От произнесенной фразы тело моментально одеревенело и сделав усилие над собой я, наконец-то, смог обернуться и всё мгновенно переменилось. Теперь я не стоял посреди тьмы. Потому как вместо ожидаемого мрака видел дом, цветущий сад, пасмурные небеса, а в нос ударил запах приближающегося дождя.
Былой Реанор и мой старый дом. Точнее… наш дом. Дом нашей семьи.
—Зеантар!— вдруг раздался мужской баритон, звучал он грубее, но казался мне не менее тёплым и заботливым.— Сын!
Этот голос тоже заставлял всё внутри дрожать. Оба голоса звали меня внутрь. Внутрь дома. И сделав невероятное усилие над собой, удалось сделать вначале один шаг прочь от обеих дорог, затем второй, следом третий, а после прикосновения к поверхности двери, та почему-то сразу же отворилась. Внутри всё было, как и прежде. Прямо как тогда. Как в последний раз…
—Папа, мама, это брат! Быстрее сюда!— внезапно раздался радостный девичий голос откуда-то сбоку, а затем на всём ходу мне навстречу рванула маленькая девочка.— Брат нас, наконец-то, навестил! Он пришел…
От неожиданности всё внутри меня перевернулось, а тело остолбенело, но руки действовало на рефлексах. Они моментально подхватили маленькую девочку, и мягко прижав ту к себе, мне удалось заглянуть в её такие родные изумрудные глаза, а потом зацепиться взором за вьющиеся серебристые локоны.
—З-занра…— прошептал неверяще я, а глаза мгновенно покраснели и самопроизвольно прослезились.— Не может быть!
—Да! Это я!— весело завопила малышка, прижимаясь к моей груди и обнимая за шею.— Я скучала по тебе, брат! Ты плачешь? Почему? Ты ведь уже взрослый…
Скучала? По мне? Я же…
—Да,— кивнул я, целуя сестру в лоб.— Я тоже скучал. Очень и очень сильно. Как видишь, красотка, взрослые тоже плачут. Прости меня, Занра, прости за всё. Если бы я только…
—Ты не должен плакать,— утешительно зашептала сестра и своими маленькими пальчиками начала утирать мне слёзы.— И не должен просить прощения.
—Здравствуй, сынок…
Тело невольно задрожало, но не успел я поднять глаза, как тотчас вместе с Занрой на руках оказался заключен в крепких объятиях, а чья-то грубая ладонь легка мне на плечо.
Те же добродушные лица. Те же слабые, но тёплые улыбки. Тот же запах.
—Отец? Мама?— прошептал я, горько сглатывая, не в силах посмотреть им в лицо.— Вы… вы…
—Мой мальчик, ты так вырос и так изменился,— с теплотой прошептала женщина, обнимая меня еще крепче и касаясь волос.— И столько вытерпел…
—Но главное то, что ты стал сильным и взрослым,— скрипуче обронил отец, с удовольствием прищелкнув языком и внимательно оглядывая мою тёмно-алую экипировку и броню.— Добротный доспех. Я доволен…
—Да хватит тебе уже!— цокнула на него мать.— Нашел время!
И в этом кратком диалоге оказалось столько тепла, нежности и заботы, столько лет я не слышал этих пересудов, что всё моё внутреннее естество не удержалось и вновь заплакало.
—Отец, мама, Занра… Простите меня… я… Простите… Я так виноват перед вами… Мне так жаль… Я… Будь я немного быстрее, то мог бы успеть… А затем… затем я стольких убил…
—Не нужно, сынок,— с любовью прошептала Айла, а затем с нежностью заглянула мне в глаза.— Ты сделал всё, что мог. Ты делал то, что считал нужным. Ты защищал и оберегал. Теперь отпусти всё это. Мы не держим на тебя зла и никогда не держали. Ни одна мать не пожелала бы пережить подобное своему сыну. Ты водрузил на свои плечи непосильный и тяжкий груз, а после с гордостью и честью пронёс своё бремя до самого конца. Поэтому для начала ты должен простить сам себя. Тебе не за что просить прощения у нас.
