—Наместе,— констатировал Эмик, перестав причитать.— Древность какая,— хмыкнул он.
Аяоглядывался. Ну, древность недревность, ноокружала нас обстановка как изисторического голо, про первопроходцев космоса. Очень утилитарно всё, четырёхгранный коридор серого металла, сосветильниками белого света попотолку. Правда, постенам была печать— какие-то пейзажи, довольно симпатичные. Новсочетании состерильной стальной серостью— смотрелось диковато. Впрочем, нахрен разнесённая стена-переборка добавляла вместную обстановку некоторый шик. Вобщем: мне результат нашего появления, вместных реалиях, скорее нравился. Сэстетической точки зрения.
—Эмик, унас проблемы,— через секунду отметил я.
—Мда, неподумали. Идурацкие вулканисты неподумали, дурачьё такое,— признал Бронзовый.
Дело втом, что мыоказались слепы. Невплане визуальных сенсоров: тут-то проблем небыло. Аврамках сенсоров остальных. Показания радаров, измерителей ивсякого такого, попадая взону нашей «бури неопределённости», выдавали такой бред идичь… Вобщем, проще эти показания отключить, чем пытаться понять, как мыможем быть одновременно ввакууме, кристалле, при этом— чуть линевсердце работающего реактора. Ипри комнатной температуре инормального давления пригодном воздухе. Нуивражин-головастиков мыпохоже неувидим… Точнее— только увидим, остальные способы наблюдения-обнаружения только мешают.
—Интересно, апочему оптический спектр неискажён…
—ДУРАЧЬЁ!!!— обеспокоенно рявкнул Эмик.— Сейчас— НЕСМЕЙ ДУМАТЬ ОБЭТОМ!!! Потом подумаем, когда закончим,— уже спокойнее сообщил он.— Атоещё иоптические сенсоры начнут сбоить… Ичто мывыясним?
—Да, лучше ивправду потом,— признал я, передёрнувшись отперспективы.— Пойдём.
—Куда?— уточнил Эмик, имея ввиду коридор.
—Налево, конечно,— ответил я.— Ячто-то такое слышал, что настоящие герои всегда ходят налево.
—Тогда пошли налево,— согласился Бронзовый.
Идём мы, итут наметаллический пол начинает падать град свинца. Именно град иименно свинца— защитные турельки, как оказалось, были. Вместе нашего героического появления им, скорее всего, разорвало энергоснабжение-управление, или закоротило. Авот дальше покоридору— было иснабжение, ипонимание, что мывраги. Нодревность ивправду несусветная— пулевые пулестрелы нахимическом метателе, судя поклубам дыма.
Впрочем, подобная система «защиты» даже нашим ослабленным щитам— плюнуть ирастереть. Эмиттеры неперегреются даже засутки такого обстрела. Так что продолжили мыпуть, время отвремени пиная двери изаглядывая— ачто там интересного. Интересного ничего особо небыло: предельная утилитарность металла, средкими двухмерными печатями, живых пейзажей, как бынесТерры, судя повсему. Покрайней мере, многогранный симпатичный лист— эндемик прародины, нигде таких неводится. Вроде клён или что-то такое.
Нуиголовастиков тоже небыло. Точнее, вусловиях нашей «слепоты»— они вполне могли толпами застенами копошиться, почему мывдвери изаглядывали. Но— сенсоры неработают, анаглаза они непопадались.
Идём уже минуту, вторую, итут турельки, часть которых Эмик задумчиво сковыривал Кистенём, вбираются.
—Защита намаксимуме,— ответил Эмик намой невысказанный вопрос ипродемонстрировал телеметрию.
Инас стали «атаковать». Видимо, ивправду «копошились застенами» головастики. Может, идоэтого атаковали своим «эффектом», ноон, как понятно, неработал. Несработал нанас исейчас. Авот ненанас…
—Это… как быбез-мата-то…— ошалело произнёс я.
—Офигеть это. Нонихрена не«офигеть», потому что без мата— никак,— неменее ошалело отметил Эмик.
