–Бр-р-р.– Вероника вздрогнула.– Как представлю, что… Ой. Тиша…
Она повернула за угол, в переулок, на минуту позже серого «Ларгуса». Для того, чтобы в переулке его не увидеть.
Те две машины, что Вероника пропустила перед собой, старенькая зеленая «Нива» иаккуратная белая «Киа», были. А «Ларгус» исчез.
Вероника почувствовала, что холодеет.
–Тиша,– растерянно повторила она.– Куда он делся?!
* * *
Вероника выехала на встречку и вдавила газ. На узкой, огороженной с двух сторон отбойниками дороге, уходящей вверх едва ли не серпантином, с нулевой видимостью, это был поступок камикадзе. «Он не мог уехать далеко!– твердила про себя Вероника.– В такую вертикаль, на такой развалюхе…»
Впрочем, «Нексия» тоже особой приемистостью не отличалась. Движок натужно взревел, легко одолел «Ниву» ипоравнялся с новенькой и полной сил «Киа», водитель которой даже не подумал сбавить скорость. Вот сейчас навстречу вылетит какой-нибудь «крузак», и – все…
–Вероника,– сказал Тимофей.
–Нам нельзя его потерять!– крикнула она в ответ.
–Как раз это и хотел сказать.
Стискивая зубы, Вероника давила на газ. Дорога медленно, как будто нехотя ползла под колеса. Тиша, блин… Вот надо было ввязаться в текущее расследование! Они не просто так раньше этого не делали, потому что вот к чему подобная глупость может привести. Да, Тимофей умный, даже гениальный, способный по парению перышка на ветру угадать, каковы мотивы убийцы, и угадать верно. Только вот никаких полномочий у него – нет, и заинтересовать своими открытиями правоохранительные органы – не получается. А спугнуть убийцу и заставить его заметать следы самым страшным способом – запросто.
Опередив «Киа» на полкорпуса, Вероника решительно крутнула руль вправо. Фанат корейского автопрома немедленно дал по тормозам и разразился длинным гудком. Да-да, спасибо, что указали на ошибки в вождении, я как-то без вас и не сообразила, что косячу!
Перестроившись, Вероника из вредности мигнула «аварийкой», и тут же по встречке пролетел «Рено». Слава тебе, господи…
Затяжной поворот закончился, и Вероника от души выругалась. «Ларгуса» на горизонте не было.
–Ну и что теперь делать?– спросила она, отметив, что голос дрожит, как и руки на рулевом колесе, а глаза затягивает пелена слез.
–Езжай дальше,– сказал Тимофей.
–Он не мог так далеко…
–Он и раствориться не мог. Впереди поворот…
Неуверенность в голосе Тимофея объяснилась просто: впереди было два поворота. Не перекресток, просто две грунтовые дороги, расходящиеся под углом и ведущие в глубины частного сектора. Вероника свернула на первую.
Дорога закончилась тупиком через две минуты.
–Срань,– прокомментировала Вероника.
–Разворачивайся, «Ларгуса» не вижу.
–Сама знаю!
Чтобы развернуться, пришлось попотеть, дорога была узкой. Уходящее время ощущалось, как кровь, сливающая из вены в донорском пункте. Вероника по молодости как-то раз ходила сдавать кровь, в День донора, со всем классом, и навсегда запомнила это жуткое ощущение уходящей жизни.
–Второй поворот,– командовал Тимофей, сжимая смартфон, как верующий – распятие.
–Есть.
Проехались с тем же результатом. Только в одном месте Вероника остановилась и, выйдя, встала на цыпочки, чтобы заглянуть за забор, из-за которого ее яростно облаивала невидимая, но явно крупная собака. «Ларгуса» не было. Не было и места, куда его можно было бы спрятать…
–А с той стороны дороги что?– спросила Вероника, вернувшись за руль.
С той стороны дороги высились деревья, но за ними просвечивали открытые пространства.
–Ничего, крепостная стена,– сказал Тимофей.– Местная достопримечательность.
–Да знаю, видела. И здесь, что ли, тоже?
–Ну… Видишь ли, вся суть крепостной стены заключается в том, чтобы защитить город от…
–Тиша, все, заткнись! Еду прямо.
Это было фиаско, но признаваться в нем не желала ни Вероника, ни – что страшно – Тимофей. Они проехали вперед, беспомощно глядя на дачные домики, самый приличный из которых выглядел чуть лучше собачьей конуры. Потом дорога повернула. Вероника немного попетляла среди квартирных домов, свернула направо, хотя можно было и налево… Уже не было никакой разницы.
* * *
На протяжении первого часа они еще во что-то верили. Потом Вероника настояла на том, чтобы с «чистой» сим-карты, не принадлежащей ни ей, ни Тимофею, припасенной специально для таких случаев, позвонить в полицию и сообщить о похищении. Разговор получился на редкость идиотским.
«Представьтесь, пожалуйста. Фамилия, имя, отчество?.. Где проживаете?.. Еще раз опишите ситуацию. Рядом с девочкой остановилась машина, и она в нее села?.. Сама, добровольно?.. А почему, в таком случае, вы думаете, что это похищение?.. Да с чего вы взяли, что это маньяк?.. Другие свидетели похищения есть?.. Хорошо-хорошо, девушка, не кричите так. Сообщите родителям ребенка, они могут приехать и написать заявление…»
Когда в итоге взбешенная Вероника бросила трубку, Тимофей только вздохнул. Он-то с самого начала был уверен, что из этой затеи ничего не выйдет. И они продолжили наматывать круги по городу.
Несколько раз набирали Дениса – телефон недоступен.
Доехали до дома Дениса, до ТЦ «Астролябия», прокатились вдоль Реадовского парка – «Ларгуса» не было.
–Да куда он мог поехать?– Вероника не смогла бы сказать, в который уже раз задает этот вопрос.– Тиша, ну ты же умный! Думай!
–Был бы умным – не упустил бы его.– Тимофей сосредоточенно смотрел вперед.– Впрочем, неудивительно. Слежка, или так называемое внешнее наблюдение – целая наука, люди этому годами учатся. Неудивительно, что нас спалили, как малых детей,– мы-то в этом полные дилетанты… Разворачивайся.
–Зачем?– вздохнула Вероника.
От бесконечных кружений по городу, от нервного напряжения и необходимости постоянно следить за дорогой она устала до смерти. Затекли спина и шея, разболелась голова. Хотелось одного – вернуться в гостиницу, лечь и вытянуть ноги. И чтобы никто не трогал. Чтобы никаких провалившихся сквозь землю маньяков! Чтобы проснуться и удивиться – приснится же такая дрянь.
–Какая разница, в какую сторону ехать? Его нет. И не появится. И попробуй скажи, что ты этого не понял.
–Назад,– сказал Тимофей.– Туда, где мы его потеряли. Он там.
По-прежнему глядя перед собой, упрямо поджал губы.
–Да с чего ты это взял?!– Вероника уже почти плакала.
Не только от жалости к себе, уставшей и измученной, ей было жаль еще и Тишу. Все эти три часа он просидел в одной позе: упершись ладонями в колени, глядя прямо перед собой. К смартфону больше не прикасался. Не отвлекался вообще ни на что – как зачарованный, смотрел на дорогу. Время от времени подавал команды.
