Тофа – бледная и заплаканная – на мгновение застыла: похоже, её надежды рушились. Но сдаваться она не собиралась. Решительно тряхнув головой, она побежала к мэрии впереди небольшой процессии.
Аня с Сашкой едва поспевали за ней.
Вдруг из дверей Университета выскочил знакомый старичок-привратник. Видимо, люди оставались не только в башне Хоньи.
–Верий!– крикнула Тофа.– Сюда!
Старичок заметил их и радостно замахал на ходу рукой. Но в тот момент, когда он пересёк половину разделяющего их расстояния, между ними оказалась одна из студёных, отброшенная Эффи.
Верий охнул и вдруг осел.
–Беги, дурак!– крикнул Сашка, не слишком заботясь о вежливости.
–Верий, бегите!– присоединились к нему Тофа и Аня.
Привратник сделал пару шагов, но ноги его будто в страшном сне двигались ужасно медленно.
Тофа достала огненный пистолет и выстрелила в полупрозрачное существо. Но студёная впитала горячий заряд и стала будто бы даже плотнее. Затем существо протянуло длинный костлявый отросток и, ухватив Верия за камзол, прильнуло к нему, словно обволакивая.
До застывших в ужасе людей и форситов донёсся сдавленный крик. Верия начало трясти. Он на глазах терял свои краски – тогда как студёная, напитываясь ими, становилась всё плотнее и контрастнее.
–Они забирают чужое тепло…– сдавленно объяснил Сашка.
–Верий!– в который уже раз за это утро из глаз Тофы полились слёзы.
Аня и сама почувствовала, что у неё щиплет глаза. Её била мелкая дрожь – но что она могла сделать?
В этот момент Эффи перестала вращаться над крышей Университета, и вокруг неё, словно оторвавшиеся от савана лохмотья, начали расплываться волокна темноты. Студёная отвлеклась и выронила Верия. Но, в отличие от товарок, видимо, решив, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, пустота под саваном обернулась к Тофе и её спутникам.
У Ани вспотели ладони, а сердце запрыгало у самого горла. Никонов побледнел. Тофа смотрела на дочь Стужи огромными круглыми глазами, в которых метался страх.
–Бе… бегите!– на выдохе хрипло и жалко крикнула Аня.
И Тофа послушалась. Двое парней, несущих Фира, как могли быстро побежали к мэрии.
–А мы чего встали?!– страшным шёпотом спросил Сашка.
Волки рвались обратно в переулок. В тот момент, когда Никонов задал резонный вопрос, один из них так дёрнул упряжь, что мальчишка упал. Вьюккены взмыли в воздух почти без разбега и полетели куда-то на восток.
Аня дёрнула Сашку за руку, не отрывая взгляда от приближающейся студёной. Зудящий тяжёлый ком не давал нормально дышать. Может, поэтому ослабевшая рука девочки не выдержала Сашкиной тяжести, и они оба плюхнулись на мостовую.
Белые лохмотья маячили уже совсем рядом. Где-то вскрикнула Тофа.
Никонов развернулся и швырнул в студёную снежный ком. По твари прошла рябь, но снежок впечатался в мостовую и исчез. Мальчик выругался, но его тут же накрыло саваном. Аня пискнула и зажмурилась. Когда она отважилась открыть глаза, студёная опадала на землю сдувшимся серым шариком.
Сашка с налипшими на лоб сосульками светлых волос и огромными от страха и удивления глазами смотрел, как исчезает казавшаяся непобедимой тварь.
–Са-аш, это ты её так?!– спросила Аня севшим от страха голосом.
–Кажется, да… Наверное, я для них слишком холодный внутри…
* * *
Аня видела мэрию лишь снаружи, но догадывалась: то, что они с Сашкой наблюдали теперь внутри, кардинально отличается от обычного антуража. Резкий запах медицинских препаратов и какой-то гнильцы рождал стойкое желание заткнуть нос. Отовсюду слышались стоны, которые перебивались разговорами. На мраморных лестницах и строгих дорогих коврах сидели и лежали раненые. Между ними сновали вооружённые люди, врачи и простые горожане, пришедшие по делу или разыскивающие своих.
Аня старалась не смотреть на ранения – иначе её начинало мутить. Но поглядывать по сторонам приходилось: она искала Нарсу или Тофу…
–Ной!– голос показался Ане знакомым. Она повернула голову и увидела, как из бокового коридора, лавируя между ранеными и санитарами, спешит Рута. Обеспокоенная целительница выглядела усталой и слегка потускневшей.– Ной!– женщина шарила вокруг глазами, пытаясь кого-то найти.– Я же чувствую…
–Рута!– девочка махнула ей рукой.
Целительница её заметила и, улыбнувшись, замерла, а затем перевела взгляд на Никонова, и улыбка померкла. Она смотрела на мальчишку остановившимся взглядом, будто к ней приходило какое-то неприятное осознание. Потом целительница нахмурилась и, тряхнув головой, решительным широким шагом направилась к Ане:
–Здравствуй. Я очень рада, что ты цела! А это, наверное, твой друг, которого похитила Вит?
–Д-да, его зовут Саша.
–Здравствуй… Саша. Я Рута.
–Угу, здрасьте.
–Ответь-ка мне, Саша, на один вопрос: ты помнишь, что происходило, когда ты попал в наш мир?
Никонов посмотрел на Аню. Та кивнула: Руте можно доверять.
–Ну-у, я летел, прошёл через зеркало, а дальше не помню… вроде как сознание потерял. Очнулся уже в своей комнате во дворце…
Рута разочарованно вздохнула.
Сашка подумал ещё.
–Я ещё видел сон…– не очень уверенно протянул он.– Там был какой-то человек. Он вроде что-то мне дал, но я не уверен. Я думал, это просто сон, и всё.
Глаза целительницы вновь заблестели, и она пристально посмотрела на Никонова:
–Как выглядел этот человек?
Сашка почесал в затылке:
–Кажется, с бородой… короткой. И рыжий! Но он, правда, в крови был испачкан, может, поэтому… А больше не знаю. Это ж сон был.
–Не сон,– покачала головой Рута.– Это был мой брат. Ты видел последние минуты его жизни, и, похоже, он передал тебе свой дар Привратника. Недаром я чувствую его.
–Целительница! Каффи хуже!– донеслось с другого конца коридора.
Рута обернулась, нахмурилась:
–Ладно, лисятки, не теряйтесь. И постарайтесь выжить.– И убежала так же стремительно, как и появилась.
–Я ничего не понял,– признался Сашка.
–Потом объясню! Надо найти Тофу и Нарсу. А ещё лучше – Тоффина,– сказала Аня.
–Боюсь, рутарий сейчас недоступен,– произнёс твёрдый голос будто над самым Аниным ухом.
Девочка обернулась и увидела Виктора Корба в его идеальном чёрном камзоле. Первым порывом было убежать. Но ведь она ничего плохого не сделала! Поэтому просто сказала:
–Здравствуйте.
Корб сощурил тёмные глаза, слегка повернув голову:
–Впрочем, у тебя есть шанс увидеться с Тоффином. Идём.
