Неужели Титос?..
–Правда,– сказала Василию Мин Джи,– сходил бы ты, глянул.
Кореянка была полной противоположностью греку. Коренастая, ростом едва по плечо Василию, широкоскулая и, пожалуй, некрасивая, она подкупала прежде всего деловитостью и умением обращаться с оружием. Вероятно, в той, прежней жизни ей приходилось стрелять не только в тире, чего нельзя было сказать ни о Василии, ни о Титосе. ВМин Джи ощущалась спокойная внутренняя сила, и тут-то Рудру можно было понять. Кореянка и не думала командовать, она просила, но так, что ее просьбы хотелось выполнить скорее, чем любой приказ. Василий охотно кивнул, развернулся на сто восемьдесят и затопал назад по коридору.
Странный это был коридор, неоднородный. Квадратным в сечении, с полированными темными стенами, и прямым, как стометровка, он явился его защитникам не сразу: сначала стены топорщились какими-то буграми, потом коридор стал круглым в сечении, будто труба колоссального сточного коллектора, пошли повороты – там была убита первая птица,– затем пришлось пробираться среди корявых сталагмитов, неясно как и почему возникших, потому что никаких сталактитов на потолке не наблюдалось, а в самом начале, в тупике, висела зеленая клубящаяся муть, в которую не следовало соваться и которую надлежало защищать, короче – ничего не понятно и, откровенно говоря, жутко, но это была как раз та непонятность и та жуть, каковую, по мысли Рудры, способна выдержать психика нормального человека.
Автомат, спаренный с огнеметом, вызывал искреннее умиление. Кажется, Рудра позаимствовал оружие из фильма «Чужие», с той лишь разницей, что отсутствовал индикатор количества оставшихся патронов. Он и не был нужен, поскольку патроны в бездонном магазине не заканчивались, сколько их ни расходуй, и ствол не перегревался, и дежурная граната всегда сидела в подствольнике, и никак не иссякала огнесмесь, как будто за каждым стрелком послушно ползла самоходная цистерна, и сжатого воздуха для огнемета было хоть отбавляй… удобно! Главное, правильно: воюй теми средствами, от которых хотя бы знаешь, чего ждать. Неандерталец, пожалуй, догадается, как орудовать шпагой, но засунь мушкетера в кабину реактивного истребителя – много он навоюет?
Тебе не дано увидеть, что на самом деле изменится в мироздании от твоих выстрелов, гранат и огненных струй. Рано детишкам знать такие вещи…
Угольков на месте не оказалось, что насторожило. Пройдя еще немного, Василий нашел птицу, уже почти восстановившую прежний облик. Летать она еще не могла – ползла, царапая когтями пол, скалила зубы и угрожающе зашипела, увидев человека. Василий сжег ее начисто – вот же гадость!– и вернулся.
–Ты была права,– сказал он Мин Джи,– надо выжигать их полностью.
–А что такое?– полюбопытствовал Титос.
–Восстанавливаются.
Мин Джи кивнула, как будто именно этого и ждала.
–А коридор за нами такой же, как был?
–Вроде да…
Понятная без слов мысль: если коридор меняется, если в нем нежданно возник какой-либо боковой проход – надо спешно возвращаться: из открывшегося прохода может повалить всякая нечисть. Окажешься тогда перед перспективой атаки одновременно с фронта и тыла, что еще полбеды, а настоящая беда состоит в том, что не сдержишь противника, он пройдет за твоей спиной. С самого начала Титос предлагал остаться на месте, Василий не имел своего мнения, а Мин Джи заставила обоих двинуться вперед, чтобы было куда отступать в случае чего.
И есть куда – к сталагмитам. Какое-никакое укрытие.
Теперь Мин Джи колебалась, слова Василия не слишком успокоили кореянку.
Титос презрительно ухмыльнулся.
