—Все верно, ваше высочество,— подтвердил Макс.
Герцогиня мельком взглянула наВалери. Табыла бледна иказалось, что она прямо сейчас рухнет без чувств напол. Жанна придвинулась кплемяннице иукрадкой взяла еезаруку, которая была холоднее льдинки. Валери вздрогнула исмольбой вовзгляде посмотрела наЖанну.
«Иочем тытолько думала?— подумала герцогиня.— Так ибыть, спасу тебя, глупышку. Отвезу тебя кГенриху искажу, что попросила тебя остаться сомной. Заодно порадую брата новостями».
—Что ж, кому как нистрайкерам наводить порядок награнице сТенью,— усмехнулся принц Генрих ивзглянул набарона фон Герварта.— Фридрих, тывсе это время был прав. Наш новый маркграф действительно одаренный.
Жанна видела, как расцвел барон искакой мстительностью онпосмотрел наМакса. Правда, следующие слова принца стерли самодовольную ухмылку слица астландца.
—Только вот, судя потому, что ясегодня увидел,— принц Генрих кивнул натруп ящера, который тащили сейчас несколько слуг,— задействуй втом «Танце Мечей» мсье деВалье хотя бычетверть своей силы, тыбысейчас здесь нестоял.
Затем принц обвел взглядом всех собравшихся ипроизнес:
—Что ж, мне пора! Полагаю, насегодня все веселье закончено!
Раскланявшись спринцем, апотом сгерцогами деГонди идеКлермонами, Жанна обратилась кМаксу:
—Мыдолжны стобой поговорить дотвоего отъезда.
—Хорошо, мадам,— ответил он.
—Атыпоедешь сомной,— произнесла герцогиня ипосмотрела наВалери.— Отвезу тебя домой искажу твоему дяде, что это ятебя задержала.
Валери облегченно выдохнула, нострах извзгляда неисчез.
—Вэтом нет необходимости, тетушка,— произнес Макс, иони обе удивленно воззрились нанего.— Думаю, Валери будет полезно сменить обстановку. Как тысмотришь нато, чтобы погостить уменя некоторое время, сестра?
Макс лукаво взглянул навиконтессу. Тасловно расцвела иоглянулась наЖанну. Сколько веевзгляде было потаенной надежды ирадости.
—Погостить?— задумчиво оглядывая племянников, переспросила Жанна.
—Да, тетушка,— ответил Макс исулыбкой взглянул наВалери.— Полагаю, виконтесса деГрамон имеет полное право погостить взамке усвоего брата маркграфа деВалье. Что выобэтом думаете, мадам?
—Аведь тыправ, мой мальчик,— ухмыльнулась вответ Жанна.— Смена обстановки пойдет ейтолько напользу. Только вот…
—Что?
—Некоторое время?— насмешливо повторила его слова Жанна, уже догадываясь, что задумал племянник.— Это понятие растяжимое.
—Так иесть,— подмигнул имобеим Макс идобавил, предлагая свой локоть Валери:— Сестра будет гостить вмоем доме дотех пор, пока ейсамой ненадоест. Так ипередайте дядюшке. Аеще скажите, чтобы онсильно неволновался. Моя сестра нивчем небудет нуждаться.
Валери приглушенно пискнула иэлегантно обвила своей рукой локоть брата. Жанна покачала головой иогляделась. Ихразговор слышали поменьшей мере два десятка гостей. Теперь, если Генрих вздумает вернуть Валери силой, его поступок вобществе расценят, как неблаговидный идаже возмутительный. НоЖанна знала— Анри-Креветка никогда нерешится натакие действия.
Эрувиль. Новая столица. Особняк деГрамонов.
Генрих деГрамон стоял возле окна всвоем кабинете ичитал. Вдумчиво срасстановкой, словно старался запомнить каждую буковку икаждую запятую этого проклятого текста.
Его лицо напоминало мраморную маску: бледное, статичное, нопод этой маской кипела ибурлила вулканическая ненависть. Глаза, обычно холодные иничего невыражающие, сузились, исходя искрами яростного огня.
Зубы были плотно сжаты, словно граф пытался удержать всебе бурю эмоций, которая рвалась наружу. Онвсегда воздерживался отвнешних проявлений гнева, нокто был близок кграфу, тот понимал: Генрих награни срыва.
Вего слегка подрагивающей руке была пачка листов, накоторых были записаны результаты народного творчества, которым всвою очередь был дан повод натом злосчастном балу угерцога деГонди.
Аведь стого вечера прошло всего лишь каких-то пять дней, новся столица как старая, так иновая продолжала бурлить словно огромный котел созловонной жижей. Генрих понимал, что это только начало…
Графу очень хотелось швырнуть эти листки вкамин. Только чего онэтим добьется? Песенки обЭсвейне Мастере Теней, который утер нос трусливому Таррену богу Мудрости, азатем, спасая свою возлюбленную наяду Лимнору Прекрасную, сразил еебрата, чудовищного бога-ящера Зептиса, который держал еевзаточении, уже разлетелись повсем тавернам идоходным домам.
Нет… Генрих обязательно сохранит эти листки, чтобы всегда помнить отом, кто стал причиной позора его семьи.
—Мерзкий ублюдок…— прошипел сквозь зубы Генрих.
Похабные песенки опохождениях бога коварства ииллюзий еще можно было кое-как проглотить. Нокогда Генрих прочитал мерзкие куплеты отрусливом Анри-Креветке, который предал собственного брата из-за наследства иубил родных племянников, ондумал, что его сердце остановится.
Даже измена Фердинанда ненанесла такого урона чести рода Грамон, как все это народное творчество. Аведь вся эта история может повлечь засобой серьезные последствия как для рода, так идля него лично.
Втот жевечер, когда Генрих вернулся ссемьей домой, подлила масла вогонь Жанна, заявившаяся кним позднее. Оказалось, что этот ублюдок каким-то образом получил титул маркграфа. Одно радовало— Генрих надеялся, что проклятый бастард найдет свою смерть вБергонии. Аеще этот негодяй под благовидным предлогом забрал всвой дом Валери, иГенрих осознавал, что ничего сэтим неможет поделать. Пока неможет…
Графа деГрамона впервые завсю его жизнь настолько сильно переполняло чувство обиды истыда. Аеще— ненависти истраха… Ведь уже несколько дней оннеполучал ниодного приглашения наприем или бал отдругих высоких домов. Все шарахались отнего, словно отпрокаженного…
Втот момент, когда вкабинет ворвалась Кэтрин всопровождении Габриэля иФрансуа, Генрих осознал себя сидящим вкресле ибездумно таращившимся встену. Изнего словно вынули все его естество. Вэто мгновение ему лишь хотелось, чтобы его все просто оставили впокое.
Первым делом супруга подскочила кстолику, накотором стоял поднос свином ифруктами. Недожидаясь лакея, Кэтрин сама налила себе изкувшина полный бокал ипод ошарашенными взглядами сыновей большими торопливыми глотками осушила его содержимое.
Больше всех был вшоке Франсуа. Такое обращение сего любимым напитком онсчитал кощунственным.
Грабриэль жесмотрел намать спониманием. Онявно был зол, новтоже самое время растерян.
Кэтрин снова схватилась задужку кувшина, ноеевзгляд упал налистки, которые недавно читал Генрих. Она разъяренной кошкой рванула вперед и, схватив бумагу, начала ожесточенно еервать.
Генрих лишь устало потер ладонью лицо. Асыновья бросились кматери, чтобы придержать ее.
