– Ей нужно только меня видеть. Ей вовсе не нужна
огласка.
Теперь Мэдди горько сожалела о том, что не сказала мужу
правду о сегодняшней встрече с Лиззи. Но он сам не оставил ей выбора своим
несгибаемым упрямством.
– Это ты так думаешь. Как можно быть такой дурой! Вот
погоди, скоро она начнет выкачивать из тебя деньги. Если уже не начала. – Он
всматривался в ее лицо, прищурившись. – Знаешь, кажется, ты начинаешь
доставлять мне больше неприятностей, чем радости. Каждый раз не одно, так
другое. Где она сейчас?
– В отеле «Четыре времени года».
– Скажите пожалуйста! И ты мне будешь говорить, что она
не выкачивает из тебя деньги!
– Я говорю тебе, ей нужна мать, и больше ничего.
Но он все не мог успокоиться. Прошел через комнату,
остановился перед диваном, презрительно глядя на нее:
– Тебе обязательно надо как-нибудь мне досадить,
правда, Мэдди? То материал о той чокнутой, жене Пола Мак-Катчинса, теперь
это... Да от тебя камня на камне не оставят из-за этой истории! Вот увидишь, на
этот раз я окажусь прав' А когда это произойдет, ты горько пожалеешь.
Как ни странно, он замолчал. Поднялся наверх в свою ванную и
громко хлопнул дверью.
Мэдди долго сидела неподвижно. Как ему объяснить, что она
вовсе не хотела его огорчать? Как заставить его понять, насколько для нее это
важно? Конечно же, она сама во всем виновата. Почему она не сказала ему о
ребенке? Признайся она честно с самого начала, может быть, он сейчас не так бы
расстраивался. Теперь же она может только просить прощения и стараться не
доставлять ему еще больших неприятностей, вести себя осторожно. Одно она знала
твердо: теперь, когда ее дочь нашлась, она ни за что с ней не расстанется.
Она выключила свет и тихонько поднялась наверх. К тому
времени как она переоделась в ночную сорочку и вошла в спальню, муж уже лег и
погасил свет. Однако Мэдди не сомневалась в том, что он не спит.
– Ненавижу, когда ты меня обманываешь, – заговорил он,
не открывая глаз. – У меня такое чувство, словно я больше не могу тебе
доверять. И ты все время мне досаждаешь.
Мэдди коснулась его щеки, уже забыв о том, что полчаса назад
он едва не задушил ее.
– Прости, Джек. Я не хотела тебя огорчать. Но мне
действительно нужно видеть дочь.
– А я сказал тебе – не хочу, чтобы ты с ней виделась!
Ты можешь это понять? Мне вовсе не нужны дети. И тебе, как я понимаю, тоже. –
Он открыл глаза и взглянул на нее. – Мне тем более не нужна девятнадцатилетняя
шлюшка из Мемфиса.
– Пожалуйста, Джек, не говори так о ней.
Больше всего Мэдди сейчас хотелось, чтобы он простил ложь.
Хотя, конечно, ему трудно такое проглотить. Джек пристально смотрел на нее.
– Я хочу, чтобы ты прекратила с ней видеться. Уж это
обязана для меня сделать! Ты никогда мне не говорила о ее существовании. И
сейчас я хочу, чтобы она снова исчезла из нашей жизни. Она тебе не нужна, ты ее
совсем не знаешь.
– Я не могу этого сделать. У меня ведь больше никогда
не будет детей. С самого начала мне не следовало от нее отказываться.
– Ты не хочешь отказаться от нее даже ценой нашею
брака?
– Ты мне ставишь такое условие?!
Мэдди пришла в ужас. Джек ей угрожает. Хочет ее заставить
сделать выбор, который разобьет ей сердце. Но и с ним ей расставаться совсем не
хочется. Последние несколько недель он вел себя так, что у нее забрезжила
надежда, что может быть, у них все налаживается... И вот теперь такое! Она не
может не видеться с дочерью. Что же ей делать? Как поступить?..
