Оно было точно не из нашего мира. Слишком… другое, похожее на огромную черную глыбу, рассеченную пополам. Мне она напомнила круглую фиговину из древней компьютерной игры, которая носилась по экрану и жрала все подряд. Не такая совершенная по форме, больше похожая на вытянутый клюв птицы, но суть, по ходу, та же. В высоту метра четыре, «клюв» разинут, внутри него навалены артефакты и аномалии. Понятно, что один раз эдакая махина «чавкнет», и от всего богатства, в нее загруженного, одна пыль и останется. Но, видимо, по каким-то причинам дробилка не «чавкнула», и весь поистине королевский хабар остался лежать внутри нее.
–Вот она,– тихо сказал Шахх, осторожно выглядывая из-за «сугроба».– Сама по себе аномалия, которую наши кузнецы прозвали «вороньим камнем». Заброшенная дробилка «мусорщиков». У них с ней симбиоз был, она живет или на артефактах с аномалиями, или на живой плоти. Что принесут, то и жрет. А сейчас, когда ее оставили, она типа в анабиозе.
–Это от нее нам надо кусок откромсать?– поинтересовался я.– Жуткая хрень. Может, ну ее на фиг, походит моя «Бритва» со старой рукоятью?
Шахх ничего не ответил, понятно почему. Технологию восстановления моего ножа Медведь с Шаманом объяснили популярно, так что сейчас я просто молол языком, заговаривая трепом необъяснимый, мистический страх перед «вороньим камнем».
–Тоже жуть чуешь?– шепотом поинтересовался Иван.
–Ага,– отозвался я.– Встречал такое в Зонах. Свойство некоторых аномальных предметов страху нагонять на возможных врагов.
–Это не дробилка,– сказал Шахх.– Это генератор психоимпульсов, оставленный «мусорщиками», чтоб всякие типа нас вокруг нее не лазали. А еще они, думаю, должны были охрану оставить… Ага, вот и она.
Из-за дробилки довольно грациозно появился кусок желтовато-зеленой слизи размером с тактический рюкзак. Вместо ног у твари было четыре мощных двухметровых хлыста. Все. Ни рта, ни глаз, ничего. Большая сопля с гибкими, пружинистыми конечностями, которыми – если уж она охрана – тварь, думаю, пользоваться умела весьма эффективно. И сразу следом за ней вторая такая же пакость пружинисто вышла, словно пританцовывая на своих хлыстах.
–Плохо,– проговорил Шахх.– С одним-то слизняком не просто справиться, а два – уже перебор.
–Может, попробуем?– спросил Иван.– У тебя вон лапа почти отросла, тезка своей тоже более-менее двигает. И вормганы вроде еще заряжены – тошнит уже меньше, но по ощущениям в брюхе еще что-то есть…
–Ага, на тебя и на твое брюхо вся надежда,– вздохнул Шахх.– Но, с другой стороны, если уж приперлись, то нефиг мять грудные мышцы, надо дело делать.
И, выскочив из-за кучи молотых артефактов, ринулся вперед. Мы с Иваном – следом.
На наше появление слизняки отреагировали очень быстро, то есть незамедлительно – видимо, они не зрением сильны были, а слухом. У некоторых тварей слух настолько тонкий, что и глаз не надо, и эти, по ходу, были из таких. Обе синхронно напряглись…
–Осторожнее, они ядом плюются,– заорал Шахх.
Блин, мать твою болотную, раньше предупредить не судьба была? Слизняки разрядились с омерзительным чавканьем, и в нашу сторону полетели фрагменты какой-то гадости, от которой я смог уклониться, лишь шлепнувшись на живот. Хорошая, кстати, стимуляция желудка получилась, выстрел куском червяка вылетел из меня почти автоматически, едва не выбив зубы изнутри.
Но стрелок из вормгана я был так себе – слизняк, которому предназначался выстрел, легко ушел от него и метнулся к Шахху, со свистом рассекая воздух своими конечностями. Тварь стремительно прыгнула, я даже не успел понять, как она это сделала,– только что тут была, и вот уже ктулху рубит лабрисом по воздуху, свободной рукой пытаясь отодрать от себя паскудное создание, обвившее его щупальцами. Надо отдать должное Шахху, одну хлыстообразную конечность он у слизняка отрубил, и сейчас она корчилась и извивалась на земле, разбрызгивая во все стороны ядовито-зеленую кровь и упорно не желая подыхать.
По-хорошему, надо было бы Шахху помочь, но я прекрасно понимал, что, пока мы ему помогать будем, неимоверно шустрый второй слизняк своими хлыстами просто поотрубает нам головы. А он, судя по всему, именно этим и решил заняться, прыгнув на Ивана – и промахнувшись менее чем на полметра, так как мой двойник успел метнуться в сторону. Шустрый, блин, точно весь в меня.
Но тварь была шустрее. Развернулась на своих хлыстах с балетной грациозностью и вновь ринулась в атаку…
Вормган, конечно, штука разрушительная, летающие полотнища разносила только в путь. Но, на мой взгляд, для охоты на слизняков медленная. Пока ты из себя фрагмент червяка срыгнешь, этот недоделанный осьминог своим хлыстами тебя как саблями в фарш изрубит. Потому я поступил проще – резким движением перевел «калаш» из положения за спиной в боевое и длинной очередью сбил слизняка примерно на середине его прыжка. Каким бы молниеносным ни было это на редкость стремное создание, пуля всяко быстрее.
Впрочем, пули этой твари существенного ущерба не принесли – слизь, она и есть слизь. В основном насквозь прошли, выбив из этого комка соплей зеленоватые брызги, какие-то, может, внутри застряли. Убить не убили, но прыжок сбили и очень неделикатно швырнули на землю – так, что тварь на мгновение от неожиданности даже запуталась в своих жгутах.
И тут мы с Иваном плюнули одновременно из своих вормганов, разнеся студенистого убийцу в клочья.
Половина дела была сделана, осталось понять, что там со второй половиной,– и это было непросто, так как Шахх неистово рубился со своим слизняком. Рев, смазанное от скорости сверкание лабриса, клочья плоти летят во все стороны, и не сразу поймешь чьи – то ли это шмотки шкуры мутанта, то ли куски слизняка, окрашенные кровью Шахха.
Тут и помочь бы надо, и фиг знает как. Стрелять что из вормгана, что из автомата опасно, можно ктулху задеть, а со своим топором соваться в эту мясорубку бессмысленно, на таких скоростях я работать не умею…
Но тут Шахх изловчился и своего студенистого противника от себя отбросил. Рубанул вслед ему топором, но промазал, качнуло его от резкого рывка в сторону, видать, последние силы в бою потратил. Слизняк смачно шлепнулся на землю, присел на трех оставшихся щуплах, готовясь вновь броситься на мутанта – и тут Иван меня удивил, очень быстро и технично метнув лабрис в тварь.
И не промахнулся.
Огненно-ледяной топор вошел в студенистое тело точно посредине – и, провалившись в рыхлую, порядком измочаленную плоть, застрял там намертво, только половина рукояти осталась торчать снаружи. И эффект от этого получился впечатляющий. Одна половина тела слизняка начала растекаться, а вторая помутнела, похоже, превращаясь в ледышку.
Твари это, само собой, не понравилось. Она шлепнулась в лужу из собственной растекшейся плоти, всеми щуплами схватилась за рукоять и попыталась вытащить из себя застрявший топор.
Возможно, ей это бы даже удалось, но тут к ней подскочил я и тремя быстрыми ударами своего лабриса отсек все щупальца от тела монстра – огненной частью топора сделать это оказалось довольно просто.
