Едва повозка выехала за ворота Рорида, лошади пошли легкой рысью. Кучер монотонно поторапливал их, помахивая хлыстом, и покачиваясь, будто пьяный. Я поглядывал по сторонам и осторожно придерживал посох. Ведь знаете, посох заряженный десятком заклятий способен наделать много бед. Штука в том, что заклятия могут самоинициироваться: запуститься случайным созвучием или волшебной флуктуацией. О таких историях я слышал много раз. А мне совсем не хотелось, чтобы этак нечаянно повозка разлетелась в щепки, и перед нами вместо резвых лошадок скакал по кочкам обугленный шашлык из конины.
Мимо тянулись луга, зеленые с янтарным отсверком от спелых трав. Воздух теплый, душистый, полный цветочных запахов ласкал лицо. Поначалу я смотрел на крестьян, бредущих с пустыми корзинами в деревню; на тяжелые телеги, редких верховых и стада овец, пасущихся у притока Лорисиды. Потом я заскучал и погрузился в дрем. Архивариус все это время был молчалив, сосредоточен на мыслях, которые, наверное, вращались вокруг испорченного пергамента или предстоящей встречи с копателями. Я знал, что они очень пугали кенесийца, ведь о них ходило столько страшноватых легенд.
Вздремнув с полчаса, я проснулся на повороте, когда повозку сильно качнуло, и как-то случайно вспомнил о книге Рябининой. Взяв у Дереванша сумку, я неторопливо извлек «Красную Юбочку». Поглядел обложку, поковырял ногтем золоченое теснение с именем автора, открыл книгу и начал читать с самого начала.
«По лесной тропинке шла молодая девушка в красной юбочке. И было у нее очень редкое и очень красивое имя — Маша, но знакомые чаще называли ее наша Красная Юбочка, потому что она всегда носила красную юбочку с кружевными оборками. И туфельки на этой девушке были красные. Красной с белыми вставками была блузка и носочки…»
«Писец полный! Какая же тошнотная чушь!»,— зевнув, подумал я.— «Действительно, такое могла написать только Рябинина. Вероятно, трусики и бусики у Маши тоже были красные. И была она комсомолка или идиотка».
Я перевернул страницу и продолжил чтение.
«Каждый день Маша ходила по этой тропинке, и знали ее в лесу все звери и все птицы. Что же влекло нашу героиню пускаться в такое нелегкое путешествие так часто? А дело было в том, что в молодой груди Маши, билось очень доброе и очень чуткое сердце. Оно заставляло девушку ходить через весь лес, чтобы накормить умирающую с голода бабушку».
«Охренеть!»,— подумал я,— «Нет это полная клиника!»
Все-таки чтение я продолжил.
«Бабушка ее жила на опушке леса — слишком далеко от города. Магазина по близости не было, и денег у нее не было, и ноги у нее были больные, и руки, и спина больная вместе с головой. Первое время бабушка питалась ягодами, которые росли на опушке, но ягоды скоро закончились. Ждала бы бабушку голодная смерть, если бы у нее не было такой доброй внучки, которая каждый день приносила блинчики с мясом. Вот и в этот солнечный день шла Машенька с корзинкой полной горячих блинчиков, чтобы скорее насытить пустой животик бабушки».
По моему мнению, дальнейшее развитие сюжета обещало появление Серого Волка, и я перевернул еще несколько страниц, чтобы скорее дойти до эпохального события. Однако фантазия госпожи Элсирики оказалась непредсказуемой, и на тропинку перед Красной Юбочкой выпрыгнул не натуральный волк, а оборотень, который в дневное время имел облик молодого мужчины с аккуратной бородкой, обаятельной улыбкой и платочком в нагрудном кармане. Родители нарекли его Рудольфом.
«Оборотень загородил ей дорогу и сказал:
—Моя красавица, ну дай я тебя поцелую!
На что Маша строго ответила:
—Ни за что. Я знаю, к чему приводит один-единственный поцелуй.
—К чему?— хитро оскалился Рудольф.
—А к тому… В общем, я не сплю с незнакомыми мужчинами.
—Так давайте познакомимся?— предложил оборотень и протянул свою длинную-длинную руку с длинными-длинными когтями.
—Я и со знакомыми не сплю,— гордо вскинув носик, сообщила Красная Юбочка.— С дороги свали,— попросила она, оттолкнула лукавого оборотня и пошла по тропинке дальше».
А дальше две трети книги Рудольф только тем и занимался, что выпрыгивал из-за кустов на тропинку и одолевал непробиваемую Машку сексуальными домогательствами. Лишь ближе к полудню утомленному оборотню удалось раскрутить ее на два блинчика и уломать неприступную девицу приподнять юбочку чуть выше колена. В момент аморального приподнятия юбки, Маша как-то случайно сболтнула адрес бабуси, и у Рудольфа родился коварный план. Побежав прямиком через лес, Рудольф быстренько нашел нужный домик. Пока это старое ненасытное чудовище — бабушка — рыскала по поляне в поисках земляники, оборотень подкрался к ней, отволок ее к ближайшему дереву, привязал там за больные ноги. Чтоб старуха не орала он заткнул ей рот мухомором. Сам же метнулся в дом, лег на кровать, укрывшись до бровей одеялом. Начало финальной сцены в эротическом триллере Рябининой выглядела так:
«Поднялась Машенька на крылечко и сказала:
—Тук-тук!
—Входи, внученька,— ответил ей голос совсем непохожий на голосок ее любимой бабушки.
Машенька вошла и спросила:
—Бабушка, а что у тебя такой голосок? Простудилась что ли?
—А-а хвораю, внученька. Сильно хвораю. Боюсь, дело к могиле движется,— ответил Рудольф, прикидываясь бабушкой.
—А что у тебя бабушка, такие волосы: короткие и черные вместо серебристых и длинных?— поинтересовалась Красная Юбочка, ставя корзинку на скамейку.
—А это оттого, что обгорели мои волосы намедни. Очаг разжигала, и прическу огнем попортила. Закоптились, в общем.
—А-а,— протянула Машечка, всем сердцем скорбя по испорченной прическе бабушки.— А чего это у тебя такие большие и радостные глаза?— поинтересовалась девушка, подходя к кровати совсем близко.
—А радостно мне… Радостно думать, что я сейчас с тобой сделаю!— сказал подлый Рудольф. Схватил Машеньку и затащил к себе в постель».
В подробности изнасилования Красной Юбочки, которые были растянуты страниц на десять, не дал мне вникнуть Дереванш.
—Подъезжаем,— сообщил он, нахохлившись и крепче вцепившись в сумку.
Я захлопнул книгу и привстал, чтобы лучше разглядеть местность.
Дорога постепенно изгибалась к пологому возвышению, на котором находилось кладбище: среди редких кустов и деревьев белели старые склепы, покосившиеся могильные плиты. Сама развилка находилась у въезда на кладбище, обозначенного массивной аркой. Копателей на месте встречи пока не наблюдалось, хотя солнце уже бросало прощальный свет на земли Кенесии, и тени были так длинны и ужасны, словно нас в неизвестность везли два ящероподобных чудовища.
—Есть идея, Дереванш,— сказал я, знаком приказывая ему открыть сумку.
—Умоляю, господин Блатомир,— нервно заскрипел архивариус,— не надо больше ваших идей. Давайте просто обменяем госпожу Элсирику, если они теперь согласятся на обмен.
