Так, что-то я слишком отвлеклась. Между прочим, ревизия, стратегических запасов жиров, еще к концу не подошла. Снова бросила тоскливый взгляд на свои нижние «девяносто», которые таковыми никогда не были и подумала, что бабушкино платье, впрочем, неплохой вариант. А что?! Живот скрывает, попу далеко не модельных параметров тоже. …
Подумала — подумала и бросила эту гиблую затею. Нет, ну право слово, похудеть на считанные минуты я не смогу, а прятать оставшуюся красоту не очень и хотелось. Да, и к черту, эту рефлексию! Я же не доллар, чтобы всем нравится.
«Всем — не всем, а одному вредному гражданину очень уж хочется» — ехидно добавил внутренний голос. За что и был, так сказать, послан.
Вредный гражданин, дожидался меня внизу, успев вызвать ремонтников, которые на первое время затянут окно пленкой.
—Ребята все измеряли, окно я заказал. Пришлось приплатить за срочность,— отчитался Серов, взглядом скользя по моей фигуре в ярко-красном сарафане.
—Я верну,— стало как-то неловко и я смущенно отвела взгляд. Я? Смущенно? Серьезно?!
—Х…Фигню не неси,— быстро исправился Гоша и выдав последние важные указания работникам и Тане, схватил меня за руку, утаскивая на улицу.
Я молчала. Просто, впервые, наверное, в жизни своей не знала, что сказать. Гоша тоже молчал. Но он сам по себе не шибко разговорчивый, поэтому я и не надеялась, что он первым разорвет тишину.
—Тебе идет,— наконец, выдал он.
—Что?— опешила я, не забывая шустро перебирать ногами. Я, пусть и не маленькая, девочка, но мои ноги, явно, были короче Гошиных. Поэтому и приходилось семенить, чтобы хоть чуть-чуть поспевать и не зарыться носом на ближайшей кочке.
Серов, казалось, этого совершенно не замечал. Тащил меня за собой на буксире, в неизвестном направлении, но почему-то, на моем уточняющем вопросе, резко остановился и посмотрел на меня, как на полную идиотку. Полной я, конечно была, но за идиотку успела обидеться. И плевать, что сама все это придумала. Женщина я, или кто?!
—Платье, Валя,— еще и ухмыльнулся. Иронично так, будто все это его ужасно забавляет. Может и правда, забавляло, но мне отчего-то стало грустно.
—Спасибо,— буркнула я и руку вырвала из стального захвата. Нечего хватать то, что не нравится. Гоша, правда, моего посыла не понял и руку вернул назад, сжав еще крепче. Интересненько….
За размышлениями, о всех Гошиных странностях, не заметила, как мы оказались в парке. Серов присел на скамеечку, утянув меня за собой и посадив рядом, спросил:
—Так ты из-за него вчера плакала?
—Из-за платья?— не совсем уловила я, все еще пребывая в глубокой задумчивости. Нет, а что это значит то все?! Право слово, еще говорят, что женщины сложные и непонятные существа.
—Валентина,— прорычал Гоша и я, встрепенувшись, непонимающе уставилась на мужчину.— Из-за этого хмыря ты вчера рыдала в три ручья?
—А,— протянула я и отрицательно помахала головой. Еще и подборок гордо вскинула. Посвящать его в свои проблемы, я все еще не желала.
—Ну, конечно,— хмыкнул этот, до невозможности вредный, мужчина.— В принципе, от тебя я другого ответа не ждал. Но с начальством его я переговорю.
—Зачем? Я сама справлюсь, Гош. Это не твои проблемы.
Не знаю какую гневную речь хотел произнести Серов, но ему помешал, а меня спас, телефонный звонок. Гоша зло нажал на кнопку приема вызова и чем дольше слушал собеседника, тем сильнее хмурился, в бессильной злости сжимая зубы.
—Нам пора домой,— наконец, завершил он разговор.— Нас затопили.
