—Растолстеешь, в дверь не пролезешь. Жопа будет — как подушка!
—Зато сидеть мягко! Ха хаха!
Вад ловко запрыгнул в коляску и быстро поехал от дома Марины. Я ему дал денег и сказал, чтобы он навремя затихарился. Я тоже посижу безвылазно, и самое главное — Марина. Я-то незаметный, как таракан, глянешь, и незапомнишь (как почтальон в детективе — его никто не замечает), а вот Марина…ее не забудешь. Впору сделать ее дурнушкой, чтобы не запоминали. Нет, это я шучу. Вообще-то горжусь своей работой — хорошо сделал! Сам — гляну, да так и тянутся руки подхватить и отнести ее впостель. Даже на меня действует!
Тут ведь какое дело…наказать негодяя дело конечно же святое, только вот может прилететь ответка. Этот типус в кремовом мундире точно не забудет обиды, будет нас искать. Меня, если конкретно. Нас сМариной он незнает, но это ничего не значит. Первым делом бросается в глаза ее внешность — такую не забудешь. Будут искать Марину, а поней — меня. Как искать? Кто-нибудь запомнит, что мы приехали на извозчике. Пойдут по извозчикам, станут расспрашивать — кто возил к трактиру «Алмаз» странную парочку. Будут искать Вада. Само собой — не найдут, раз я его спрятал. Другие извозчики дорогу к дому Марины не знают. А там…день, два, и поиски затихнут. Главное Марину на улицу не выпускать, ну ая…меня никто не заметит. Парень, как парень. Иногда очень даже хорошо быть неприметным человеком, особенно если ты откого-то скрываешься. Ну…или шпионишь.
—Приветствую вас, господин! Приветствую, госпожа Марина!— Мара вышла из калитки и поклонилась нам — Ужинать будете? Я все приготовила! Пирожков напекла! Похлебку сготовила! Компот! Салаты!
—Тетя Мара…ну что ты меня как зовешь? Какая госпожа?!— спросила Марина, оторопело глядя на женщину — Это же я, Мари!
—Госпожа Марина! Вы теперь моя хозяйка, как и господин Робаг, так что…— Мара снова поклонилась, ну ая пожал плечами. Любители статусов…что тут поделаешь.
Подхватил сумки — купили ужин в другом трактире, не таком пафосном и дорогом, зато готовят ничуть не хуже. Нет, я незабыл, что у нас теперь имеется прислуга, так, на всякий случай купил — вдруг не приготовит? И придется ждать, когда Марина спроворит ужин, а яесть хочу, как голодный волк! В«Алмазе» мне не дали поесть, пришлось мою пюрешечку размазать по наглому лицу собеседника. О чем ничуть не жалею, ибо получил несравненное удовольствие.
—Что вы, что вы, Мастер! Отдайте сумки, сейчас же! Я отнесу!
Мара буквально вырвала сумки у меня из рук (сильная женщина!) и помчалась впереди нас, довольная, сияющая, как звезда на небе. Что это она такая радостная?
Зашел во двор…опа! Ты погляди-ка! Трава ровно скошена, двор выметен, даже покосившуюся дверь сарая, и туна место поставили. Вот видно, когда делами занимается хозяйская рука. У меня лично руки так и недошли ни дотравы, ни доэтой самой двери. Ну нелюблю я эти…хмм…хозяйственные дела. Не ктому заточен! Я вообще-то музыкант, и немогу портить руки. Так себе отмазка, конечно, мне просто лень — себе-то не соврешь — но какая разница! Беречь руки, значит — беречь.
—Добрый вечер, господин Робаг! Добрый вечер, госпожа Марина!
Это уже муж Мары, Эрис. Тихий, крепкий, основательный мужик ее возраста — между сорока и пятьюдесятью. Кисти рук большие, переплетенные венами — видать пришлось мужику поработать в своей жизни. Глаза темные, смотрит с такой благодарностью, что хочется выругаться. И кланяется.
