– Так все же где ты пропадал?
– Да так. – Я в задумчивости почесал переносицу, думая, что ответить своему другу. – Преподавал в одной элитной школе закрытого типа.
– Закрытого типа?
– Ну да, такое заведение для одаренных детишек…
– Интернат, что ли? – удивился Сергей.
– Нет, – мотнул я головой. – При чем здесь интернат? Нормальная школа для одаренных детей, только вот находится в несколько, так сказать, удаленных от цивилизации местах.
– Это как? – Сергей непонимающе посмотрел на меня, затем покачал головой. – Ой, темнишь ты, Яр, что-то темнишь…
– Сер. – Я прижал правую ладонь к сердцу. – Ну, не пытай ты меня, не могу. У меня контракт очень строгий, запрещено разглашать, ты ведь должен понимать такие вещи.
Сергей некоторое ремя молчал, рассматривая меня задумчивым взглядом с ног до головы, затем тихим голосом спросил:
– Надеюсь, с бандюками не связался?
Я замотал головой.
– Ну и хорошо, – расплылся в улыбке тот. – Будем считать, что это твой большой секрет, кстати, платят хоть хорошо?
– Нормально. Не то чтобы о-го-го (хотя на самом деле «о-го», да еще какое), но на жизнь и булку с маслом хватает.
– Что ж, рад за тебя, а кстати… – Тут Серега замолчал и удивленно уставился в коридор, при этом его рука дернулась к груди.
Я, полный смутных подозрений и предчувствий, покосился туда и, естественно, обнаружил там подпирающего косяк двери Батона, который стоял на задних лапах, с нескрываемым интересом слушая нашу беседу.
– Это кто? – почему-то шепотом спросил Сергей.
– Кот, – пояснил я, злобно зыркая в сторону невозмутимого котейки.
– А что это… а он… стоит.
– Когти, блин, о косяк точит, никак отучить не могу.
Батон возмущенно посмотрел на меня, перехватил мой «очень добрый» взгляд и, мявкнув, принялся с таким усердием царапать косяк, что от того аж щепки полетели.
– Брысь. – Я запустил в кота тапкой.
Батон медленно сполз вниз по косяку, причем не разжимая лап, отчего на том осталось несколько хорошо различимых борозд, идущих почти до самого пола, после чего гордо удалился на кухню.
Вот зараза пушистая! Ну, погоди, будешь у меня эти борозды сам заделывать, меняя весь косяк целиком!
– Уф, – Серега выдохнул. – Блин, я уже думал, что ты у себя пантеру завел, здоровый какой. Что за порода?
– Бергерская, – буркнул я. – Очень вредная и шкодливая порода, но зато у них там хорошие дикобразы имеются, у которых, правда, есть некоторая проблемка с размножением.
– Ты это о чем? – не понял Крайнов.
– Да так, о своем, – отмахнулся я. – Ты-то сам как, не женился еще?
– Тьфу, тьфу, бог пока миловал, – усмехнулся тот. – А сам? Смотрю, похудел да помолодел как-то подозрительно Неужто?..
– Ну. – Я скромно потупил взгляд и застенчиво шаркнул ножкой. – Есть там одна особа на примете, вот вернусь из отпуска, едем с родителями знакомиться.
– Вау, – Серега откинулся в кресле и покачал головой. – Краснов, опять ты суешь голову в петлю, помнишь, что я тогда тебе говорил, когда ты первый раз попался, а?
– Что будущую жену можно оценить по будущей теще?
– Нет, что женатый мужчина – это не мужчина, а многофункциональный агрегат для повседневных женских нужд, хотя первое утверждение тоже верно, – заявил он, наставительно указывая на меня пальцем.
– Да иди ты, – отмахнулся я, улыбаясь. – Философ фигов. Вот подожди, когда-нибудь Амур и тебя подстрелит.
– Не-а, – мотнул головой Сергей и, стукнув кулаком в грудь, добавил: – Я днем и ночью в бронежилете, так что не пробьет, если только бронебойными палить не начнет.
– Знаешь, у него и похлеще имеются, – авторитетно и с глубоким вздохом заметил я, прикидывая, какими же стрелами стрелял в меня сей бог любви, коль угораздило влюбиться в драконицу, и по моим скромным прикидкам выходило, что бронебойно-трассирующими.
– Я уж как-нибудь постараюсь увернуться, – рассмеялся Серега, бросая взгляд на часы и с легким вздохом поднимаясь из кресла. – Ладно, Яр, мне пора, служба, знаешь ли.
– Понимаю. – Я поднялся с дивана и прошел за ним в коридор.
– А знаешь, Яр, давай-ка завтра рванем к тебе на дачу, я у начальства отпрошусь, посидим, поболтаем, лет-то уж сколько прошло.
– Можно, – кивнул я, вспоминая, что обещал Батону сводить того на рыбалку, а рядом с моей дачей как раз протекала небольшая речушка, в которой помимо чебаков и пескарей иногда попадались неплохие экземпляры подъязков. – Вот только за пятилетку там, поди, все пришло в страшное запустение… и трава по пояс.
– Ну, об этом не беспокойся, – усмехнулся Сергей, жестом фокусника вытаскивая из кармана связку ключей. – Забыл, как мне одалживал как раз незадолго до своего исчезновения, так что там не так уж все и плохо. Несколько не прибрано – это да, однако я у тебя в этом году даже картошку посадил, как чувствовал, что вернешься. Короче, прямо с утречка и поедем, пока не жарко, так что часиков в восемь жди.
Закрыв за Сергеем дверь, я пару минут стоял столбом, думая о том, как приятно встретить старых друзей, затем перевел взгляд на поцарапанную дверь и, усмехнувшись, позвал кота.
Пока я занимался восстановлением водопроводной системы своей квартиры, Батон был поставлен на покраску кухонного окна, которое совершенно облупилось и выглядело крайне неприглядно. Можно было, конечно, этого и не делать, тем более что специально пришлось бежать в хозмаг за банкой краски и кистью, однако глубокие борозды на дверном косяке сильно будоражили мне душу, взывая к моральному отмщению. Вид кота, открывшего банку масляной краски, его добрые глаза, полезшие из орбит от ее чудного запаха, буквально бальзамом легли на мою нежную, израненную душу. Совесть, правда, там попыталась что-то пискнуть про нежное обоняние кошачьих, но была запинана в дальний угол злобной жаждой праведной мести.
Надо признаться, что через полчаса танцев Батона с кисточкой по подоконнику я несколько сжалился над ним, выделив респиратор, но вид кота с оным предметом на морде, в моей подрезанной майке (чтобы, значит, не заляпать шкурку) и его любимой бандане в красный горошек произвел на нас с Пантелеем такое убойное впечатление… Короче, мы почти минут на двадцать выпали из действительности в район зала и, похватав подушки, уткнули в них лица, дабы наш дикий хохот не собрал всех соседей около двери квартиры.
В общем, к вечеру, после окончания работ, Батон возлежал на моем диване с видом «кот, отходящий в иной мир, причем весьма скоренько», и даже запах жареной рыбы, которую для нас взялся приготовить домовой, его не оживил. Пришлось срочно лезть в кладовку и, достав оттуда парочку пластиковых удилищ, а также коробку с рыболовными снастями, продемонстрировать ему их, заявив о предстоящей назавтра поездке. Тут уж кота с дивана как ветром сдуло, и он буквально впился в мои старенькие удочки, принявшись их раздвигать и сдвигать обратно, при этом тихонько мурлыча себе в усы от удовольствия.