Серов вскочил со скамейки и так и не увидел, как мои губы растягиваются в довольной улыбке. Нет, плохо, конечно, что затопили. Но хорошо, что «нас». Кажется, не так уж сильно я ему не нравлюсь, как он пытается показать.
***
В квартире царил Армагеддон. Пока Гоша разбирался с соседями, я как электровеник, а если быть точнее, электрошвабра, носилась по всему дому с тазиками и тряпками. Хорошо хоть в чемодане нашлись шорты, а сам чемодан не успел катастрофически пострадать.
И вот, спустя несколько долгих часов работы, сидя на мокром и вздувшемся ламинате, я дула на упрямую прядь волос, что выбилась из хвоста, и наслаждалась теплом, исходящим, от сидевшего рядом, Серова.
Он напоминал мне большую такую печку. Теплую, до невозможности уютную, что я то и дело одёргивала себя, лишь бы только не прислониться к его крепкому плечу.
Если бы меня однажды спросили, какой самый лучший момент в моей жизни, я бы без раздумья ответила, что этот. И плевать, что вокруг воняет сыростью, пол влажный и голые ноги, в коротких шортах, то и дело прилипают к поверхности пола, что мы устали, как не знаю кто. Все это было такой ерундой, по сравнению с мужчиной, который сидел рядом, откинув голову назад и опершись затылком в стену.
А еще, от усталости и тепла, клонило в сон. В конце концов, я отбросила все сомнения и положила голову Гоше на плечо.
—Валь,— тихо позвал он и ладонь его легла на мою макушку, нежно и почти невесомо, поглаживая. Лишь усилием воли я заставила себя не подскочить от неожиданности и затихла, подобно мышонку, наслаждаясь этими короткими моментами ласки. Правда, сон как рукой сняло, но Гоше этого знать было необязательно.
—Умм,— промычала я, боясь пошевелиться.
—Мужики завтра планируют выезд с палатками. Поедешь со мной? Каждый будет с женой, невестой, а я не хочу один ехать.
Я даже сначала обрадовалась, что меня прировняли к жене и невесте, но на последней фразе весь флёр слетел напрочь. То есть берут меня, только потому, что не хочется ему одиноким бирюком казаться, среди мужской разношерстной компании.
—Валь,— позвал снова он, не дождавшись ответа, а я струсила. Ибо одно дело возмущаться про себя, а совсем другое высказать претензии в голос. А если после этого он передумает и выставит меня из квартиры? Я же вижу, что рука его почти не беспокоит…— Пожалуйста.
И это его «пожалуйста» сорвало напрочь все предохранители. Какие сомнения? Какие мысли? Еще одно его слово, и я послушной собачонкой побегу, неся в зубах мячик.
—Конечно,— я подняла голову и заглянув ему в глаза, улыбнулась. Черт, черт, черт! Похоже, я действительно окончательно и бесповоротно влюбилась в этого мужчину.
—Здорово,— он подскочил с пола, галантно подал мне руку, чтобы я тоже встала и хлопнул в ладоши.— Так, жить тут нереально. Бригаду рабочих мы уже не найдем, ночь на дворе. Поэтому, предлагаю поехать в гостиницу.
—Может ко мне?— предложила я.
—Нет, Валя. Гостиница ближе. А нам еще выезжать рано утром,— отверг он моё предложение и тут же поспешил в спальню, наводить ревизию в шкафу, чтобы забрать все, что уцелело. У меня такой проблемы не было. Чемодан я так и не разобрала, поэтому пока дожидалась Серова, решила сварить кофе.
А потом была гостиница. И отдельные номера. И бессонная ночь. Потому что, что делать со своими чувствами, я не представляла. И вся моя напускная храбрость и целеустремленность улетучились враз, обнажая ранимую внутреннюю суть. Может зря я все это затеяла? Вышла бы замуж за Петеньку, нарожала ему таких же, как он, детишек и не изводила бы себя ненужными чувствами. Только от мысли этой рыдать хочется. А я и так слишком много рыдаю, в последнее время
