Охранять Фифу остались Разумовский, Цинк иБык.
Пояснять имРазумовский ничего не стал. Впрочем, скорее всего, они и сами все прекрасно поняли.
Выгнав всех из зала, они стояли лицом к стенам, держа под наблюдением двери. Анжела плескалась в гордом одиночестве, периодически, что-то недовольно бурча себе под нос. Рима немного грызла совесть: «Зря я сней так… Грубо. Она, вполне возможно, ничего такого и неимела ввиду. Ну, пококетничала девица. В конце концов, если бы это в нашем мире произошло, я бее или бокалом вина угостил, или повежливее как-то ответил. С другой стороны, места здесь для флирта явно не подходящие. Во всяком случае, сейчас. А если, не дай бог, из-за нее молодняк начнет бараньими лбами стучаться — это такой трешняк будет,— недовольно посопев, он все же пришел к выводу:— Не, надо бы извиниться. Грубо я сней.».
Анжела плескалась в бассейне пытаясь промыть волосы, благо, что капли воды с прядей скрывали слезы.
«Каааз-з-зел какой… Неужели правда думает, что я ему на шею повеситься пыталась. Да больно он мне нужен! Хамло армейское! Я женичего такого… Просто пошутила… Ну, может, не сильно и удачно, но все равно — каааз-з-зел!»
Закончив плескаться, она вышла из бассейна, замоталась в одну из мягких простыней, вторую тюрбаном накрутила на голову и, посмотрев на таращившихся в стену мужиков, сказала:
—Хватит рассматривать эту живопись наскальную, пойдемте есть.
Когда мужчины дружно двинулись в столовую, она стыдливо развесила свое нижнее белье рядом с сохнувшими труселями бойцов на бортике бассейна.
К моменту их возвращения как раз начали ставить на столы рыбу, запеченную в широких листьях, желтого цвета кашу из непонятной крупы и таскать какие-то запеченные овощи. Самым интересным на этом пиршестве была сервировка. Все блюда, бокалы и чаши были отлиты из золота. И это золото не было тоненькой фольгой, стыдливо покрывающей металлическую посуду. Это были настоящие литые изделия, массивные и тяжелые.
Из такого же золота были отлиты и подобия вилок и ложек. Их ручки украшали вставки из полированных камней. Есть такими приборами было весьма непривычно.
Оглядев всю компанию, замотанную в простыни, Бык хмыкнул и сказал:
—Знаете, что сейчас вспомнил?
—Что?— вяло поинтересовался Кот.
—Может, кто смотрел старый фильм. Еще вСоюзе снимали. Называется — «Ирония судьбы или с легким паром». Там сцена была, как мужики после бани бухают. Вот они: точно, как мы выглядели. В простынях и ссонными мордами.
На это сравнение никто не отозвался. Конечно, купание всех освежило, но усталость брала свое. Поэтому, быстро похватав со стола кто что хотел, бойцы перекусили молча, ничего не обсуждая. Кент ел вместе со всеми, аМахо Разумовский за стол приглашать не стал. Он так и стоял в дверях, изредка отдавая распоряжения слугам.
—Махо, мы будем ночевать в одной комнате.
—Господин, в моих покоях достаточно места…
—Нет. Мы будем ночевать…— Разумовский оглянулся, прикинул размеры, и закончил:— Здесь. Прикажи устроить нам ложа.
«Ложа», надо сказать, особой роскошью не отличались. Принесли четыре тюфяка, набитых чем-то довольно упругим, но шуршащим, и несколько стопок плотных циновок, сплетенных из фиг пойми чего.
Фифа хмуро глянула наРима и два тюфяка забрала себе. Все так устали, что никто не возражал, аРазумовский только ухмыльнулся: «Пусть себе. Тоже устала барышня наша. Надо сказать, в целом-то неплохо она держится.».
Анжела оттащила свое добро в угол, за колонну, прикрикнув на сунувшегося было помогать слугу, и улеглась лицом к стене.
Бойцы разбирали циновки и падали кто где.
—Дежурим по два с половиной часа. Первые мы сЦинком, следующие — Бык иСкрип, потом Гек иКот. Задрот иАнжела сегодня выходные.
Повернувшись лицом кМахо, он приказал:
—Пусть все уйдут. Мы будем отдыхать, и утром нам потребуется завтрак.
Через несколько минут со всех сторон в комнате слышалось нервное дыхание спящих людей.
Из-за усталости разговор дежурных тек вяло, прерываясь глубокими паузами. Чтобы не уснуть, Рим сЦинком периодически вставали и прохаживались по комнате. Смотреть в полумраке особо было не начто, они просто обходили периметр и возвращались на место. Не столько смотрели, сколько прислушивались, но все было тихо.
—Все же шар у него похож на обыкновенный диодный светильник.
—Не удивлюсь, если это он иесть,— ответил Разумовский.— Ты обратил внимание на резьбу на стенах? Учти, у ребят нет железа. Как ты думаешь, чем эти рисунки сделаны?
—Знаешь, Рим, у меня сейчас странное ощущение,— шепотом, чтобы не мешать товарищам, ответил Костя.— Я даже Испанию средневековую почти спокойно воспринял. Ситуация, конечно, аховая, но все же там все было относительно понятно. А тут, мне кажется, мы как на другую планету попали. Все чужое и непривычное.
—Привыкнем,— сухо ответил Разумовский, а помолчав, добавил:— Вообще, конечно, странностей здесь явно больше, чем я предполагал. Можно было задержать жреца и выяснить, что за шар у него, но ярешил, что это и дозавтра подождет. Еда и сон важнее. А мужик, в отличие от нас всех,— местная верхушка власти. Наверняка врать и изворачиваться умеет так, что мы рядом с ним, как пацаны сопливые.
—Ты прав. Такие разговоры разговаривать лучше на свежую голову.
Помолчали, пару раз обошли комнату, потом Рим заговорил снова:
—Кстати, Кость, ты заметил, что воздух не портится? А ведь мы где-то в самом центре этой пирамиды.
—Ну, если это планировалось под жилые помещения, то изначально какие-то воздуховоды должны были провести.
—Зачем жилье без окон планировать?
—Да кто их знает,— чуть раздраженно ответил Цинк.— Тут все какое-то… Ну вот смотри, на рисунках на стене видел чувака на велосипеде?
—Это в комнате с бассейном? Да, я тоже внимание обратил.
—А тыхоть одну тележку видел здесь? Даже урожай с полей таскают на себе в корзинах. А ведь чего проще: тележку соорудить и прикатить?— Цинк помолчал и добавил:— Непонятные они. Говорю же, как с другой планеты.
—Ну, я читал, что вроде как ацтеки колеса не знали. Хотя спецы по истории спорили об этом, но тыпойми, Костян, я жене ученый. Мне споры эти ни очем были. Я, скорее, развлекуху с тайнами искал в книгах. Так, чтобы после службы мозги разгрузить. Кто бы знал-то, что так вляпаемся…— с сожалением закончил Разумовский.
—Если по рисунку судить, они не«не знали», а нехотели пользоваться. А причину понять мы сами не сможем. Надо завтра этого самого Махо порасспросить хорошенько.
—Да уж… Мутный товарищ.
—Вот-вот,— согласился Цинк.— Глянь на часы, чо там? Не пора ребят будить? Глаза слипаются,— он зевнул и сильно, с хрустом потянулся.
Через пару минут, растолкав смену, оба растянулись на свободных циновках и уснули, едва прикрыв глаза. До утра все было тихо и спокойно.