– Вполне возможно, – ответил он на ее вопрос. – Это не
входило в условия нашего договора. Напротив, это полностью исключалось. Ты
обманом вступила со мной в брак. Сказала мне, что у тебя нет и никогда не было
детей. Ты мне лгала. Исходя из этого, я мог бы признать наш брак
недействительным.
– После семи лет совместной жизни?!
– Если я докажу, что ты меня обманула – а я смогу это
доказать, потому что так оно и есть, – значит, наш брак недействителен. Так что
хорошенько подумай, Мэд, прежде чем впускать в нашу жизнь эту девку. Советую
тебе очень серьезно об этом подумать. Я не шучу.
С этими словами он от нее отвернулся и закрыл глаза. А через
несколько минут уже храпел. Мэдди лежала, глядя на него широко раскрытыми
глазами. Нет, от Лиззи она ни за что на свете не откажется. Но и Джека терять
она тоже не хочет. Он столько ей дал. А все оскорбления и унижения, о которых
она говорила еще недавно, теперь действительно начали казаться лишь плодом ее
воображения. Незаметно для нее самой у нее появилось ощущение, что это она
плохо себя с ним вела, что он жертва, а не тиран. Она долго лежала без сна, все
больше мучаясь сознанием собственной вины.
Наутро она все еще не решила, как поступить. Джеку
объяснила, что собирается встретиться с Лиззи в отеле и позавтракать с ней на
прощание, а потом вернется домой и остаток дня проведет с ним.
– Ты ее лучше предупреди, что вы больше не увидитесь,
Мэд. Не играй с огнем. Я имею в виду прессу. Это слишком высокая цена за
какую-то девчонку, которую ты даже не знаешь, и по которой наверняка не будешь
тосковать.
– Я тебе сказала, Джек, я не могу этого сделать.
– Придется.
– Я с ней так не поступлю.
– Значит, ты предпочитаешь поступить так со мной? Ну
что ж, это о многом говорит. Вот, значит, как ты относишься к нашему браку.
Он выглядел расстроенным и обиженным. Настоящая жертва.
– Джек, ну будь же благоразумен...
Он метнул на нее яростный взгляд:
– Быть благоразумным?! Ты что, смеешься? Или рехнулась?
Сидишь на наркотиках? По-твоему, благоразумно швырнуть мне в лицо своего
незаконнорожденного ублюдка, о котором ты до этого даже ни разу не упоминала!
– Да, я виновата. Признаю. Но я же не предлагаю тебе с
Лиззи встречаться. Я сама хочу ее видеть.
– Тогда ты чокнулась еще больше, чем я думал. Как насчет
семейного портрета на обложке журнала «Люди»? Этого ей будет достаточно? А ведь
именно это и произойдет рано или поздно. И тогда можешь распроститься со всеми
своими почитателями.
– А может быть, и нет. Может, они окажутся более
понимающими, чем ты.
– Чушь! Ну, так что, ты придешь в себя, наконец, или
нет?
Так они спорили еще полчаса. Потом Джек уехал играть в гольф
с советниками президента, предупредив Мэдди на прощание, чтобы та больше не
смела встречаться с Лиззи. Тем не менее, Мэдди все же поехала завтракать к
дочке в отель, и они прекрасно провели время. Лиззи, правда, заметила, что мать
чем-то расстроена, однако Мэдди это отрицала. Она ничего не сказала дочери о
требовании мужа с ней не видеться. Наоборот, пообещала вскоре снова пригласить
ее на уик-энд. Сказала, что даст Лиззи знать, как только выяснит что-нибудь
насчет колледжа и квартиры в Джорджтауне. На прощание они крепко обнялись и
расцеловались. Мэдди дала дочери денег на такси до аэропорта. Больше денег
Лиззи взять не захотела, как мать ее ни уговаривала. Мэдди еще раньше
предложила открыть на ее имя счет в банке, но Лиззи наотрез отказалась. Не
желала быть на содержании матери. Мэдди, однако, понимала, что Джек ни за что
этому не поверит.