—Что с сыном? Как Гехен?— спрашиваю я, и тут вижу Гехена, сидящего на скамейке у сарая. Он улыбается, кланяется мне издалека. Ноги замотаны тряпками, короткие, так что точно не отросли. А ямежду прочим в глубине души надеялся на чудо. Ну, так….в самой глубине. А вдруг я иправда всемогущ! Прихожу, а там…
И заинька прыгает снова
А сним и зайчиха-мать
Тоже пошла танцевать
И смеется она, и кричит:
—«Ну спасибо тебе, Айболит!»
Хе хе…так и увидел, как они все вокруг меня скачут, аГехен пошел вприсядку.
—Мы сюда его принесли, ничего, господин Мастер?— несмело, испуганно спросила Мара — Мы вам не помешаем? Ну…чтобы не отвлекаться, не бегать к нему!
—Ничуть не помешаете — улыбнулся я, сообразив, что похоже теперь тут обитает вся семейка. И кстати — здорово! Пусть работают, почему бы инет?
Сую руку в сумку, достаю золотой, подаю Маре:
—Вот вам, в счет будущего жалованья. Аванс, так сказать. Потом посчитаемся — сМариной решите. И вот еще что — может тогда иЭрис будет на нас работать? Сторожем, разнорабочим, а может и возчиком. Как на это смотрите?
Мара смотрела на это снизу вверх — плюхнулась на колени, обхватила мои ноги руками и начала причитать, крича что-то вроде: «Благодетель! Ангел! Спаситель!». Чем вызвала у меня приступ идиосинкразии. Ну нелюблю я такие бурные проявления чувств, особенно по отношению ко мне. Даже если эти чувства добрые.
А придется терпеть. Средние века, чего уж тут…надо привыкать! Я жевсе-таки из аристократов, и когда-нибудь данное обстоятельство вылезет наружу. Похоже, тут ничего не утаишь. Если смог догадаться караванщик, смогут и другие люди. Они не тупее какого-то купца, пусть даже и очень успешного.
—Встань, сейчас же!— поднимаю женщину на ноги, и перевожу разговор на главное — Что с ногами сына? Как дела?
—Расти начали, господин Мастер!— Мара расцвела улыбкой — Растут! Да еще как! И чувствует себя хорошо! Сегодня отцу хотел помогать, еле отогнали! Он ведь у нас парень трудолюбивый, хороший…только с мордашкой не очень у него получилось, девки не любят конопатых, а так…мечта любой женщины!
Я подошел к больному:
—Привет, парень. Ну как ты? Только не надо падать на землю! Темный вас подери, я неСоздатель, чтобы передо мной на коленях стоять! Тем более у тебя их еще нет.
—Есть! Есть, господин Мастер!— радостно улыбнулся парень и быстро распустил полотно, которым были замотаны ноги — Вот, смотрите! Растут!
Я вгляделся, и слегка обалдел. И правда — из культяшек вытянулось что-то вроде зародыша ноги — я сумел рассмотреть и колени, и даже карикатурную ступню — розовую, мягкую (не удержался, потрогал). Вот значит как…растет! Отлично. У меня сразу поднялось настроение, испорченное стычкой с мажором.
Вот же гад! Ну надо же было испортить нам вечер! Хотел посидеть с подругой, тихо, мирно послушать чужую музыку, может даже потанцевать. А эта мразь мне как в душу нагадила! Иэхх…может его стоило вообще грохнуть? Я ведь мог. Остановить сердце — запросто. Я могу. Теперь — могу.
—Сейчас ужинать будем — улыбнулся я — Несите парня в дом. Все вместе за стол сядем. Девчонки тоже здесь?
—Девочки здесь — замялась Мара, и решительно заявила — Нет, господин Робаг, с вами за стол не сядем. Не почину! Так нельзя. Вы хозяева, мы прислуга. Нужно соблюдать правила. Хоть убейте, а несядем! («Не встанем, мамо!»)
—Ну как хотите — вздохнул я, подумав о том, что может это и правильно. А я, старый лабух, ни хрена не понимаю в аристократизме и втом, как правильно себя вести в условиях перманентного средневековья. Демократ хренов…коммунист!
