Мэдди невольно рассмеялась. Но в следующий момент вспомнила,
как Джек схватил ее за руку и сильно тряхнул. Вспомнила выражение его лица. Она
еще никогда не видела его таким разъяренным и одновременно напуганным.
Режиссер внимательно просмотрел текст вечернего эфира и
вернул его отредактированным. О воздушной катастрофе осталось лишь несколько
сдержанных строк. К этому прилагалась инструкция – пользоваться в основном
видеоматериалом с места катастрофы.
Они заняли места в студии, готовясь к эфиру. Начался отсчет
секунд.
– Будь осторожна, Мэд, – шепнул Грег.
Он слишком хорошо ее знал. Она может рвануться в опасную
зону, как камикадзе. Известная воительница за правду.
Мэдди прочитала материал о взрыве на борту рейса номер
двести шестьдесят три. В одном месте ее голос едва заметно дрогнул. Скорбным
тоном она сообщила о погибших, в том числе и о бывших на борту детях.
Видеопленка, показанная вслед за этим, только усилила впечатление от трагедии.
Они показали последние кадры, потом еще пленку, снятую каким-то очевидцем взрыва
с Лонг-Айленда. Приготовились заканчивать эфир. Внезапно Мэдди положила руки на
стол, сцепив пальцы, и отвернулась от монитора с текстом.
– Мэдди... не надо... – беззвучно, одними губами
выговорил Грег.
Но она его уже не видела. Она смотрела прямо в камеру, в
лица своих сограждан, пытаясь пробиться в их сердца.
– Ходит немало слухов по поводу сегодняшней катастрофы,
– осторожно начала она. – Некоторые очень тревожные.
Режиссер, сидевший в аппаратной за пультом, вскочил. В его
глазах появилось паническое выражение. Но он не отключил Мэдди.
– Ходят слухи о том, что руководство компании заранее
предупреждали о готовящемся взрыве на одном из репсов из аэропорта Кеннеди. Эти
сведения не подтверждены и не опровергнуты. Мы знаем лишь, что четыреста
двенадцать человек погибли. Нам остается только предполагать, что если бы
действительно было подозрение о готовящемся взрыве самолета, эта информация
была бы обнародована. – Грег затаил дыхание. Мэд подошла к опасной черте... Но
не перешагнула ее. – Мы все здесь, на телестудии, выражаем искренние
соболезнования родственникам и друзьям погибших. С этой трагедией ничто не
может сравниться. Всего вам доброго. Это была Мэдди Хантер.
Моментально пошла реклама. Мэдди сняла наушники Грег,
бледный, как смерть, перевел дыхание.
– Черт, ну и напугала же ты меня! Я уж было решил, что
сейчас ты выдашь все, что думаешь. Ты была на волосок от этого.
– Я сказала все, что могла. – То есть очень немного,
подумала она и встала с места. Увидела на пороге режиссера, разговаривавшего с
ее мужем.
В ту же секунду Джек направился к ней.
– Ты дошла до опасной черты, Мэдди. Мы были готовы
отключить тебя в любой момент.
Он уже не выглядел разъяренным. Все-таки она его не предала,
хотя могла это сделать. Вернее, могла бы попытаться.
– Я знаю, – холодно ответила она.
Ее глаза сверкали, как голубые льдинки. Нет, никогда ей не
забыть того, что произошло между ними сегодня.
– Ты удовлетворен? – спросила она ледяным тоном.
– Ты спасла свою шкуру, а вовсе не мою. Режиссер уже
вышел, и Грег вернулся к себе в офис, так, что его никто не мог слышать.
– Людей обманули.
– Да они бы всех разорвали в клочья, если бы мы
отменили все полеты в аэропорту Кеннеди.
– Ну что ж, прекрасно, что вы их не рассердили. И те, с
рейса № 263, наверное, очень довольны. Лучше убить людей, чем их сердить. Не
так ли?
– Не переступай черты, Мэдди.
Она больше не произнесла ни слова. Прошла мимо нею в свой
офис. Грег в этот момент выходил оттуда.
– С тобой все в порядке? – шепотом произнес он: Джек
задержался в студии.
– Не совсем. Я сама не понимаю, что со мной. У мен душа
болит. Я продалась, Грег.
Она с трудом сдерживала слезы. В эту минуту она себя
ненавидела.
– У тебя не было выбора. Забудь. С этим тебе все равно
не справиться. А как Джек? Очень злится? Вроде бы не должен. Ты все так здорово
преподнесла.
– Кажется, я его все-таки напугала. – Мэдди улыбалась
сквозь слезы.
– Да Бог с ним! Ты меня напугала до чертиков. Я уж было
подумал, что придется заткнуть тебе рот, пока тебя кто-нибудь не убил. Они
вполне могли это сделать. Сказали бы, что у тебя случился нервный срыв, что ты
уже несколько месяцев жила в состоянии стресса, что ты чокнутая, лечилась у
психиатра, а они сделали все, что могли. Я очень рад, что ты не совершила этой
глупости.
Она не успела ответить. В офис вошел Джек.
– Собирайся, мы уезжаем.
На коллегу жены он даже не взглянул. Рейтинги у Грега вполне
удовлетворительные, но Джек его не любил и никогда этого не скрывал. С Мэдди он
теперь разговаривал как со служанкой, обязанной выполнять все его приказания.
Она почувствовала, что их прежним отношениям пришел конец. Каждый из них
считал, что другой его предал.
Не говоря ни слова, она взяла сумочку и вышла. Они молча
подошли к лифту, молча спустились вниз. Джек заговорил только в машине:
– Сегодня твоя карьера была на волосок от гибели.
Надеюсь, ты это понимаешь?
– Ты и твои друзья убили четыреста двенадцать человек!
Я даже не могу себе представить, что может испытывать виновник таксой
катастрофы. По сравнению с этим моя карьера ничего не значит.
– Очень рад, что ты это понимаешь. Сегодня ты играла с
огнем. Тебе было дано четкое указание прочитать текст, и ничего больше.
– Мне казалось, гибель четырехсот двенадцати человек
заслуживает хотя бы короткого комментария. Я не сказала ничего такого, против
чего ты мог бы возразить.
Снова повисло тяжелое молчание. Лишь когда они доехали до
дома, он бросил на нее презрительный взгляд, словно желая еще раз показать, что
она ничтожество:
– Собирай вещи, Мэд. Завтра мы уезжаем.
– Куда? – спросила она без всякого интереса.
– В Европу.
Как всегда, никаких подробностей. Он даже ни о чем ее не
спросил.
– Я не поеду.
– Я тебя не спрашиваю. Просто сообщаю. Ты снята с эфира
на две недели. Тебе надо остыть и вспомнить об основных правилах, прежде чем ты
снова сядешь к микрофону. Элизабет Ватте тебя заменит. Она может остаться
насовсем, если ты захочешь.
Значит, это не шутки. Элизабет Ватте работала теле ведущей
до прихода Мэдди, которая заняла ее место. И сейчас подменяла Мэдди во время
отпусков. У нее это записано в контракте. Тем не менее, в глубине души, она не
могла простить Мэдди, что та лишила ее места в эфире.
