– Нормальный замок. Еще бы окна проделать, совсем было бы хорошо.
– Окна?! – в страхе воскликнул вампир. – О чем ты говоришь! – искренне и возмущенно воскликнул Владыка. – Свет – это ужас. У меня аллергия на него… Ты что делаешь? – он посмотрел на рыбу в ее руках.
– Рыбу чищу.
– Я вижу, зачем?
– Съесть хочу.
– Фу, дикарка. Есть рыбу – это дикость.
– Дикость – питаться кровью живых существ.
– Много ты понимаешь, кровь человека дает нам вечную жизнь.
– А зачем она тебе, Вермилон? Чтобы лежать в гробу?
– Чтобы править смертными, недалекая гостья. Власть – это все…
– Много ты имел власти, и что, доволен? – спросила Ганга. – Бабы тобой помыкают, а ты терпишь.
– Да, ты права, клыкастая. Бабы – моя слабость. И что? А я имею право иметь слабости, так я себя чувствую живым…
– Странный ты, Владыка, – отозвалась Ганга. – Живешь долго, подчиняешься женщинам, болеешь, и все для того, чтобы через муки чувствовать себя живым. Не понимаю…
– Давай я тебя укушу, и ты меня поймешь… Не сразу, правда, но через лет так тысяч пять-шесть поймешь.
– Не, спасибо. Мне и так хорошо. Я не хочу жить вечно и спать в гробу.
– В нем уютно, – без всякой надежды в голосе проговорил Вермилон. Рассеянно взял рыбу с крыльца и, задумавшись о чем-то своем, стал ее есть.
Перед закатом пришла Коте, взяла Вермилона за руку и потащила в замок.
– Совсем старый стал, ну как дитя малое, – сокрушенно пожаловались она Ганге. Та лишь изобразила улыбку, обнажив клыки.
«Странные эти вампиры, – подумала она, – и почему их все боятся?»
Она пожарила рыбу на костре, и на запах вышел старичок.
– Есть будете? – спросила Ганга.
– А что там у тебя, дочка? – спросил старичок и повел носом.
– Рыба, вино, вода и божественный плод. – Она немного разгрузила седельную сумку лошади. Сняла с нее седло и отпустила пастись.
– Божественный плод, это что такое?
– Попробуйте, вам понравится.
– Ну угощай, коли пригласила. – Старик сел рядом на ступеньки, взял кусок рыбы и осторожно стал есть. Ганга подала ему чашу с вином. Он взял и выпил. Поел, вытер о штаны руки и взял кусок желтого плода. Откусил и зажмурился.
– Как вкусно. Действительно, божественный плод… Ты вот что, дочка, завтра, когда объявят схватку, не убивай Риштелу. Я знаю, ты победишь.
– Я что, должна дать убить себя?
– Нет, у нее есть слабое место. Нагнись, я тебе о нем скажу. У стен тоже есть уши. Не хочу, чтобы кто-то узнал о нашем разговоре.
Он зашептал, и Ганга, широко открыв глаза, его слушала.
– В самом деле? – спросила она, и старик, хихикнув, кивнул.
– Вот тебе крест не вру… – Старик перекрестился двумя перстами, потом попрощался и ушел. Ганга осталась почти одна, не считая Боо, свернувшуюся на траве, и пасущуюся лошадь. Та чувствовала себя вполне счастливо. Голем, охраняя их покой, стоял каменным столбом безучастный ко всему.
Мысли Гáнги унеслись к жениху. Да что там к жениху! Уже мужу. Она его любила так сильно, что готова была за него умереть.
Она вспомнила их первую встречу, когда он нагло пялился на ее грудь. Ее сердце екнуло, и она сразу же в него влюбилась, как девчонка. Но гордость толкнула ее вызвать его на поединок. А он ухитрился лизнуть ее грудь и стал почти членом рода. Это ее обрадовало и сильно рассердило. Как он смел?!. А он смел был во всем. «Ах, Ирри, Ирри! Как мне тебя не хватает!» – всплакнула Ганга, но она была бесконечно уверена в том, что он ее найдет. Ирри может все! Он сокрушит границы миров, но найдет ее и их сына… Эта вера придавала ей силы и уверенность, что она обязательно выживет.
Ганга тихо запела песню, что пела ей мать. Она помнила ее плохо, та рано ушла из жизни.
Ганга была метисом. Ее мать – лигирийская аристократка, красавица, дочь лигирийки и лесного эльфара. Она была отдана в степь замуж за орка, сына верховного шамана. А тот был метисом от орка и человеческой женщины. Только так ее могли спасти от мести лесных эльфаров, убивающих метисов-берок. Отец ее считался орком, и эта месть на нее не распространялась. Лесные затворники признавали орков как равных и одних из первых разумных созданий Творца в их мире.
Незаметно для себя Ганга задремала. Разбудил ее осторожный толчок в плечо.
– Просыпайся, дочка. Скоро состоится бой, а тебе еще нужно подготовиться. – Рядом стоял старик и тряс ее за плечо. – Проснулась. Вот и хорошо. Есть перед боем не надо. Пошли, – он разогнулся и первым вошел в дверь дома.
Ганга применила очищение идришей и, почувствовав свежесть в теле, вошла следом за стариком. Ее встретили две девушки с черными убранными в хвост волосами.
– Иди с ними, они нарядят тебя на битву, – распорядился старик и ушел. Девушки встали по бокам и показали рукой, куда идти. В подземных комнатах арены они положили на деревянную скамью легкое красное шелковое платье.
– Госпожа! Вам надо раздеться и надеть эту тунику. Мы намажем вас благовониями и приготовим к битве.
Ганга не спорила. Она стряхнула сапоги, размотала портянки, сняла штаны и все остальное. Оставшись обнаженной, она выпрямилась во весь свой немалый рост.
Девушки увидели ее выпирающий живот и тревожно спросили:
– Вы, госпожа, беременны?
– Да, – кратко ответила Ганга.
– Госпожа, вы можете отказаться от поединка, пока не разрешитесь…
– Не буду – отрезала Ганга, – у меня нет времени на это. Делайте то, что должны делать.
Ее намазали пахучим маслом и надели на голое тело тунику.
– Все готово, госпожа, – произнесли одновременно обе девушки. – Вы можете идти на арену, мы вас проводим.
Ганга кивнула и пошла к двери. Они вышли на арену, посыпанную желтым речным песком. В своем красном секторе стояла также одетая в красную шелковую тунику ее соперница. Они не имели оружия, и свой мультитул Ганга оставила с вещами. Как объяснили ей девушки, сражаться можно руками, ногами, зубами и магией, но не оружием. Бой длится до смерти, или пока одна из сторон не попросит пощады. Вот и все правила.
Над ареной разнесся громкий голос распорядителя арены. Им оказался старик, который возвестил о начале великого боя столетия за честь двух кланов Обе трибуны были заполнены до отказа. Ганга мельком глянула на трибуны и опустила взгляд на соперницу. Та не смотрела по сторонам, она показывала клыки и прожигала соперницу колючим взглядом.
Старик назвал участников поединка:
– За клан Крови в защиту чести клана выступает леди Риштела. У нее сто пятнадцать боев и ни одного поражения…
