То есть все в точности так, как она и предполагала. Джек
становится президентским рупором. Ему предстоит подтасовывать факты в угоду
президенту.
– По-моему, самый интересный метод изложения информации
– это говорить правду, тебе не кажется?
Мэдди давно уже не нравилась готовность Джека вольно
обращаться с фактами, с тем чтобы, как он говорил, «придать им нужную окраску».
Что же до нее самой, то она предпочитала описывать белое как белое, а черное
как черное. Либо говорить правду, либо нет. Для Джека правда имела тысячи
всевозможных вариантов, смыслов и оттенков. Этакая многоцветная радуга
неисчерпаемых возможностей.
– Существует множество версий правды, Мэд. Мы хотим
понять, какая из них окажется наиболее предпочтительной для формирования мнения
избирателей.
– Что за чушь! Мы говорим не о взаимоотношениях с
общественностью, а об изложении фактов.
– Вот поэтому я и еду туда сегодня, а ты нет. Кстати,
что ты собираешься делать?
Он попросту вычеркнул из памяти все, что она сказала, а
заодно и все, что она имела в виду.
– Пока не знаю. Наверное, посижу дома, отдохну. Может
быть, пройдусь по магазинам.
Ходить по магазинам хорошо с подругой, но у нее давно не
осталось подруг. Муж занимал все ее время – и рабочее, и свободное. Тех же, с
кем они иногда встречались по выходным, вроде Мак-Катчинсов, связывали деловые
отношения с Джеком.
– Почему бы тебе не взять самолет и не слетать в
Нью-Йорк за покупками? Для разнообразия.
Она задумчиво кивнула:
– Да, пожалуй. Там сейчас выставка в галерее Уитни.
Может быть, я смогу попасть. Ты действительно не против, если я возьму самолет?
Да, у нее поистине фантастическая жизнь... Как можно об этом
забывать! Он окружил ее такой роскошью, предоставил ей такие возможности, о
каких она в Ноксвилле не могла и мечтать. Она вспомнила его слова прошлой ночью
о том, что без него ей бы не видать никакой карьеры. Как ни больно это признавать,
но Джек сказал правду. Все, что у нее есть, все, что с ней произошло, случилось
лишь благодаря ему.
Перед уходом он позвонил своему пилоту, велел ждать Мэдлен в
десять часов, оформить полет до Ла-Гуардиа и вечером вернуться в Вашингтон.
– Желаю хорошо провести время, – с улыбкой обернулся он
к жене.
Да, в очередной раз осознала Мэдди, иногда ей приходится
кое-чем жертвовать, но взамен Джек столько ей дает. Как можно на него
сердиться?
Она надела, белый полотняный брючный костюм, убрала наверх
волосы. В четверть одиннадцатого приехала в аэропорт. Пилот ждал ее. Через
полчаса они поднялись в воздух. Приземлились в аэропорту Ла-Гуардиа в половине
двенадцатого. В полдень она уже была в городе. Прошлась сначала по
Мэдисон-авеню, заглянула в свои любимые магазины. Наскоро проглотила ленч и в
половине четвертого вошла в галерею Уитни. Сказочная жизнь! Что может быть
лучше! Джек уже возил ее в Лос-Анджелес и в Сан-Франциско, в Новый Орлеан и в
Майами. Иногда они летали на уик-энд в Лас-Вегас. Он, конечно, ее избаловал, но
все это приятно. И все это у нее есть только потому, что она миссис Джек
Хантер. Джек прав. Без него она так бы и осталась ничем и никем. При этой мысли
ее снова охватило странное чувство покорности судьбе, которое многие находили в
ней привлекательным. Да, сама по себе она ничего не значит. Джеку даже удалось
убедить ее в том, что все завоеванные ею награды и призы – тоже его рук дело.
В пять часов она вернулась в аэропорт. Было получено
разрешение на вылет в шесть. В половине восьмого она вошла в свой дом, усталая
после прекрасного, интересно проведенного дня. Она купила себе два брючных
костюма, несколько купальников и великолепную шляпу. Вошла в гостиную в
приподнятом настроении и увидела, что Джек уже дома. Сидит на диване с бокалом
вина и смотрит вечерние новости. Говорили в основном об Ираке. Джек напряженно
слушал.