—Не кори себя, сын,— усмехнулся по-доброму отец, а на его лице образовались те самые родные моему взору морщины.— Я горжусь тобой и всегда гордился. Твоя мать гордится тобой. Твоя сестра горда знать, что сделал её брат. Так не смей порочить себя этими жалкими слезами, мнимой болью и такими речами. Посмотрим на себя? Ты стал тем, кем и должен был стать, ведь каждый вправе сам вершить свою судьбу. И как твой отец я не осмелился мечтать о лучшем сыне.
—Ты гордость нашего народа, сынок,— радостно улыбнулась мать, а затем, встав на цыпочки, она с любовью поцеловала меня в лоб.— И мы любим тебя так же сильно, как и раньше. Ты ничуть нас не разочаровал. Поэтому, как и сказала наша покровительница тебе пора утихомирить бурю в своей душе и отпустить свою многолетнюю пытку, а вместе с ней и нас.
—Нет…— прошептал обреченно я, прижимая к себе Занру.— Не могу…
—Ты сын Флараса и Айлы из дома Ар-Ир!— вдруг хмыкнул тепло отец.— Так и веди себя подобающим образом. Знай только одно: ни я, ни твоя мать, ни твоя сестра не винили тебя за случившееся никогда. Не ты виноват в нашей смерти и не ты виноват в падении нашей расы, но именно ты приложил уйму сил и терпения, чтобы наши враги заплатили за содеянное. Поэтому мы можем только гордиться тем, каким ты вырос и кем стал. Будь ты хоть трижды Линчевателем Мерраввина нам всё равно. Ведь ты наш сын, Зеантар, и навсегда им останешься.
—Будь сильным, мой любимый сынок. Не вздумай никогда сдаваться,— с улыбкой зашептала мать, вновь одаривая меня и сестру нежным поцелуем.— Ты долго страдал и поднимался вновь. Так поднимись же опять и докажи всем, что это еще не всё! Ведь мы всегда будем рядом с тобой. В твоих мыслях и в твоём сердце,— добавила Айла, коснувшись своей рукой моей груди.— Мы любим тебя таким, каков ты есть. Но сейчас тебе еще рано здесь быть…
—Да!— вдруг радостно выпалила сестра, целуя меня в щеку и напоследок крепко обняв меня за шею, та виртуозно перебралась на руки к отцу.— Я тоже люблю тебя. Потому как ты лучший брат на свете! Ведь ты самый сильный. Самый лучший. И самый добрый реанорец на свете… Я буду скучать!
—Иди, сын,— подмигнул мне на прощание отец.— На той стороне есть те, кто ждёт тебя уже очень долго. Там, у тебя остались те, кому ты нужен живым. Там есть те, кто нуждается в твоём присутствии и защите. Так исполни их желания и не торопись сюда возвращаться. Выбери правильную тропу… и вернись домой…
—Я… я… Спасибо вам… Прощайте…
Единственное, что я успел сделать, так это как можно крепче обнять отца и поцеловал на прощание довольную мать и рассмеявшуюся сестру, сделал резкий шаг назад и обернулся. На миг всё вновь стихло, и я снова оказался в непроглядном мраке, а перед глазами появились те самые две тропы. Вот только вместо прямой и протоптанной мой взгляд устремился на противоположную, заросшую и извилистую. Но сделав лишь один шаг по ней, всё вокруг вдруг резко померкло и в тот же момент расцвело.
***
На моё удивление глаза распахнулись практически мгновенно, а в организме не было совсем никакой усталости, лишь толика слабости. Однако, не рассчитав сил тело рефлекторно приняло сидячее положение, отчего очертания незнакомого помещения размылись. Показалось даже, что сознание вновь покинуло меня и я со всего маху приложился затылком о мягкую подушку.
