‒ СТОЙ! ‒ рявкнул я.
Непрерывный ри тм угасания…
Рывок выдался моментальным и выверенным, но расстояние оказалось слишком велико. Поэтому подхватить я успел лишь тело девушки, из которого стремительными темпами утекала жизнь, и которое у меня на глазах вновь принимало человеческий облик.
‒ Не… на… вижу… тебя… не… на… вижу… ‒ жадно сглатывая прошептала дочь Хаарсы, окровавленными пальцами касаясь моего лица. ‒ А ведь… когда-то давно… ты мне… нравился…
‒ Да… я помню… Только поэтому ты тогда выжила, ‒ тепло усмехнулся я, поглаживая нагу по щеке. ‒ Знаю, что это ничего не изменит, но… прости меня, Хана… Я сожалею… Сожалею за то, что сделал ранее. Но поступить иначе я не мог… Да и не хотел. То чувство было сильнее меня… Сильнее всего, что я испытывал.
‒ Ты… действительно… слышал их… голоса? ‒ шепнула еле узнаваемо та.
‒ Слышал. Практически всегда.
‒ Тогда… про… щаю… ‒ затихающим тоном заключила нага. ‒ Но всё равно… нена… вижу…
Тело девушки полностью обмякло, а сердцебиение прекратилось и затихло, вот только безжизненные глаза до последнего мига так и остались смотреть на меня.
‒ Аре кате ла тийз нор ам эс фэр, ‒ прошептал искренне я, закрывая старой подруге глаза и целуя её в лоб. ‒ Спи спокойно, Хана ан эс на Ханшаас, мой самый близкий враг…
Глава 23. Эпилог...
Смежная стигма Романовых.
Дикие и неизведанные далёкие территории.
Небольшая горная низменность была практически тихой и безмятежной. Только извечный рык и вой множественных порождений Катаклизма снующих вдали периодически раздавались в пространстве и разбавляли мертвое молчание близлежащей округи. Однако здесь в этом месте они казались далёкими и невероятно глухими. Перед небольшим же рукотворным гранитным сооружением, которое собой напоминало миниатюрный памятник или же мемориал, седовласый мужчина стоял неподвижно долго. Очень долго. Будь это землёй обетованной, многим живым могло показаться, что это и не человек вовсе, а всего-навсего каменное изваяние и какое-то скорбное напоминание о минувших днях. Вот только его трепетно блуждающие пальцы по выгравированному женскому имени на неизвестном языке говорили о том, что он всё еще был жив. Жив и невредим. Даже после всего произошедшего.
‒ Наша с тобой вражда кончается здесь. Кончается раз и навсегда, ‒ прошептал одними губами реанорец, неспешно накладывая на импровизированную усыпальницу защитные и изолирующие барьеры от всяческого чужеродного вторжения, которые ритмично вспыхивали вокруг мемориала. ‒ А этот порочный и проклятый круг ненависти и мести я совсем скоро разрушу полностью. Клянусь тебе. Я был рад с тобой повидаться. А теперь прощай, Хана…
Бросив же напоследок грустный взгляд на гранитный мемориал, последний носитель Высшей речи невольно сгорбился, словно груз предстоящей ответственности оказался тяжелым даже для него, а затем, неторопливо развернувшись, Жнец Бездны устало побрёл прочь, медленно исчезая в сумеречном пространстве мёртвого осколка.
* * *
Российская империя. Москва.
Московский Кремль. Большой Кремлевский дворец.
28 октября 2025 года…
Две недели спустя после уничтожения форпоста Ин-Дар…
Вся Европа и Азия содрогалась и бурлила. Содрогалась и бурлила как никогда прежде из-за последних умопомрачительных новостей и неопровержимых оправдательных фактов, которые огласила и предоставила Российская Империя во всеуслышание.
Случилось же это всего-навсего из-за одного единственного человека и его поступков. Одного единственного столпа и опального князя. А род Лазаревых и правящая династия Ланкастеров отныне оказались на несопоставимом и всё же одинаковом слуху по всему миру. Истина раскрылась во всей своей омерзительной красе. Беспрецедентное и в высшей степени невероятное явление. Трансляция беседы государя Британской империи и главы новоявленного рода. Затем кровопролитное сражение молодого князя и целого императора. И в завершение та самая ужасающая казнь одного из сильнейших повелителей обычным международным преступником. За несколько минут злополучной ночи Кровавый Лазарь побывал судьей, присяжным и палачом.
За всё случившееся и за всю пролитую кровь часть испуганных последними событиями людей называла его убийцей и безумным маньяком. Ведь порой даже поиск правды и такой справедливости не может искупить всех тех смертей, что он совершил и принёс со своим появлением. И те самые люди считали, что ему проще было бы умереть, а не докапываться до сути таким жестоким и бесчеловечным способом.
Часть именовала его своеобразным мучеником, который стал оным из-за влияния власть имущих и политических амбиций сразу нескольких императоров и владык, но так уж вышло, что под натиском тех самых могущественных правителей он не сломался. Не сломался и дорвался до справедливости, хоть и за такую непомерную плату. Тем не менее за истинную правду всегда приходилось оплачивать непомерную и чаще всего катастрофическую цену.
Часть же называла его поступки правильными и полностью оправдывала даже такие жестокие действия Кровавого Лазаря. Ведь зло должно быть наказано. И наказать его необходимо было именно таким кровавым, понятливым и демонстративным методом.
Все остальные же… просто молчали. Молчали, боялись, уважали и выжидали. Ждали, чем закончится противостояние сразу нескольких империй и чем завершится судьба международного преступника и неразрывно связанная с ним судьба Британской империи. Потому как именно сегодня произойдет совещательное собрание сразу нескольких императоров и владык, которые так или иначе оказались причастны к образовавшемуся в мире Хаосу. Причем наряду с этим прибыли некоторые так называемые независимые наблюдатели.
И так уж вышло, что прямо сейчас присутствующие в Георгиевском зале правители разделились в своём мнении по ряду различных вопросов. А и без того гнетущая и тяжелая атмосфера накалилась до своего возможного предела. Потому как миру грозила масштабная и доселе невиданная магическая война между многими государствами.
‒ Как один из приглашенных наблюдателей скажу, ‒ спокойно подал голос Амрит, когда переговоры зашли в тупик, взглядом обводя присутствующих, ‒ что война и кровопролитие ‒ это не выход…
‒ Скажи это тому грязному и безумному сопляку-оборванцу! ‒ отчеканил резко Рудольф, грубо перебив индуса. ‒ Если бы не он, то ничего бы подобного не случилось. И где он сам, между прочим? Не хочешь нам об этом поведать, Владимир? Этот щенок наделал дел и сразу в кусты? Почему Карлайл и Алеста прибыли сюда, а он всё ещё где-то отсиживается?
‒ То есть ты хочешь сказать, что он виноват во всём случившемся? ‒ тихо заговорил Романов, поднимая глаза и глядя прямо на австро-венгра. ‒ Виноват в том, что по прихоти Эдгара пострадало сразу четыре империи, включая твою? Виноват в том, что погибли люди в тех форпостах? Что касательно его нахождения, то скажу следующее: сила Захара теперь известна каждому. Но с чего ты взял, что сейчас он тут необходим? Я для тебя уже пустое место? ‒ сухо поинтересовался Романов и в зале тотчас образовалась гробовая тишина. ‒ После случившегося все обвинения по дестабилизации врат с него сняты и только мне решать, жить ему или умирать. А раз он мой подданный, то в данный момент я отвечаю за него, как государь Российской империи.
