Она начала рассказывать Грегу о разговоре с первой леди. В
это время к ним подошел Джек, еще более разъяренный. Казалось, он был готов
задушить Мэдди собственными руками. В эту минуту он испытывал непреодолимую
необходимость найти виноватых.
– Вы об этом знали? – заорал он на Грега.
– Не совсем точно, но в общем, да. Я знал, что Мэдди
собирается что-то сказать.
Грег не боялся Джека. Более того, хотя он никогда никому об
этом не говорил, он не выносил Хантера. Считал ею надменным, высокомерным,
слишком властным. Кроме того, ему не нравилось, как Джек обращается с Мэдди,
хотя ей он никогда об этом не говорил. У нее и без того достаточно забот.
– Вы могли бы остановить ее! Просто перебили бы ее и
остановили эфир.
– Я слишком уважаю Мэдди, чтобы пойти на такое, мистер
Хантер. Кроме того, я согласен с тем, что она говорила. Сначала я не поверил ее
рассказу о Дженет Мак-Катчинс накануне, в понедельник. Для нас случившееся
должно послужить тревожным сигналом. Такие вещи происходят вокруг ежедневно, но
мы не хотим ни видеть, ни слышать этого. О Дженет Мак-Катчинс мы узнали лишь
потому, что ее муж – известный человек. Если сегодня достаточно много людей
услышали Мэдди, возможно, смерть Дженет Мак-Катчинс поможет кому-нибудь
избежать той же участи. При всем моем уважении к вам я считаю, что Мэдди
поступила правильно. – На последних словах его голос дрогнул.
Джек Хантер не сводил с Грега яростного взгляда.
– Наши спонсоры придут в восторг, когда против нас
возбудят судебное дело!
– Это Мак-Катчинс тебе сказал?
Мэдди вовсе не жалела о содеянном, но ей не хотелось
доставлять мужу неприятности. И все же, как она могла промолчать, когда своими
глазами видела последствия издевательств Мак-Катчинса над женой. Если
понадобится, она готова освидетельствовать это под присягой. Да, она самолично
захватила эфир. Возможно, это дорого обойдется и телестудии. Но дело того
стоило.
– Намекнул, и достаточно прозрачно. Сказал, что сразу
после нашего разговора будет звонить своему адвокату.
– Не думаю, что у него что-нибудь получится, –
задумчиво произнес Грег. – Слишком явные свидетельства против него. И Дженет
Мак-Катчинс говорила с Мэдди лично. Для спасения нашей шкуры этого достаточно.
– «Нашей шкуры»? Ах, как благородно, Грег! Насколько я
понимаю, речь идет лишь о моей шкуре. В общем, большего идиотизма, большей
безответственности и вообразить не возможно!
С этими словами Джек удалился наверх, в свой кабинет.
– Ты в порядке? – обернулся Грег к Мэдди.
Она кивнула:
– Я знала, что это расстроит Джека. Надеюсь, до суда
дело все-таки не дойдет.
Тем не менее, она не на шутку встревожилась. Оставалось
только уповать на то, что Мак-Катчинс не станет доводить дело до суда, чтобы не
выносить свою семейную жизнь на публичное разбирательство.
– Ты рассказала ему о разговоре с Филлис Армстронг.
– Не успела. Расскажу дома.
Однако вечером ей пришлось возвращаться домой одиночестве.
Джек вызвал своих адвокатов, чтобы прослушать запись передачи и обсудить с ними
ее выступление. Домой он вернулся после полуночи. Мэдди его ждала, он
демонстративно прошел в ванную в комнату, даже н взглянув на нее.
– Как дела? – осторожно спросила она.
Джек подошел к ней, яростно сверкнув глазами.
– Не могу поверить, что ты оказалась способна на такое!
Идиотка!
Ей показалось, он ее ударит. Однако он лишь осыпал ее
оскорбительными словами и обжигал яростными взглядами.
Очевидно, для Джека то, что она сделала, выглядело
предательством.
– Сразу после эфира позвонила первая леди. Ее эта передача
очень взволновала. Она сказала, что это мужественный поступок. На этой неделе я
буду на первом собрании ее комитета.
Мэдди произнесла это извиняющимся тоном. Ей хотелось хоть
как-то загладить вину перед мужем. Не может же он возненавидеть ее из-за
разногласий по работе.
Однако он снова пронзил ее яростным взглядом.
– Я ведь уже принял решение за тебя.
– Нет, я сама его приняла. Я имею на это право, Джек.
– Ты что, собираешься теперь защищать не только женщин,
с которыми жестоко обращаются, но и женские права? Может, мне завтра ждать
репортаж на эту тему? В таком случае давай создадим для тебя собственное шоу, и
болтай, к чертям собачьим, хоть целый день. А про новости забудь!
– Но если это понравилось первой леди, с нами ничего
плохого не случится.
– Все зависит от адвокатов Мак-Катчинса.
– Думаю, через несколько дней все утихнет.
Он снова подошел к кровати, едва сдерживая себя.
– Если ты еще хоть раз позволишь себе такое, я тебя тут
же выгоню. Наплевать на то, что ты моя жена! Понятно?
Мэдди молча кивнула. Ей уже не казалось, что она поступила
правильно. Она предала мужа. За все годы их совместной жизни Джек никогда не
приходил в такую ярость. Может оказаться, что он ей этого так и не простит,
особенно если против его телесети возбудят судебное дело.
– Я считала, это просто необходимо сделать...
– Мне плевать на то, что ты считала! И плачу я тебе не
чтобы ты выражала свое мнение, а за то, чтобы ты выглядела и правильно
преподносила текст новостей. Больше мне от тебя ничего не нужно.
С этими словами он прошел в ванную и захлопнул за собой
дверь. Мэдди разрыдалась. День оказался для нее слишком трудным. И все же она
поступила правильно, как бы дорого ей это ни обошлось.
Выйдя из ванной, Джек молча лег, выключил свет и по вернулся
к ней спиной. Они долго лежали молча. Наконец, он захрапел. Впервые за все
время их совместной жизни Мэдди ощутила страх. Джек выглядел таким
разъяренным... Хоть он и пальцем ее не тронул, его ярость пробудила в ней
давние воспоминания, а с ними вернулся и прежний ужас. В эту ночь, впервые за
долгое время, ее мучили кошмары.
За завтраком Джек не сказал ей ни слова. Молча спустился
вниз, вышел из дома и сел в машину.
– А как же я? – спросила Мэдди, не веря своим глазам,
когда он захлопнул дверцу перед ее носом.
Он взглянул на нее, как на чужую:
– Возьми такси.
Глава 4
Похороны Дженет Мак-Катчинс назначили на пятницу. Джек
сообщил Мэдди через секретаршу, что собирается поехать туда вместе с ней. Они
отправились в его машине. Он в черном костюме, с черным в полоску галстуком,
она в полотняном черном костюме от Шанель и темных очках.
Церковная служба оказалась долгой и утомительной заупокойной
мессой. Хор пел «Аве Мария». Весь передний ряд заняли родственники и дети
Дженет. Казалось, здесь собрались все самые известные политики города. Сам
сенатор плакал. Мэдди смотрела на него, не веря своим глазам, сердце рванулось
навстречу детям. В конце службы она, думая о том, что делает, взяла Джека под
руку. Он кинул на нее мгновенный взгляд и так же мгновенно отстранился. Все еще
не может ее простить. С самого вторника они не обменялись и парой слов.
