—Да, извозчиком. Может мне недаёт покоя слава виконтессы Ленской,— усмехнулась княгиня.
Идля меня это стало этаким уколом. Может Ольга знала, что Светлана дождалась меня вчера после геометрии? Ладно, невремя сейчас гадать. Яейответил:
—Если всамом деле тебе будет интересно покататься сомной, тоябуду рад.
Имывпервые запять лет учёбы ушли сней вместе сдвух последних уроков.
Когда Ольга припарковала свой «Олимп» напротив сыскного агентства, япопросил еёневыходить измашины. Она немного повредничала, порываясь идти сомной, номои убеждения и«Капли Дождя» оставили еёвводительском сидении. Сам жеянаправился ксерому зданию свысокими окнами, кое-где забранных решётками. Недоходя досолидной дубовой двери под вывеской, яостановился ипостарался привлечь интуицию, определить, есть ликакая-то опасность заэтими стенами. Выявить опасность мне неудалось. Скорее всего еёнебыло. Нояпочувствовал след Геры, явно побывавшей здесь непозже, чем вчера. Вполне возможно, что враждебная мне богиня побывала здесь непроявлено, нонужное ейвлияние насобытия она оказала. Аещё через миг понял, что Скуратова Федора Тимофеевича больше нет вживых. Насердце как-то сразу похолодело. Япостоял ещё сминуту, оглянулся наэрмик княгини. Ольга открыла окно, вопросительно глядя наменя.
Ямахнул ейрукой, мол, жди ирешительно направился кагентству. «Лепестки Виолы» активировать нестал— уже знал, что сейчас они непотребуются. Дверь открыл знакомый попрежним визитам охранник, неулыбчивый, мрачный, новежливый, исразу проводил ккабинету стабличкой «Торопов Геннадий Степанович».
—Вместо нашего Федора Тимофеевича теперь…— негромко сказал охранник ипропустил вкабинет.
Застолом состопкой папок инесколькими аккуратно разложенными листами бумаги, яувидел мужчину лет пятидесяти, вбежевом костюме сбабочкой, заметными усами ишевелюрой, цвета каштана, зачёсанной наверх.
—Здравствуйте, ваше сиятельство,— завидев меня хозяин кабинета проворно встал, представляясь:— Геннадий Степанович Торопов. Увы, увы, Александр Петрович, теперь вам придётся вести дела сомной. Знаете уже, да?
—Догадываюсь,— сказал я, заметив настоле папку, подписанную жутко-неразборчивым почерком Скуратова, хотя два слова япрочитал: «Michael Milton»— они были выведены печатными буквами наанглийском.
—Убили нашего Федора Тимофеевича. Квеликой скорби, великому сожалению… Так то… Позволите?— онвыдвинул ящик стола идостал коробку сигарет сяркой надписью «Сладкая Куба».
—Тогда ужимне позвольте,— ятоже достал пачку «Никольских».— Как это случилось? Когда?
—Вчера вечером. Должен был получить отодного человека кое-какие документы ифотографии поДжеймсу Лаберту. Нуиполучил… Шесть дротиков избоевого остробоя вгрудь вРаменках. Как случилось, никто незнает— свидетелей мыпока ненашли. Там, водворе старых домов наулице Бородачей есть глухое место, через него наш Федор шёл…— Торопов прикурил исдымом вроде проглотил последние слова.— Записку нашли наего груди: «Нелезьте вэто дело». Инаэтом пока всё. Полиция, конечно, было озадачилась, будут пытаться разобраться, нонаних надежды мало, ипобольшей части это наше дело. Дело нашей чести, отыскать инаказать мерзавцев. Имыэто сделаем,— оншумно выдохнул густой дым.— Это ваша папка,— сказал он, заметив, что япоглядываю напапку снадписью «Майкл Милтон».— Лежала вкабинете Федора Тимофеевича для вас. Ябыл вынужден прослушать все сообщения наего эйхосе, втом числе иваши, так что явкурсе многих вопросов. АпоЛаберту мывместе сФёдором работали. Разумеется, яэто дело продолжу.
—Извиняюсь, минутку,— яотстегнул эйхос отремня инаговорил сообщение для Ковалевской:
«Оль, сомной все впорядке. Яздесь задержусь минут напятнадцать-двадцать».
—Если спешите, явас неслишком задержу. Ещё минут пять, ваше сиятельство, осамом главном,— онподошёл кокну иоткрыл одну створку, глядя наулицу сквозь массивную решётку.— Лаберт связан скем-то очень важным вверхах полиции. Есть подозрения, что даже вВедомстве Имперского Порядка кто-то ему покровительствует. Ноэто пока так, вобщих чертах. Кому-то вытам очень ненравитесь. Аявас попросил приехать сегодня потому, что есть очень тревожная информация: навас снова готовится покушение. Установлен факт, что человек, посланный Джеймсом Лабертом передал тысячу рублей как аванс заваше убийство,— онвернулся кстолу ивытащил изсиней папки две фотографии очень плохого качества, накоторых сложно было разглядеть лица.
Явзял одну изних, повертел еёрассматривая сразных ракурсов: какая-то блондинка, наверное, молодая берёт что-то изрук пожилого господина вшляпе.
—Да, фото неудачное, номызнаем, что здесь человек Ламберта иэта девушка связана сбратьями Гришко: Богданом иВладимиром. Они— одни изсамых серьёзных людей, занимающихся заказными убийствами вМоскве иповсей столичной губернии,— Геннадий Степанович стряхнул пепел вбронзовый череп, стоявший украя стола.— Ихфотографий уменя, ксожалению, нет. Номожно попробовать найти.
—Чем обычно работают?— явернул фотографию настол.
—Ножи иостробой, как правило, отравлены сильным ядом,— сообщил Торопов.
Вот так, добавилась мне ещё одна проблема. Сегодня сОльгой впоисках туфель ходить итрусливо озираться, что ли? Асножами против меня, это даже как-то смешно.
Иякнедоумению Торопова улыбнулся.
Неужто Гера занялась бурной деятельностью? Ируку убийц против Скуратова направила, инаменя очередное покушение зреет, вероятно, небез тонкого божественного влияния. И, что самое скверное, кто-то вышел нареликвии соСвидетельствами Лагура Бархума, вряд либез хитрого указания Небесной. Втот момент думая над этим, яещё незнал ободном крайне неприятном событии, которое меня ожидало дома. Имя ему: Майкл Мильтон.