–Гляжу я на вас и любуюсь: сколько неподдельного усердия, сколько отваги, сколько искренности! Ишь, как стараетесь. Молодцы. Одобряю и мысленно рукоплещу. Небось переживаете, что мало птичек поджарили, что-то давно их не было…
–Титос, иди молотитос,– не выдержал Василий.
–Куда это я пойду?– картинно удивился грек.– У меня приказ. Ослушаться Рудру – это нет, это уж извините. Что приказано, то и выполню, а что я думаю при этом – никого не касается. А на вас мне смешно глядеть: вы как будто поверили в эту ахинею с конкурентом-оппонентом. Правда, что ли, поверили?
–Может, да, а может, нет.– Мин Джи стрельнула глазами.– Тебе-то что за дело?
–Да так… интересно. Ладно, можешь не отвечать, уже вижу, что поверила. Кто поверил в чучхе, тот всему поверит. Эй, а ты? Слышь, Брюс Всемогущий, я к тебе обращаюсь. Ты тоже веришь?
Василий стиснул зубы и смолчал.
–Вася,– мягко сказала кореянка,– будь добр, подержи коридор под наблюдением… сейчас я ему отвечу.
Титос в комическом ужасе заслонился автоматом. Василий мысленно плюнул и перестал на него смотреть. Ну почему рядом не Хорхе, а этот наглый клоун?
Плюху бы ему хорошую… Но из-за спины донесся спокойный голос Мин Джи:
–Желал бы Рудра обмануть нас – обманул бы, точно. Выдумал бы что-то такое, чему мы поверили бы сразу и безоговорочно. Или даже внушил бы нам безграничное доверие к его словам, что ему стоит? Мог бы и превратить нас в болванчиков, роботов. Он поступил иначе. Ситуация кажется нам примитивной и нелепой – значит, правда. Значит, она такая и есть. Если нет, то в чем смысл? Ты думаешь, что он по-прежнему тестирует нас? Думай, если тебе так удобно. А для меня это задание – прыжок веры. Знаешь ведь, что это такое?
Титос коротко всхохотнул.
–Нужна Рудре твоя вера, как же! Ты что, правда решила, что он ищет себе преемника? Дудки, он исполнителей ищет, послушных и старательных исполнителей, дисциплинированных рабов. Из них и выберет лучшего себе в подручные. Инициативы от нас не требуется, знай выполняй что велено, а мысли раба никого не интересуют. Вот я – готов быть рабом, в боги не лезу и детским сказкам не верю, могу болтать сколько хочу и о чем хочу, лишь бы слушался хозяина. А ты – валяй прыгай. С верой.
–Тебе нравится быть рабом?– кротко спросила Мин Джи.
–Если раб – полубог, то кому бы не понравилось?
«Мне,– подумал Василий.– Хотя…– Он еще раз представил, каково это – быть в ответе за все человечество, и содрогнулся.– Ладно, это дело неспешное, авось привыкну. Ко всему ведь привыкаешь…»
Сразу три птицы вынырнули из мрака и, раскачиваясь в полете, понеслись, казалось, прямо к нему, так что думать стало некогда. Василий сбил одну, Титос и Мин Джи – вторую, а третью, проскочившую меж пуль, пришлось бить вдогон в три ствола. Из бутафорского автомата не выскакивали стреляные гильзы, зато отдача была ощутимой, да и грохот, отраженный стенами, нешуточно лупил по барабанным перепонкам. Будь ты раб или полубог, а перепонки у тебя человеческие, нежные…
Пока Мин Джи следила за коридором, Василий и Титос тщательно выжгли птичьи останки. Затем осторожно, держась уступом, двинулись вперед, и темнота понемногу расступалась перед бойцами. Новые птички не появлялись. Может, больше и не появятся? Хорошо бы… Но не больно-то рассчитывай на это, новобранец. Не расслабляйся, жди. Мучайся невозможностью узнать, сколько еще времени продлится «прыжок веры», как проходит основное сражение и чья берет. Отсюда не видно. Ясно же, что кандидатам, кроме, возможно, Ирвина с Ральфом, доверены второстепенные периферийные участки…
