в живых. Не порть момент.
— И не собирался, — ответил спокойно, — Но смерть, и ты уже это понял, может быть разной.
— Я готов рассказать абсолютно все, если ты пообещаешь мне одно — эта тварь должна сдохнуть мучительно! Поклянись, аристо! — вот это накал страстей, перед неизбежным мечтать не о жизни, а о мести.
— Он умрет. Обязательно умрет. Клянусь кровью! — в принципе, я сообщил общеизвестные истины. Все мы смертны. А что подумал бандит? Какое мне дело? Полыхнуло пламя на правом кулаке, фиксируя клятву.
— Если получится, скажи ему перед этим сладостным для меня мигом, что я смеялся над ним, даже подыхая.
— Если получится, скажу, — опять не покривил душой я.
Почему нет?
А дальше сотрудничество перешло на другой уровень. Теперь я не тянул из Дангжана каждое слово, он говорил, говорил и говорил. Называл имена, пароли и явки, указывал координаты известных ему схронов и тайников, входов в катакомбы, тайных путей. Но самое главное, с ин Наоростом его банда работала уже пятый год. Сам атаман часто бывал на территории его усадьбы, более того, он вместе с людьми, осторожно проводил разведку.
— На всякий случай, — как само собой разумеющееся пояснил тот, — Он страшен для врагов, но для друзей еще страшнее. И хорошо, что мы ни к той, ни к этой категории не относились.
И жрец сегодня должен был находиться дома, так как ему ублюдки притащили четверых девственниц, их похитили четыре дня назад, и двух младенцев, которые обошлись всего лишь в семьдесят серебряных монет, врученных мамашам в трущобах сегодня. Именно поиском новых людей для служителя Оринуса и занимались сегодня подопечные. Платил он очень щедро, всегда вовремя.
Ин Наорост за декаду до большого ритуального жертвоприношения перед весенней Сумеречной ночью всегда действовал одинаково. И каждый день в течение всего этого срока ему требовались невинные девушки от двух до шести на ночь, а также один раз в два дня дети возрастом до года, лучше всего только родившиеся.
Для чего?
Разбойник хотел явно скрыть, но взгляд на иглу в моих пальцах, заставил прочистить память.
— Он так готовится, говорит, жизненной энергии для обращения к Оринусу требуется очень много, вот он ее и собирает…
Как?
Что сказать? Плохо я думал о ксеноматках, по сравнению со жрецом — они есть добро.
Удивительно другое, многие, очень многие в Демморунге, знали об его пристрастиях. Но ин Наорост, имея вес не только в среде служителей культов в Нижнем Храме всех богов Демморунга, но и покровительственные руки рядом с троном наместника, не боялся ничего и никого. Страшились его. И гнева Оринуса, который в отличие от остальных небожителей вел очень активный образ жизни, постоянно так или иначе демонстрируя свою волю смертным. И опекал жреца плотно. Даровал ему много возможностей.
Поэтому охраной он пренебрегал, с другой стороны, она ему просто не требовалась.
— Два станра, — это оказались родственники тому самому призрачному существу, которое я уничтожил в таверне Тарина, — Один голем, но не боевой. За садом ухаживает. Шестеро слуг, еще трое постоянных подручных — две девки и парень лет восемнадцати от роду. Как я понял, послушники, а может и полноценные ученики. Такие же мроки, как и он. Чудовища. Смотрят на людей, а в глазах жертвенные алтари.
Значит, ин Наорост с птенцами — чудовища, а они, поставщики разумных, зная точно о страшной участи последних, красавицы… Тьфу ты, красавцы. Никогда не любил тех, кто пытался обелить свои поступки в собственных глазах. Но зверства жреца и меня впечатлили. Табу для того не существовало. Никаких. Кроме воли Оринуса.
— Как бойцы, без силы бога — они никто. Выпустить кишки всем можно легко, четыре взмаха руки. Но если обращаются к покровителю, то лучших мечников разделают — не взмокнут. Вижу ты задумал его к своему Кроносу отравить, иначе бы так подробно про него и поместье не выспрашивал, — странно, про сурового старика я не обмолвился ни словом, — И дело это хорошее. Настоящее дело. Но помни, аристо, там зло. Деревья, кусты, трава… Будто живые, заходишь и трясешься, как осиный лист, такой жутью веет, будто сама Бездна рядом. И знаешь, порой замечал окровавленные обрывки ткани, кое-где кости. В траве. И никаких следов. Поэтому мы маршрут старались проложить только по дорожкам. На них тоже ловушек хватает, но механических нет, лишь магия. Ее ты в своих очках должен увидеть, если мы в своих видели. Кабинет у жреца на третьем этаже, с его замками не только «Ловкач», но и «Взломщик» справится. И справлялся. Спальни и малый ритуальный зал на втором этаже.
