Меня бесцеремонно толкнули к стене, и через несколько секунд на моих запястьях красовались наручники, почти такие же, какие применяют наЗемле. Только там они защелкиваются сами, а тут каждый запирался ключом. Что принципе никак для меня не лучше, и нехуже. Хрен редьки не слаще.
Все это совершалось в полной тишине, только сопение моих конвоиров и топот подкованных сапог. И еще — запах потных мужских тел, перемешанный с запахом застарелого «выхлопа». БухАли ребята накануне, похоже, что у стражников это в ранге положенности.
Так же молча меня вытолкали в коридор, без особой жестокости, злости и ненависти ко мне лично — просто как телка, стоявшего в загоне. Надо его гнать — вот и дают пинка. А чтобы ненавидеть — зачем? Просто животина, и все тут.
Идти пришлось довольно-таки далеко — вначале по первому коридору, потом по лестнице наверх, затем еще по коридору, и вот я уже стою перед дверью, обитой перекрещивающимися полосами железа. Крепкой дверью, такую запросто не вышибешь и несломаешь. И магия тут тоже не работает…
Большой кабинет, без окон, но прилично освещенный. Кстати — никаких магических светильников — масляные лампы. Похоже, что насчет магии в узилище строгий запрет. Или меня так зауважали? Никаких излишеств — стены заделаны деревянными панелями, мебель строгая, крепкая, без узоров и всяких там финтифлюшек. Не удивился бы, если б увидел стол, накрытый зеленым сукном и нанем лампу с абажуром. И да — чернильницу из зеленого мрамора. Ну или малахита. За столом — мужчина в черном мундире, что-то пишет, не поднимая головы. Время от времени макает перо в чернильницу черного камня.
Меня посадили на стул, стоящий посреди комнаты — в лучших традициях допросов. Спасибо хоть догола не раздели. Читал, что это один из способом вывести человека из равновесия, лишить его иллюзорной защиты, сняв с него всю одежду. Глупо, конечно, думать, что одежда защитит тебя от костоломов, но мозг отказывается в это поверить, так что лишив одежды — лишаешь и«брони».
Сижу, никого не трогаю, разглядываю мужика за столом. Если он думает, что таким способом как-то на меня нажмет — это даже не глупо, это идиотизм. Может на кого-то и подействует, но нена меня. Я всякое видал.
—Плохи ваши дела, господин!— слышу голос, и едва не вздрагиваю. А потом не выдерживаю и хохочу:
—Ах-ха-ха!
Пытаюсь сдержаться — не положено порядочному заключенному хохотать над словами сатрапа, но немогу сдержаться. Черт подери, дежавю, да итолько! Любимый фильм!
—Чем раньше?— спрашиваю, а губы все равно расползаются в улыбке. Как ответит?
—Гораздо хуже!— продолжает сверлить меня взглядом мужик, и яперестаю сдерживаться:
—Ха хаха! Ах-ха-ха! Слушайте, перестаньте, а?!
И добавляю по-русски:
—Ты чего, попаданец, что ли?! Брателла, ты откуда взялся?!
Мужик смотрит на меня непонимающе, и японимаю — нет, не попаданец. Просто совпало. Но остановиться не могу, уж очень в тему!
—И что будем делать, господин инквизитор?
—Помогать инквизиции, конечно! Выявлять таких, как вы!
—Ах-ха-ха!— я чуть не падаю со стула, инквизитор смотрит на меня строго-осуждающе, но вовзгляде мелькает понимание.
—Дайте ему воды — распоряжается мужик — Похоже, что у него истерика. Слабак! Эти одержимые такие хилые…
Мне дают попить, и яс наслаждением пью теплую, пахнущую медью воду. Кружка медная, позеленевшая…
—Кто вы, и что вам надо?— спрашиваю, поудобнее устраиваясь на стуле, насколько это возможно. Эти заразы надели мои скованные руки на спинку, и сидеть мне довольно-таки неудобно. Кстати, стул не шевелится, видать намертво приделан к полу. Да, точно — вон, скобы от ножек и кполовым доскам.
