—Миша… попробуй поговорить, может быть, они поймут, может быть, разрешат получить два образования параллельно… выход должен быть, точнее он есть всегда, надо только тщательнее поискать. Ты чудесно играл тогда, та музыка до сих пор звучит у меня в голове! Если это не призвание, то что?!— горячо воскликнула Захарова, отчего с сосны взлетела ворона, а с ветки упал сугроб.
Миша пожал плечами, ситуация ему казалась безвыходной, как и раньше, Саша просто не знала его родителей.
—Теперь твоя очередь, выбирай.
—Правда.
—Ммм… тебе понравился парень, который вчера с тобой танцевал?
Мишу гложил этот вопрос всю ночь, не давая спать. Вчера он еле удержался, чтобы не разбить рожу нахалу, который дотронулся до его сокровища. Стас благоразумно его удержал, аргументируя тем, что он только ухудшит ситуацию, Саша должна сама сделать свой выбор.
“И в очередной раз, оказался прав”.
Девушка смешно потерла нос и шмыгнула.
—Не знаю даже, что и сказать. Думаю, надо узнать человека поближе, чтобы ответить на этот вопрос наверняка, а так… я только имя его знаю.
Миша заметно расслабился, ревность потихоньку сползала с его души, давая немного вздохнуть с облегчением. Саша ожидающе посмотрела на парня.
—Правда.
—Встречный вопрос: сколько девушек у тебя было?
—Ты правда хочешь знать ответ на этот вопрос?
Саша немного призадумалась, но все же утвердительно кивнула.
—Когда появится одна единственная, то другие и не нужны будут.
Она неопределенно пожала плечами, намекая на то, что Миша ушел от ответа.
—Серьезных отношений вообще не было,— наконец уступил он.
—А несерьезных?
—Я не считал,— как можно тверже постарался ответить Миша, опасаясь продолжения этого разговора. Его положение итак было не слишком выгодным, а слухи, которые распускали его же друзья, выставляли не в выгодном свете. Саша насупилась, но сказала: “Правда”.
—Расскажи теперь ты свою историю. Зачем ты работаешь? И на что тебе нужны деньги?
—На учебу, хочу поступить в Институт культуры, в театральный. Мечта с детства. Моя тетя работала актрисой в ТЮЗе и постоянно водила на спектакли, так я и пристрастилась. А потом тети не стало… И я хочу воплотить свою мечту в память о ней. Но такое обучение моя семья потянуть не может.
—Но они не против? Твои родители.
—Нет, они во всем меня поддерживают и стараются сделать всё для того, чтобы я добилась своего.
Миша снова с грустью вспомнил о своих предках, которые даже не интересовались его мечтами и планами и ставили работу превыше всего.
—Я все еще боюсь брать действие, опасаясь, что ты заставишь приклеиться языком к этим перилам, так что — правда,— отшутился он, возвращаясь из своих мыслей.
—Почему ты никогда не задумывался о серьезных отношениях?
—Почему не задумывался? Я как раз сейчас об этом и думаю,— парень лукаво улыбнулся, снова демонстрируя ямочки на щеках.— Просто девушку искал подходящую, одну единственную.
Саша зарделась и отвела взгляд. Ему нравилось смотреть, как она смущается. Ее длинные пушистые ресницы, покрытые инеем, прикрывали глаза, а на щеках расцвел румянец, похлеще, чем от мороза. Сейчас она особенно было похожа на Снегурочку, вся беленькая, морозная и безумно красивая.
—Я тоже не хочу лизать металл, так что — правда.
—Итак, Саша, чего же ты боишься больше всего?
—Ооо, боюсь, что, когда поеду с этой чертовой горы, ты на меня сзади налетишь, и я снова сломаю ногу!— засмеялась она, пытаясь закутаться в свой широкий шарф.— Ну ладно, если честно, боюсь ноги отморозить, я их вообще не чувствую,— поделилась она, покачав ими взад-вперед для убедительности.
—Как нас отсюда снимут, я тебе лично их погрею,— пообещал Миша, представляя, каково это — притрагиваться к ее коже.— А если говорить не в данный момент?
Захарова задумалась, продолжая раскачивать ногами и шуршать дутыми штанишками.
—Предательства от близкого человека. Боюсь, что потом никогда не смогу никому доверять. Поэтому я и не стремилась заводить друзей, но Яра — это исключение, она своими действиями уже доказала преданность нашей дружбе.
—Не ожидал от нее такого, но сейчас мне кажется, если я посмотрю вниз, то увижу, что она стоит под нами в ожидании тебя.
—Да, она такая!— и Саша тепло и нежно заулыбалась, видимо, представляя такую картину.
—Ты и мне до сих пор не доверяешь?
Девушка задумчиво покачала головой.
—Просто мне кажется, что все это сон. Будто я проснусь и обнаружу, что ты не на моей стороне. Что это все очередной злой розыгрыш или игра, а я до сих пор не поняла ее правила и не разгадала в чем подвох.
—Я не играю с тобой, никогда бы так не поступил. Ты такая хрупкая, настоящая, хочется спрятать тебя от всего мира, укрыть и защитить — вот что я вижу и чувствую, глядя на тебя. В моей жизни осталось не так много того, что приносит удовольствие, а ты с недавних пор — одно из них.
Саша подалась вперед, навстречу к нему, и прошептала, всматриваясь в лицо:
—Ты сказал, что есть три вещи, о которых никто не знает, но сказал о двух. Так, какая же третья?
Миша улыбнулся, притягивая к себе девушку.
—Тогда я выбираю действие,— и прильнул к ее губам, сливаясь в нежном поцелуе.
Ему казалось, что он сходит с ума от запаха ее кожи и сладкого клубничного вкуса губ. Миша не знал, сколько прошло времени, он потерялся в пространстве, растворился в ощущениях, наслаждаясь ее близостью. Голова кружилась, сердце громко бухало за грудной клеткой, намереваясь вырваться наружу, а по телу растекался жар, согревая каждую клеточку тела.
Саша самозабвенно отвечала на его поцелуи, проводя холодными пальцами по его щеке.
Неожиданно сиденье качнулось, и подъемник заработал, вынуждая парочку оторваться друг от друга.
—Согрелась?— тяжело дыша, спросил Миша, расстегивая воротник куртки и очаровательно улыбаясь своей спутнице.
—С тобой точно не замерзнешь,— смущенно улыбнулась девушка, но в ее глазах полыхали озорные огоньки.
***
Саша до сих пор пребывала в эйфории, ей казалось, все стало намного ярче: снег белее, небо голубее, а птицы в лесу стали громче чирикать, солнце светило прямо в глаза, но не было больно.
Как только Захарова коснулась земли, то поняла, что практически не чувствует ног, будто она космонавт, только что прилетевший из космоса.
На вершине горы уже никого не было, все их одноклассники и другие отдыхающие давно скатились, за исключением их классной руководительницы, которая охала и ахала, причитая, что теперь они заболеют, и будет виновата она.