Дело втом, что граница нашей бури неопределённости стала видна воптическом диапазоне. Как этакое затенение-размытие искажение, идвигалась покоридору вместе снами. Изаней, погранице, творилась хрень идичь. Про мелочи, типа отрубающегося освещения, можно неговорить. Новот искажаемые формы стен— это реально «офигеть», только матом! Номало того…
—Иридий. Чистейший, судя поспектру,— откомментировал Эмик полоску металла, неправильной ломаной формы, несерго, аголубоватого оттенка.
Ставший таким фактически унас наглазах, засекунды, изстали переборок! Страшно подумать, что творят эти головастики…
Нобояться мынестали, астали двигать дальше. Идодвигали докакого-то довольно обширного, хоть иневысокого зальчика. НоЭмик смог распрямится— так-то вкоридоре мыгорбились. Нуивывалила натуральная куча, четыре десятка штук этих дисков. Замерли наразной высоте, ивокруг нас вскипела дымка-искажение. Новнутрь— непопадала.
—Съели, дурачьё трансгуманное?!!— ехидно пророкотал Эмик внешним динамиком.
—Могут и«съесть»,— личным каналом, обеспокоенно сообщил я.— Выкинуть состанции, например,— мысленно пометил яграницы нашей бури, меняющей состояние пола.
—Сволочи какие,— возмутился Бронзовый.
—Префект, намерен применить силу, исполнение задания под угрозой,— текстом отправил сообщение я.
—Действуйте, дукс.
Впрочем, Эмик сдёрнул Жнеца «додозволения», начав раскручивать ротор. Икак быни«наблюдали» головастики— спотоком снарядов уних сделать ничего невыйдет. Наблюдалка несправится.
Показывая, что голова уних нетолько для вида, головастики это поняли. Пелена искажений исчезла, почти вплотную кней приблизился диск. Открылся иоттуда, смотря наменя ярко сияющими изумрудным светом глаз (намладенческом лице, под ОГРОМНОЙ, поддерживаемой стойкой-манипулятором головой!), показался головастик.
—Прекрати насилие. Мыпризнаём, что Сапиенсы превзошли нас, оставшись собой. Исдаёмся,— наискажённом, странном, нопонятном языке пропищал этот головастик.
25. Головастые жопомирцы
—Что делать, Префект Милитум?— поинтересовался я.
Иэто было первое, после остановки вращения ротора Жнеца, действие. Потому что ситуация складывалась именно «вкомпетенции» губернатора. АмысЭмиком… Нувот хорошо. Сдались эти головастики, причём проверить, насколько это правдиво (авероятность злостного вранья иловушки— никто неотменял)— мынеможем. Ивот, положим, мыотключаем бурю неопределённости… инам сЭмиком спекают мозги. Атоиберут нас под контроль. Проблема втом, что «взять вплен», задержать икак-то контролировать ихмысЭмиком неможем. Разве что перебить всех кчёрту иразнести всё нахрен, что как понятно, никому ненужно. Никчёрту, нинахрен.
Более того— тажепроблема будет укакой-нибудь абордажной группы или оккупационного отряда. Тоесть: фирмоментум защищён. Эмик— тоже. Авот что челноки, неговоря олегионерах (или платформах)— нет. Иопять же: риск людям, отвырубания довзятия под контроль.
Впринципе, уфирмоментума, как уиЭмика, есть возможность «кардинально решить вопрос». Нутак она была смомента обнаружения станции. Нет уверенности что угроза уничтожения для головастиков— непреодолимое препятствие. Обычные люди часто ломают инстинкт самосохранения через колено, аужпро трансхомо, даещё столь перекорёженных, можно инеговорить. Система ихценностей иприоритетов неизвестна, вплоть дотого, что «налюбить мерзкого сапиенса иприбить»— может оказаться смыслом жизни. И, втаких условиях, вопрос «пленения» головастиков, которые сами посебе— оружие, встаёт под вопрос.
