В какой-то момент показалось, что бой вот-вот закончится. Слишком уж жестко они начали друг друга бить. Но оба оказались воистину упертыми, не желая уступать. Про себя Такен думал о том, что с организмом Спартанца, определенно, что-то не так. Что же сделали такого родители? Мастер и сам применял их общие наработки на учениках, опаивая на первом курсе специальным составом, повышающим возможности тела. Что и позволяло всем переносить настолько тяжелые тренировки. Но Спартанец в этом деле обскакал всех, что и демонстрировал сейчас.
За прошедшие месяцы он сильно отстал от Гатса, а сейчас ничего, дрался как минимум на равных.
Бой закончился в чем-то красиво. Окровавленные, обессиленные, никто из них не уступил друг другу. Такен бросил взгляд на часы и отметил, что дрались они чуть меньше пяти минут. Достаточно долго для такого темпа, чтобы измотало обоих.
— Настало время и поговорить, — сказал Такен, наблюдая за парнями.
* * *
Гатс выпил мою злость до дна. А я — его.
Если бы силы не закончились, то, может, и продолжили бы. Но в какой-то момент я обнаружил, что Гатс стоит в паре метров от меня, пошатываясь.
То, что бой закончился, я понял, когда попытался шагнул вперед и не смог. Понял, что либо не шевелюсь, либо при попытке сдвинуться тупо упаду вниз лицом. Что будет означать поражение в нашем споре.
Кстати, о чем мы спорили-то? Мысли в голове, по которой не помню сколько раз прилетало, ворочались с трудом. Ах да, Калия… Опять из-за девчонок проблемы.
Пошатываясь и сверля друг друга взглядом, мы так с минуту простояли, а может, и больше. Говорю же, соображал я с трудом. Как сил подсобрал, вспомнил, что у меня есть полезная способность и облегчил гравитацию. Зря… Что-то внутри жалобно запищало, возмущаясь, что я обращаюсь к силам.
Ничего, потерпит.
Доковыляв до Гатса, я хотел по-дружески положить ему руку на плечо… Ну, чтобы сказать что-то проникновенное. Но не вышло. Руку-то я закинул, и в этот момент силы нас покинули, и мы завалились на землю.
— Хорошо-то как… — выдал я сакральное через пару минут созерцания неба.
Причем смотрел я через две щелочки — синяки под глазами уже заплывали и, судя по ощущениям, скоро вообще видеть не смогу.
Рядом раздался многозначительный хмык. Я счёл это добрым знаком.
— Не будь ты… — проговорил я медленно, прощупывая языком зубы. Справа нашёл пробоину. Черт… Сколько берег, и вот те на, потерял парочку всё же. Буду теперь с дырками ходить, — упертым бараном, — разобравшись с зубами, я вспомнил, что хотел сказать, — услышал бы, что я не претендую на Калию. Она норм девчонка, но и… — в голове зашумело, и я потерял мысль. Пришлось с другой продолжать: — Короче, если она тебе нравится, не надо на меня волком смотреть.
— А ты не думал, что у неё есть на этот счёт своё мнение? — едва слышно спросил Гатс.
— Ты ещё скажи, что она в меня влюблена, — нашёл я в себе силы на сарказм.
Тут до меня дошло, как этот разговор может выглядеть для Гатса. Если она и правда ему нравится… Если он убежден, что я нравлюсь ей… То мой приход — это как подачка. Мол, мне девка не нужна, забирай себе.
— Не… — протянул я, наклонив голову и покосившись на Гатса, — ты реально так думаешь?
— Отвали, а, — бросил он беззлобно.
Я решил считать это признанием в смущении.
— Понятия не имею, что там у Калии на уме. Я к ней никогда не подкатывал, чтоб ты знал.
— Ага, случайно, выходит, — фыркнул Гатс.
Или забулькал, я плохо расслышал.
— В смысле? — возмутился я. — Когда это я к ней подкатывал?
От резкости слов губы заболели особенно сильно.
— Постоянно? — спросил он.
— Чего? — опешил я, наплевав на боль. — Гатс, я, кажется, тебя по голове слишком сильно ударил. Когда ты это придумать успел?
— Это всем очевидно.
— Кроме меня, — настала моя очередь фыркать, но из-за разбитых губ и крови вышел булькающий звук. — Надеюсь, ты меня услышишь. Я в настолько тупых ситуациях ещё не бывал. Не крутые шиноби мы, а какие-то малолетки с недотрахом, — в сердцах выдал я. — Но что-то я упустил главное.
— О чем ты? — вяло спросил Гатс.
Кажется, он тоже едва держался, чтобы не отключиться.
— Ты не смог меня победить, — сказал я. — А значит, если поднажму, скоро уделаю тебя.
— Мечтай, — разозлился он.
— А вот возьму и помечтаю. И поднажму. Ты тоже поднажми. Только не на тренировки. Цветы Калии подари, что ли.
— Я тебя ночью придушу, — пообещал он.
— Кто же тебя доставать будет?
Небо что-то загородило и, с трудом сфокусировав взгляд, я разглядел наставника Стропо.
— Наболтались, голубки? — спросил он ласково. — Какая хорошая тренировка у вас вышла. А после тренировки что? Правильно. После тренировки к целителю нельзя ходить. Поэтому полежите здесь, подумайте над своим поведением. Ещё лучше пару дней отдохните. Вы же устали, да? — его улыбка становилась всё шире и шире. Хотя я не был уверен, что мне это не чудится. — Пусть другие вас обгоняют, пока раны зализываете. Но что это я. Разве можно позволить ученикам отдыхать? — Стропо сделал вид, что задумался. — Пусть отдых будет с пользой! Как вам идея вычистить нужники? Как раз там поднакопилось…
Он ещё говорил и говорил, но звук исчез, и я наконец-то отключился.
* * *
Очнулся я там же, где и дрались. Гатс рядом сидел. Быстрее меня оклемался. Я было подумал, что это очко в его пользу, но потом вспомнил, что у меня, вообще-то, выходной, нагрузки были запрещены и… И на этой мысли я застонал, потому что нагрузка вышла такой, какой я давно не испытывал.
Целительница мне точно голову оторвет.
— Стропо ушёл? — спросил я Гатса, чувствуя, как болит всё лицо.
— Угум, — промычал он.
Я рассмотрел его и улыбнулся. Точнее, попытался улыбнуться. Корка на губах треснула, отозвавшись болью.
— Будем драить нужники три дня, — сказал Гатс медленно. — Встать сможешь?
— Наверное.
— Тогда идем. Сегодня у нас отдых.
Да неужели.
Наверх, до своей комнаты и душа, мы кое-как доковыляли. Признаю, Гатс выглядел посвежее, чем я. Меня же то и дело мутило. Отмывался я через силу и только после этого смог оценить масштабы трагедии. Добрую половину тела покрывали синяки.
— У тебя больше, — сказал Гатс.
У нас в душевой даже зеркало имелось. Чтобы бриться удобно было. Чем мы занимались каждую неделю. Не у всех растительность на лице росла, но у некоторых так и лезла. У того же Гатса за неделю черная щетина проступала. У меня, как и на голове, щетина лезла белая, что делало из меня пугало. То ли молодой, то ли старик.
