Добравшись до тела, опускаюсь на одно колено, положив трубу на землю. Пистолет пока остаётся в правой руке — если рядом кто-то появится, надо успеть среагировать. Помимо двух запасных магазинов, у полицейского находится телескопическая дубинка, а в отдельном кармашке на поясе обнаруживается цифровой ключ для автомобиля — белая карта с эмблемой полицейского управления. Увидев последнюю, на доли секунду задумываюсь, после чего поворачиваюсь к машине. Если она на ходу, лучшего варианта добраться до границы не придумать. Правда, она может привлечь внимание мутантов, но альтернатива — ковылять пешком со своей раненной ногой. В таком случае вероятность выжить, даже с учётом пистолета, невелика.
Оглядываясь по сторонам, на максимальной скорости шагаю к открытой дверце автомобиля. Справа и слева мечутся группы людей, но они относительно далеко. Фиолетовых тварей вроде по не видно — выпрыгнувшая из окна, так и осталась единичным экземпляром. Всем остальным, видимо хватает целей внутри корпусов.
Забравшись на водительское сидение, подношу карту к сканеру и усмехаюсь, услышав рёв движка. Всё-таки работает. Заблокировав двери для внешнего доступа, кладу пистолет и дубинку на соседнее сидение, укладывая руки за руль. По-хорошему, сейчас бы перебинтовать рану — где-то здесь должна быть аптечка. Но не хочется оставаться посреди улицы, даже в запертом легкобронированном автомобиле.
Выкручиваю руль, направляя машину дальше по улице и постепенно давлю на педаль газа. До границы района три-четыре километра — в обычных условиях, машина добралась бы до неё буквально за пару минут, даже по настолько раздолбанному асфальту. Но сейчас приходится лавировать между бегущими людьми, некоторые из которых так и норовят запустить что-то в патрульный транспорт. Один раз не успеваю вывернуть и авто слегка заносит после столкновения с человеческим телом. К счастью, скорость невелика — получается удержать её на дороге.
Подъезжая к границе, которая представляет собой бетонную стену, высотой в три метра, с колючей проволокой и камерами наблюдения поверх, вижу, что у решётчатых ворот собралась небольшая толпа. С противоположной стороны должен быть пост охраны, на котором обычно дежурит не меньше десятка бойцов в полной выкладке, но судя по тому, как свободно себя чувствуют мои коллеги по несчастью — сейчас их нет. Возможно покинули позиции, чтобы отправиться к своим семьям. Либо получили приказ убраться отсюда..
Часть людей пытается перебраться через стены, рядом с воротами, а другие налегают на сами створки, пытаясь создать нагрузку, которая заставит магнитные замки разомкнуться. Идея в целом здравая — оборудование здесь такое же, как в том самом развлекательном парке, где после одной из поломок всего двадцать четыре работника сумели открыть их грубой физической силой. Подозреваю, что изначально на границе должен был стоять совсем иной вариант, но коррупционную составляющую никто не отменял. Хотя, сейчас это мне скорее на руку.
Продолжаю ехать прямо на ворота, видя, как разбегаются люди. Стараюсь не набрать слишком высокую скорость — иначе удар выкрутит сам автомобиль, даже если ворота распахнутся. Нужна золотая середина — и створки прожать, и транспорт сохранить. Как и свою жизнь.
Спустя несколько секунд, корпус машины соприкасается с решёткой ворот и те действительно распахиваются, пропуская виляющую машину дальше. Вцепившись в руль, с трудом стабилизирую авто и жму на педаль газа, отрываясь дальше от кварталов. Глянув в зеркало заднего вида слабо усмехаюсь — в открытые ворота толпой повалили «социальщики», спешащие выбраться за пределы своего района. Теперь, как минимум у населения соседних домов появился шанс выжить. Правда, это несколько снижает аналогичные шансы жителей близлежащих жилых кварталов. Но после года проведённого в «социальном корпусе», этих ребят не так уж и жалко.