– Привет, дорогой! – радостно воскликнула Мэдди.
Слава Богу, враждебность последних дней после вчерашней
ночи, кажется, исчезла.
Джек обернулся к ней с улыбкой:
– Ну, как провела день? Он налил себе еще вина.
– Очень хорошо. Походила по магазинам, накупила кучу
вещей, побывала в галерее Уитни. А у тебя как? – Мэдди знала, как он захвачен
своей ролью советника президента.
– Отлично. Кажется, мы нашли нужный тон подачи информации.
Он выглядел как человек, крайне довольный собой и сознающий
собственную значимость. Важная персона... Впрочем, он таковым и является на
самом деле. Никто из окружающих в этом не сомневается, включая и ее, Мэдди.
– Ты уже можешь мне что-нибудь рассказать или это все
еще государственная тайна?
– В общем, да.
Она узнает только то, что ей позволят сообщить в новостях.
Истинная, не завуалированная версия так и останется тайной для непосвященных.
Джек выключил телевизор.
– Что у нас на ужин?
Мэдди поставила пакеты. Хороша, снова отметил Джек. Выглядит
просто безупречно после целого дня хождения по магазинам и выставкам.
– Я могу что-нибудь приготовить на скорую руку, если
хочешь. Или давай закажем что-нибудь на дом.
– А почему бы нам не пойти куда-нибудь? Я целый день
просидел взаперти в мужской компании. Хорошо бы сейчас оказаться среди обычных
нормальных людей. – Джек взял телефон и зарезервировал столик в «Цитронелл»,
самом фешенебельном ресторане Вашингтона. – Пойди надень что-нибудь
посимпатичнее.
– Слушаю, сэр.
Мэдди исчезла наверху со своими покупками. Через час она
появилась после ванны, надушенная, заново причесанная, в простом черном платье
для коктейлей, в босоножках на высоких каблуках, с бриллиантовыми сережками в
ушах и жемчужным ожерельем на шее. Джек время от времени покупал ей изящные
вещички, и она их с удовольствием носила. Бриллиантовые сережки и обручальное
кольцо она считала самым ценным своим достоянием. Неплохо для девчонки со стоянки
трейлеров в Чаттануге. Она нередко это повторяла при Джеке, а он в шутку
называл ее голодранкой. Ей это не нравилось, но вместе с тем она не могла не
признавать, что это чистая правда. Хотя она и ушла от этого ох как далеко. Ему
это казалось смешным, она же каждый раз морщилась при этом слове, которое у нее
сразу вызывало не очень приятные воспоминания.
– Недурно, – одобрил он, окинув ее внимательным
взглядом.
Мэдди улыбнулась. Она любила ходить куда-нибудь по вечерам с
Джеком, чтобы все в очередной раз могли убедиться, что она всецело принадлежит
ему. Она до сих пор все еще не могла прийти в себя от этого восхитительного
события: она замужем за Джеком Хантером, – даже теперь, даже несмотря на то что
сама стала звездой первой величины. Теперь, пожалуй, ее известность была даже
больше, чем у Джека, или, во всяком случае, не меньше. Он – влиятельный магнат
за сценой, человек, с которым советуется президент. Она же, Мэдди, – женщина,
на которую хотят походить сотни других женщин и девушек, о которой грезят сотни
мужчин. Она и ее голос присутствуют в каждом доме, в каждой квартире. Ей
доверяют. Она сообщает им правду о том, что происходит вокруг, причем старается
делать это как можно лучше. Это от нее люди узнали о Дженет Мак-Катчинс и о
десятках других женщин. Цельность ее натуры проявлялась во всем, придавая еще
больше прелести ее привлекательной внешности. Как любит повторять Грег, она
«великолепна». Так она сейчас и выглядела, отправляясь в ресторан с мужем.
