—Он отталкивает этим шагом местное дворянство,— покачал головой Шувалов.— Неразумно, как по мне.
—Напротив, ещё как разумно,— возразил Морозов.— Как показала практика — опереться он может лишь на Имперскую Стражу и выходцев из неё. А вот местные дворяне, фактически евшие с его рук, во многом его подвели — и он четко выказал своё недовольство. Он оказал им огромное доверие, а они едва не уничтожили его главную опору, изрядно её ослабив — Имперскую Стражу. Сотни деревень, десятки небольших городов — спалены дотла, огромные потери у Стражей, вынудившие его изрядно растрясти мошной и воспользоваться всеми доступными связями, что бы компенсировать этот ущерб… Такое прощать нельзя. Слава богу, у него оказалась достаточно твёрдая рука, и он быстро очистил эти авгиевы конюшни. Император далеко, а генерал-губернатор близко — и забывать об этом глупо.
Они помолчали, потягивая свои напитки и думая каждый о своём.
—Мутные времена тут настают,— вздохнул Шувалов.— И кто-то в этой мути поймает рыбку, а кто-то бесславно потонет.
—Вторых будет куда больше, чем первых…
* * *
—Итак, что там за история с тем, что ты хочешь служить лично мне?— спросил я, отослав Семёнова погулять и наложив несложное заклятие, что бы уберечься от прослушки.
Проводив глазами ушедшего парня, та ответила:
—За эти сутки, что я провела в твоём плену, я сумела ощутить, что ты не рождён в этом мире,— огорошила меня пленница.— Твои заклятия частенько спадали раньше времени, и просыпалась…
—Погоди-погоди,— перебил я её.— Что там насчет того, что я рождён не в этом мире? Что за чушь?
—Это не чушь!— горячо возразила она.— Я ощутила ауру твоей души! В тебе кроется огромная сила, и к тому же я ощущаю, что ты попал к нам через земли духов! Мой отец был шаманом, сильным шаманом, и часть его дара я унаследовала. Я могу чуять духов и души, так что я уверена в своей правоте. Но можешь мне ничего не объяснять — это твоё дело, и я не собираюсь досаждать тебе этим.
Демоны бы драли в посмертии этого трёхрогого, из-за которого моя душа повреждена! Видимо, эманации моей силы и тот факт, что она пришла сюда из иного мира, достаточно заметен тем, кто связан с этой областью чародейства… Но сейчас другая проблема — продавать её теперь точно нельзя. Мало ли, куда эти сведения просочатся и чем это может для меня обернуться?
—Я никому не проболтаюсь, господин!— торопливо затараторила она, увидев мой острый взгляд.— Оставь меня у себя! Ты же видишь, я могу тебе пригодиться!
—Почему решила служить мне?— повторил я вопрос.
—Я же сказала — я чувствую силу, исходящую…— начала она снова, но я перебил.
—Я понял про силу, но меня интересует другое. Сейчас я слаб, служу обычным лейтенантом, обладаю лишь рангом Адепта — так в чем твоя выгода?
—Ты наверняка быстро наберёшь силу,— пожала она плечами.— Сейчас тебе на вид семнадцать-восемнадцать, а ты уже Адепт, причем такой мощи, что я даже не слышала о таких. Ты знаешь разные заклятия, что говорит о том, что у тебя много знаний. И самое главное — моё чутье. Я хочу стать твоей слугой сейчас, в начале твоего пути, потому что тогда ты меня запомнишь как одну из тех, кто пришел к тебе на службу в числе первых. Когда ты войдёшь в силу — зачем я буду тебе нужна? А даже если и буду нужна, то буду обычной слугой, которых тысячи… Но если приду к тебе сейчас, то возможно, ты на своих будущих землях позволишь мирно жить мне и моим сородичам. Тем из них, что примут твои правила и законы, разумеется. Ну а я, с твоего позволения, буду той, кто будет ими управлять.
—В общем, ты рассчитываешь на то, что выгодно при мне устроишься,— хмыкнул я.— Но тогда у меня два вопроса. Первый — что насчет этих? Твоих подруг я точно не смогу взять в свои слуги.
Бросив короткий взгляд на своих товарок, она твёрдо посмотрела мне в глаза.
—Их судьба — это их судьба,— ответила она.— Я стала их предводительницей лишь на время этой вылазки. И кстати — лично я была против нападения на вас, считая риск слишком высоким. Но они меня не послушали и проголосовали за нападение… Дуры, одним словом. Охота — это всегда риск, и на этот раз нам не повезло.
—Второе — я не намерен держать у себя людоедку,— заявил я, кивком показывая что её ответ принят.— Питаться тебе придется исключительно органами зверей, и никак иначе.
—Звериная органы дают мало силы,— ответила она.— В силе я буду расти очень медленно. К тому же молодость будет уходить быстрее… Точно совсем нельзя?
—Совсем,— отрезал я.— Ну а насчет силы… Более чем уверен, что дорогая и качественная алхимия полностью решает этот вопрос. Докажешь свою полезность — я займусь этим вопросом лично. Согласна на эти условия?
—Да,— не раздумывая кивнула она.
—Назови своё имя.
—Алтынай, дочь Ринчина,— ответила та.
—Алтынай… Будешь для краткости Алка.
Закатав рукав, я достал нож и решительно провел лезвием по венам. Густая, багровая струйка крови потекла на пол и повинуясь моей воле начала образовывать замысловатый узор. Магия крови… Незаменимая штука в подобных делах.
Подняв взгляд, я протянул Алтынай нож.
—Вскрой вену на руке и пролей кровь на этот узор,— велел я.— Сейчас мы скрепим наш договор.
Моя будущая слуга молча выполнила моё указание. Кровь мары действительно мало отличалась от человеческой — багровая, просто немного темнее обычной, она тем не менее черной не была. Лишь тогда, когда моя мана коснулась вытекающей из её вен жидкости, она начала стремительно менять цвет, чернея и выдавая свою нечеловеческую природу.
Черно-красный узор формировался ещё несколько минут. Затем ещё минут пятнадцать я бормотал необходимые заклинания — чары такого толка были довольно капризны в таких вопросах, и одними мыслеформами в этом случае обойтись было нельзя. Так что здравствуй, старая добрая акустическая магия — не в смысле магия звука, а в смысле проговаривание всех необходимых магических слов в слух.
Кровь, наконец-то, смешалась как надо и засветилась мерным багровым свечением. Пора было приступать к финальной части заклинания.
—Раатум, ээсвилос ур-лагаш!— торжественно произнёс я, вкладывая немножко уже даже не маны, а напрямую праны, сиречь жизненной силы.
Магическая печать обратилась двумя змеями, одна — из моей крови, другая из её. Моя змея впиталась в её вены, её — в мои, и я схватил её ладонь своей, чувствуя дрожь и сильное жжение. Минута, другая — и всё прошло, даже наши раны затянулись.
—Что это было?— поинтересовалась моя новообретенная слуга.
—Если ты когда-нибудь надумаешь предать меня или солгать, я почувствую это,— устало ответил я.— И наоборот — если я захочу сделать тоже самое в твой адрес, ты это тоже ощутишь.
Она ненадолго замолчала, озадаченно разглядывая меня. А затем спросила:
—Зачем?