Миновав небольшой пустырь, оказываюсь на дороге, идущей между одинаковых серых зданий в тридцать этажей. Окраина жилой зоны — дешёвое жилье, доступное рабочим. Цена в основном определяется близостью «социальщиков» и вероятностью бунта. На моей памяти, такое происходило, как минимум трижды, каждый раз заканчиваясь кровавой бойней — прибывшая полиция, при поддержке дронов зачищала всех бунтовщиков, не сохраняя жизнь и тем, кто поднимал руки, пытаясь сдаться.
Вереница одинаковых серых зданий по правой стороне дороги внезапно нарушается яркой постройкой на три этажа — похоже какая-то фирма решила сэкономить на покупке участка земли. Или просто подмаслила кого надо из муниципалитета, получив его бесплатно.
Что странно — на улицах почти нет людей. Если в наших кварталах на улицу пытаются выбраться абсолютно все, то судя по тому, что я вижу, здесь основная масса осталась в своих квартирах. Хотя, это логично — будь у меня жильё с запасом еды и относительно надёжной стальной дверью, я бы тоже предпочёл отсидеться в нем, а не высовываться на улицы.
Несколько раз вижу человеческие фигуры, которые бегут по тротуарам. Но вот ни одной машины здесь нет. Может быть потому что, никто не понимает куда ехать и зачем? Хотя, даже если и так — всё равно какое-то количество автомобилей должно быть.
Один раз замечаю фиолетового мутанта, который высовывает морду из окна третьего этажа. Прыгать эта тварь не решается — только рассматривает происходящее внизу, водя в стороны головой. Вот и хорошо — сиди в своей запертой квартире. Надеюсь не поумнеешь настолько, чтобы открыть дверь.
Проехав километров пять, притормаживаю и сворачиваю в переулок между зданиями. Здесь уже пошла дома чуть получше — на первых этажах встречаются магазины, и целых два раза попадаются здания, похожие на офисные центры.
Остановив машину, заглушаю двигатель и оглядываюсь в поисках аптечки. Заднее сидение закрыто бронированным стеклом и предназначено для арестованных, так что она должны быть где-то впереди. Наконец замечаю торчащую ручку небольшого чемоданчика, закреплённого под бардачком и вытащив его, максимально отодвигаю своё сидение назад — для дальнейших манипуляций потребуется пространство.
Штаны приходится разрезать ножом — по другому до раны никак не добраться. Поливаю ногу водой из найденной в выемке двери небольшой бутылки и осматриваю рану. Пуля вошла в мясо и прошла навылет — насколько я понимаю, ничего серьёзного не задето. Иначе, я либо не двигался бы, либо уже загнулся от кровопотери. А пока, несмотря на слабость в в теле, ощущения более или менее сносные.
Довольно хмыкаю, найдя в аптечке тюбик медицинского клея. В окопах под Ригой, мы могли только мечтать о такой хреновине. Сложно сражаться с полностью укомплектованной латышской армией, когда у вас даже медикаментов в обрез.
Заливаю оба пулевых отверстия клеем и заматываю сверху бинтом. Если верить упаковке, он пропитан какой-то дрянью, ускоряющей регенерацию — надеюсь в моём случае тоже сработает. Закончив перевязку, критично оглядываю результат своей работы и вздыхаю — вышло не самым лучшим образом. Но в любом случае лучше, чем ничего.
Скользнув взглядом по содержимом аптечки, забрасываю в неё остаток бинта и закрываю чемоданчик. Детально можно будет изучить позже. Пока меня больше интересует оружие. Взяв в руки пистолет, быстро осматриваю свою добычу. «Рэнг-51», с магазином на шестнадцать патронов — старая полицейская модель, которая всё ещё широко распространена. Полицейский стрелял из него дважды, столько же раз — мужчина, которого я прикончил. И один патрон израсходовал я сам. Значит в магазине должно было остаться ещё одиннадцать патронов. Конечно, если патрульный не вёл огонь до этого.