—Тут отвечают на вопросы, а незадают их!— открывает мне чеканную истину вопрошающий. Черт подери, они во всех мирах одинаковые! Хоть бы слова новые придумывали, что ли…
—Это я спрашиваю вас — кто вы?!— гнет свою линию инквизитор, и похоже что очень высокого ранга. Нашивки золотые, на груди орден (если это орден), и«мой» инквизитор перед ним навытяжку. Какой-то большой чин, точно.
—ЯНаследник Клана Осарс, мое имя Робаг Костин — вздохнув, начинаю я.
—Нет! Вы неНаследник! Наследнику было год от роду, когда он пропал! А вам самое меньшее семнадцать лет! Начните-ка с самого начала, как оно все было. Рассказывайте!
—Хорошо…— покоряюсь я, и начинаю — Вначале был Дух. Он метался над волнами неприкаянный, и небыло ему покоя. А потом было Слово. И сказал Он: да будет мир! И мир появился! И населил он его тварями всякими. А потом задумался — нужны ведь и люди? Кто будет возносить молитвы, если нет людей?
—Не надо так далеко в историю — невозмутимо перебил меня инквизитор — Книгу Создателя я знаю. Ближе к теме. Почему вы называете себя Нас ледником Клана Осарс, и откуда у вас печать Клана. Как вы добились того, что печать перешла к вам. А еще — откуда у вас запретная магия земли, которой могут пользоваться только черные, существа изПреисподней? И зачем вы привнесли в наш мир запретную магию?
—Какая запретная магия?!— искренне возмутился я — Вообще-то указом Императора магия земли была признана обычной магией! И пользование ей незапрещено! У меня есть лицензия на пользование магией! Сам Эгер мне ее выдал! Как вы смеете пойти против воли Императора?
—Вы околдовали Императора!— яростно бросил, почти выкрикнул инквизитор — Ваш Эгер предатель, и будет подвергнут справедливому суду инквизиции так же, как и вы! Сознайтесь! Покайтесь, и умрете без мучений, легко!
—А может, я желаю помучиться?— достаю из памяти чеканную классику.
—Допускаю, что вам, одержимому, ваши мучения доставят удовольствие — пожимает плечом мужчина за столом — Но что скажете насчет ваших близких?
Он смотрит на инквизитора, стоящего возле дверей, тот кивает, исчезает за дверью. А уменя мгновенно слетает вся бесшабашная веселость. До этих пор происходящее мне виделось чем-то нереальным, киношным, мультяшным. Ну ипривязались ко мне какие-то ненормальные, и что с того? Скоро второй человек вИмперии узнает о творящемся беспределе, и поставит всех на место. А тут…похоже, что я куда-то вляпался. Заговор против короны? Похоже на то. Что там было написано в нетленке, на которой выросло все мое поколение? «Там, где торжествует серость — к власти всегда приходят черные». Вот, похоже, и пришли эти самые черные.
Дверь стукнула, я услышал шаги, обернулся, и сердце у меня заныло. Вот оно и началось, это самое «настоящее». Не мультяшное, не киношное. В комнату ввели Марину иМару.
Обе женщины были совершенно нагими, с руками, скованными за спиной. Накаркал, да…интересно, почему меня не раздели? Опасаются? А чего опасаются? Все-таки допускают, что я аристократ? А этих можно — простолюдинки? Опять же, их легко вывести из равновесия, раздев до нитки. И посмотреть на них приятно, да.
Быстро осматриваю женщин — особых повреждений не вижу. Синяки, да, кровоподтеки, царапины, уМарины вроде как губа подбита. Ну, еще волосы растрепаны — за волосы тащили, что ли? В остальном вроде бы целы.
