Глава 9
—Робаг Костин?— грозно спросил человек в черном мундире, нависая надо мной, как Пизанская башня.
—Может Робаг, а может и кто еще. С какой целью интересуетесь?— спросил я, напрягшись, и чувствуя, что добром все это не закончится. Хотя и так ясно, что не закончится — вокруг стоят по меньшей мере тридцать человек — все вооруженные до зубов, руки на рукоятях мечей, у части из них — на плече копья с мечевидным наконечником.
—Вы обвиняетесь в использовании черной магии, и насылании проклятий!— торжественно и грозно объявил «черный мундир», высоченный худой мужчина, глубоко запавшие карие глаза которого смотрели с фанатическим блеском и ненавистью. Он заранее меня ненавидел, только непонятно — за что.
—Это он!— крикнул мужчина в мундире стражи и нашивками офицера — Это он заколдовал моего брата, из-за чего тот сейчас гниет заживо!
—Да кто вы такие?!— с наигранным возмущением в голосе спросил я — Какое право имеете допрашивать меня?! Представьтесь вначале!
—А кто ты такой, демонское отродье, чтобы я тебе представлялся?!— мрачно спросил человек в черном — Ты что, не разбираешься в нашивках?! Не видишь, что перед тобой инквизитор третьего ранга?! Или ты вообще не знаешь, кто такие инквизиторы?! Ну, ничего…побеседуем с тобой в пыточной, ты узнаешь, кто такие инквизиторы. И расскажешь, зачем ты заколдовал человека! Взять его!
Вооруженные люди (городская стража, насколько я понял), двинулись ко мне, и ястал лихорадочно соображать — что мне сейчас делать? Взять они меня не смогут — я ихуложу, всех, до одного. А дальше что? Уйдут, и приведут в десять раз больше бойцов. Ворвутся в дом, схватят Марину, Аньку, семью Мары. Ограбят, в конце концов. Я-то уйду, мне пофиг их мечи копья, а мои близкие останутся на улице без средств к существованию. И что мне делать?
—Стойте!— громко и повелительно сказал я — Этот человек меня оговаривает! Я пойду с вами, только позвольте мне предупредить моих людей, отдать распоряжения по хозяйству!
—Отдать распоряжения? Предупредить?— с насмешливой ноткой в голосе воскликнул инквизитор — О чем? Чтобы спрятали улики?! Чтобы скрыли следы твоего колдовства?! Мы произведем обыск в твоем доме, и будь уверен — вывернем наизнанку твоих сообщников, и они все про тебя расскажут! И твою демоницу, и еедочку, которую ты поставил на ноги, используя кровь младенцев и плод, вырезанный из беременных женщин! Мы все найдем!
—Да тыизвращенец — искренне возопил я — Охренел что ли?! Тупица! Какая кровь?! Какие младенцы?! Ты чего несешь?!
—Взять его!— снова завопил инквизитор, но его голос перекрыл чей-то зычный крик:
—Отставить! Всем стоять! Именем императора, от лица его советника — остановитесь!
—Что?! Кто?!— инквизитор замер с открытым ртом, потом оглянулся и посмотрел, что происходит у него за спиной. А там стояли еще человек тридцать или сорок — в зеленых мундирах, вооруженные не хуже, чем городские стражники. И предводительствовали ими трое — два мужчины лет тридцати-сорока, явные командиры новой группы, и…да, это был тот самый фрукт, которому я сломал пальцы в ресторане. Нашел, зараза!
Впрочем, а чего еще следовало ожидать? Я бынашел, а они не могут? Это лишь дело времени и трудовых ресурсов. Отправить по городу толпы поисковиков, которые будут процеживать горожан сквозь мелкую сеть, и покрупинкам информации все равно выйдут на искомое. Это же большая деревня, а негород вроде Москвы с его многомиллионным населением. Здесь хорошо если тысяч пятьсот проживает, а тои того меньше. Надеяться спрятаться здесь было бы просто глупо.
А дальше пошел разговор даже интересный, если бы онтолько касался не меня. Я слушал перебранку предводителей двух групп, и ощущал что-то вроде дежавю. Вспомнилось, как один русский путешественник описывал свою первую поездку вИндию. Он собирался вместе с товарищем путешествовать то липешком, то лина попутках, а ночевать в палаточке, растянутой в придорожных джунглях.
О наивный! Вначале оказалось, что джунглей никаких нет. А есть сплошная деревня, которая тянется вдоль трассы на тысячи километров. И дома там стоят стена в стену, плечом к плечу, как солдаты в строю.
Потом они где-то все-таки нашли нечто вроде рощицы, в которой и разложили свою палатку. Только разложили — прилетели две банды на мотоциклах, вначале одна, потом другая. И вся эта шпана орала вначале на путешественников, потом начали вопить друг на друга. Путешественники плохо знали язык, на котором те вопили, то либенгали, то лихинди, и все, что поняли из воплей — первая группа оспаривала свое право на то, чтобы избить и ограбить этих белых лохов, вторая банда сама желала вначале ограбить, потом трахнуть, затем избить. И совершенно не собиралась учитывать желание первой группы добраться до пряных тел путешественников первыми.
Так они орали с полчаса, и вдруг появился полицейский с бамбуковой палкой — там у полицейских, в отличие от ихБолливудских киношных коллег, нет никакого огнестрельного оружия. Только палки, которыми они и справляют правосудие. Полицейский разогнал обе банды, отлупив их бамбуком куда попало, а потом на смеси английского и хинди посоветовал двум белым долбоособям валить отсюда как можно быстрее, пока банды не вернулись, и неподвергли их анальной каре. За то, что те осмелились устроить привал на ихтерритории.
У путешественников все закончилось можно сказать замечательно — они свалили и больше не мечтали ночевать в джунглях, полных диких обезьян. Но тут случай совсем другой, гораздо, гораздо худший. И мне сейчас катастрофически не хватает полицейского с бамбуковой палкой.
—Он наш!
—Нет, наш! Он оскорбил аристократа, и должен за это понести кару!
—Он колдун!
—Вот мы инакажем его за колдовство, на всю глубину нашего арстократического гнева!
—Но это официальное дело! Дело инквизиции!
—Но мыдадим вам возможно посмотреть, как глубоко и сосмаком мы его караем, и позволим допросить, пока он будет визжать и просить о пощаде!
И вот так минут двадцать, и никто не спросил моего мнения — желаю ли я, чтобы меня карали и допрашивали.
Я слушал, слушал, а потом достал из кармана визитку Вараса Эгера и протянул ее инквизитору:
—Читайте. И если вы позволите себя переступить территорию моего поместья — понесете ответственность.
А затем обратился к довольному, будто кот наевшийся сметаны, «кремовому», стоявшему чуть позади своих командиров:
—Эй, господин…не знаю, как там вас. Вы что, желаете получить удовлетворение? Хотите вызвать меня на дуэль?
—Ничтожество! Да как ты смеешь?! Ты оскорбил аристократа, ты, простолюдин! И тыеще смеешь…
—А кто вам сказал, что я простолюдин?— расстегиваю ворот, достаю оттуда личную печать Наследника — Смотрите сюда. Видите, нет? Назовите свое имя, господин, чтобы я мог принять ваш вызов по всем правилам!
—Этого не может быть!— после трехсекундного молчания завопил кремовый — Он украл печать! Он простолюдин! Чернь!
