—Вот именно! Ты вообще без обучения не должен был взлететь! Это как обычный человек бы взял — и полетел!
Тренируясь управлять Центром Магии и полем антигравитации, я вдруг вспомнил, как однажды, ребенком наЗемле, я проснулся счастливым от очень важного открытия, сделанного во сне. Идея разбудила меня просто гениальная: ведь люди не летают только потому, что никто и никогда не пробовал летать! Всем детям и взрослым говорили, что это — невозможно, вот никто и непробовал! А ясейчас — попробую и полечу!.. Может, тогда я был прав, разбегаясь снова и снова, взмахивая руками — крыльями и задыхаясь то отвосторга, то отразочарования? Просто тогда я еще ничего не знал про антигравитацию…
—Проверка выученного!— Агер превратился в дракона и свечой ушел в небо. Я повторил его маневр — по-моему, ничуть не хуже. Когда мы приземлились, на барханах нас уже ждали.
* * *
Айя была очень голодна. Голод убивал ее, с каждой минутой становясь все более невыносимым.
Она хотела выбраться наружу и полететь на поиски еды, но изломанное тело не слушалось. Ей удалось лишь доползти до столовой, превозмогая боль в лапах и крыльях, и пребольно ударяясь бесчисленное множество раз обо все углы по дороге.
—Рывок… Еще немного,— уговаривала она себя. Казалось, что путь до столовой занял целую вечность — вечность, полную боли.
Она выгребла из самой низкой кладовки какую-то еду, но есть было нечего: что-то требовало готовки, что-то протухло, словно пролежало уже год.
Да изачем ей есть? Чтобы слетать к подножию плато и убедиться в смерти близких, отыскав их останки? Она — калека, которая теперь не может ни ходить, ни летать. А мама и папа, если бы были живы, сейчас были бы рядом и выхаживали ее.
Айя тяжело привалилась к стене и, закрыв глаза, позвала близких по мыслесвязи. Никто не откликнулся.
Мама говорила, что с годами расстояние по мыслесвязи увеличивается, но она не сможет жить призрачной надеждой годами! Если не пить и неесть, все скоро для нее закончится. И душевная боль, и физическая… Айя закрыла глаза и уснула. Во сне все они были вместе,— брат, родители, иРоб… Всё снова было хорошо.
Ее разбудил сдавленный шепот:
—Пап, ну прошу, не убивай его!
—Дракон — угроза для людей!
—Он жебольной, он неможет передвигаться!
—Вот и нужно его убить, пока не выздоровел! Потом будет поздно! Ты что, хочешь, чтобы он нашел нас и сожрал? А он — обязательно найдет, потому что теперь знает о нас!
—Отпусти копье, щенок! Прекрати на мне виснуть! Мне нужно попасть ему точно в глаз!
Копье вылетело из дверного проема и отлетело, ударившись о драконью броню, на пол.
—Ааай!— завыл кто-то детским голосом. Раздался звонкий звук подзатыльника.
—Ладно, черт с тобой он итак скоро сдохнет! Выглядит, как падаль. Ну, только попробуй снова прийти сюда и кормить его! Узнаю — сам тебя сброшу с плато!
* * *
Мы сАгером летели через пустыню, лениво перекидываясь разговорами по мыслесвязи.
Каждый из нас нес кольцо с прицепленными сетями, полных воинами. Когда я увидел наемников, поджидавших нас, я заинтересовался, как жеАгер доставит их вЗену? Неужто на своих плечах?
—В сетях, половину понесу я, половину — ты!— развеял мои сомнения Агер.— Я мог бы справиться и сам, но так будет быстрее и надежнее.
—А если внезапно налетит песчаная буря? Твоя армия не рассыпется по барханам, как овощи из корзины?
—Я — маг-стихийник!— гордо заявил Агер.— Я могу управлять ветрами и дождями.
—Нашел чем хвастать! Все драконы имеют способности к магии! Моя приемная мама тоже была очень сильным магом-стихийником! Даже погоду могла исправить, хотя, по словам сестренки, она это делала очень редко, боясь нарушить природное равновесие. Сама сестренка, Айя,— умела управлять неживой материей. Братишка Кайль, как и мама,— тоже стихийник. Приемный отец — огневик. Он был очень сильным огневиком, и при желании мог спалить до камня все вокруг себя до тех границ, куда достанет взгляд. А ясам — маг земли!
—Так ты — драконий приемыш в семье драконов? Первый раз о таком слышу!— удивился Агер.
—Я — человеческий приемыш в семье драконов! Точнее даже, не приемыш, а игрушка для несмышленышей! Меня вдосталь напоили драконьей кровью, чтобы я неумер, и теперь я полукровка, пытающийся выжить среди людей! И знаешь, выжить среди людей гораздо сложнее, чем среди драконов! Те — благородные, честные и милосердные, я жил в драконьей семье, как в родной!
—Благородные, говоришь?— фыркнул Агер.— Моя мамаша Энагда — самая злобная сумасшедшая тварь в мире. Она очень старая дракониха, старше всех вГнездо, за ееспиной говорят, что из нее уже говно валится в полете, но она все еще жаждет поубивать всех, до кого сможет дотянуться! Я сбежал от нее уже давно, но досих пор ненавижу и ее, иГнездо, и воспоминания о них! Да ядаже ненавижу цвет моих глаз, доставшийся мне от матери!
—Гнездо… Расскажи мне оГнездо!
—Нечего там рассказывать,— буркнул Агер и замолчал, теперь уже надолго. Видно, сработал запрет на передачу сведений оГнездо чужакам, вдолбленный в детстве.
Ни я, ни половина агерова войска,— почти ничего не весили, находясь в поле антигравитации. А ведь я собирался унести шатер с девчонками, когда сам непонятно как держался в воздухе! Я представил себе картину: дракон кантует шатер, чуть-чуть пролетает и рушится на землю в столбах пыли, накрывшись шатром, как тазом: «Здравствуйте, девочки!»,— и хмыкнул.
То лидело сейчас: антигравитация делала свое дело, и лететь было легко, как во сне. Агер навел иллюзию облаков и нанас ним, и нанаши «авоськи» с грузом, и мысизыми облаками, гонимыми ветром, мчались на встречу с девчонками. Ветер был попутным — не зря жеАгер был магом-стихийником!
Я пытался вычислить нашу скорость, но расстояние тут измерялось днями: в пяти днях пешком, или в трех днях на лошади. Сопоставив количество дней, через которые мы прибудем вЗену (по подсчетам Агера) с двенадцатью днями пути, обозначенных купцом, я получил, что наша облачная скорость больше скорости купца приблизительно в три раза. То есть, мы должны быть на месте за семь-восемь дней до прибытия купца. Наверняка, вЗене есть филиалы банка, где лежат мои деньги. Но как их оттуда забрать? Меня тут же повяжут Непримиримые, если я попробую доказать что я — Робург Костин, и тогда — все. Девчонки пропали. И даже если бы уменя был вексель, которого при мне нет, и япоручил бы снять деньги тому жеАгеру,— повязали бы иАгера. Повяжут любого, кто сунется за моими деньгами. Поэтому придется за несколько дней умудриться заработать очень много денег еще. Честным путем много денег ни впрошлом, ни вэтом мире не заработать,— значит, придется искать нечестный. Заработаю магией, грабежом, шулерством,— да чем угодно! Могу намагичить еще кинжалов, нарушив договор. Могу наводить молодость и красоту за огромные деньги,— но это сразу же меня выдаст, и тогда и меня, и моих бедных девчонок ждет новый плен. Ладно, придумаю что-нибудь!
