У местных парк пользовался популярностью. Мамочки с колясками, пожилые люди с палками для скандинавской ходьбы, дети, бегуны и велосипедисты.
–Возьмите, пожалуйста.
Тимофей вздрогнул и обернулся. Девушка-продавщица протягивала ему френч-дог с торчащей из булки сосиской.
–Благодарю,– кивнул Тимофей.
Он медленно пошел по одной из дорожек, откусывая от френч-дога и глядя по сторонам. Теперь, на месте, чувствовал себя более раскованно. Здесь начиналась работа, а значит, он был в своем праве.
Четверть века назад здесь произошло семь жестоких убийств. Сказав, что его отец был то ли пятой, то ли шестой жертвой, Денис ошибся. Валентин Петрович Белов стал седьмым – и последним. Да, пресса не обласкала убийцу вниманием, но кое-какие сведения все же в печати появлялись, и Тимофей сумел их найти.
Сегодня в парке как будто кипела жизнь, но… Чувствовалось какое-то «но», и чувство это лишь крепло по мере того, как Тимофей приближался к кургану. Под конец пути от тяжелого, давящего ощущения уже кусок в горло не лез, и Тимофей выбросил остатки сосиски в мусорный контейнер возле лавочки, на которой увлеченно что-то обсуждали две немолодые женщины.
Чуть помешкав, он глубоко вдохнул и пересек дорожку. Хотел энергии? Ее здесь – целый гейзер, так и бьет. Как только местные умудряются не чувствовать? Может, просто привыкли?
По бетонным ступенькам Тимофей взбежал на курган. Но даже здесь было людно. Отсюда делали впечатляющие селфи на фоне парка. Тимофей тоже достал смартфон. Поснимать парк – хорошая идея. Будучи здесь, он не сможет думать, только чувствовать. Мысли зашевелятся в голове позже, когда он вернется в условную тишину и покой гостиницы. Тогда-то и пригодятся снимки с хорошим разрешением.
–Извините, молодой человек!
Тимофей вздрогнул и обернулся.
Позади него стояла душераздирающе счастливая пара. Девушка, в которой угадывалась толика азиатской крови, улыбалась и протягивала фотоаппарат.
–Вы не могли бы нас сфотографировать, пожалуйста?
Парень – коренастый блондин в кожаной куртке – тоже улыбался, но не так открыто.
Единица-ноль… Решение Тимофей принял моментально.
–Нет,– отрезал он и зашагал прочь от обескураженной девушки.
–Дебил какой-то,– услышал прилетевший в спину комментарий парня.
Оборачиваться не стал. Сердце неприятно колотилось. Ему хотелось убраться подальше от любых контактов как можно скорее.
* * *
Вероника нашла его сидящим на скамейке в одной, как Тимофей про себя назвал ее, «потайной» аллее. Складывалось впечатление, будто, закатав асфальтом вполне логичный и симметричный узор в начале парка, создатели внезапно получили корректировку и, не мудрствуя лукаво, добавили к схеме нелепый аппендикс, бьющий по чувству перфекционизма любого человека, глядящего на карту.
–Уф, вот ты где!– Вероника плюхнулась на скамейку рядом с Тимофеем и протянула ему стаканчик с кофе.– Пришлось побегать. А ты чего из гостиницы выполз? Я уж думала, тебя похитили, хотела в полицию звонить.
–Исследую.– Тимофей отхлебнул кофе.
–А, ну-ну. Все эти твои энергетические потоки, чакры-хренакры,– понимающе кивнула Вероника и, открыв свой стаканчик, тщательно перемешала растворимую бурду пластиковой палочкой.
–Смотри,– кивком указал Тимофей на статую, стоящую внизу.
Вероника, прищурившись, окинула взглядом Скорбящую Мать.
–Не сочти меня непатриотичной мразью, но я б за такие памятники срок давала,– вынесла вердикт Вероника.– Хорошо, что сейчас день. И что мне не восемь лет. Мороз по коже!
–Ты не оригинальна в своей реакции,– улыбнулся Тимофей.– Пока ждал тебя, знакомился с местным фольклором. Еще в девяностые дети верили, будто по ночам эта статуя ходит и убивает людей.
–А, так дело закрыто?– обрадовалась Вероника.– Мне нравится. Отправляй сюда Вована, пусть все красиво снимет. Может, удастся продать сюжет на ТВ-3. Узнаю, есть ли билеты до Москвы на сегодня.
Тимофей задумчиво помолчал. Вероника ждала, глотая кофе. Она хорошо чувствовала свою роль – этакого агента реальности. Двойного агента. С одной стороны – не позволяла Тимофею улетать в облака, а с другой – поставляла ему необходимую информацию.
–Так что у тебя?– Тимофей повернул голову и посмотрел на нее.
–Через два часа встречаюсь с Фоминым.
–А Фомин – это…
–Фомин Михаил Федорович, одна тысяча девятьсот пятьдесят первого года рождения. Работал следователем в местном угрозыске,– похвасталась Вероника. Пока Тимофей бродил по парку, она не сидела сложа руки.– В частности, по нашему делу.
–Прекрасно.– Тимофей встал.– Я набросаю список вопросов, которые нужно будет задать.
Он уже переполнился мрачной энергетикой этого места. Насытился ею до того, что начало казаться: наблюдатель тут не он. Это не Тимофей изучает парк, а парк изучает его. С трудом удерживался от того, чтобы не начать пытливо оглядываться по сторонам. Ему срочно требовался период восстановления и покоя. Период анализа.
–Ты, конечно, набросай.– Вероника поднялась следом.– Да только на многое я бы не рассчитывала. Судя по разговору, мужик отнюдь не фанатеет с идеи повспоминать былые деньки.
–И чем же ты его подкупила?
Тимофей пошел обратно, на «кольцевую дорогу», как мысленно назвал про себя бетонную тропинку, идущую вокруг кургана.
–Сказала, что одна из убитых – моя любимая тетя. Но тут ведь главное – голос, понимаешь? Тон. Тон должен говорить что-то типа «о, большой, сильный и опытный мужчина, помоги маленькой заблудившейся девочке найти дорогу домой!».
На лужайке у кургана дети играли во фрисби. Порывом ветра пластиковую тарелку отнесло в сторону, и она упала почти под ноги Тимофею. Вероника, не прекращая говорить, наклонилась, подняла фрисби и бросила обратно.
–Спасибо!– крикнул мальчишка, поймав в прыжке тарелку.
Вероника махнула ему рукой.
–Как тебе такое удается?– спросил Тимофей, не в силах сдержать изумления.
–Пру напролом. Не получается – щупаю стены,– пожала плечами Вероника.– Всегда есть какая-нибудь лазейка. Или ты о чем?
Тимофей покачал головой. И вдруг, словно стремясь отыграться за свою социальную несостоятельность, сказал:
–Между прочим, та скульптура стоит возле массового захоронения жертв фашистских захватчиков.
Вероника споткнулась на ровном месте.
–Блин!– воскликнула она, нисколько не заботясь тем, что на нее оглядываются прохожие.– Больше я с тобой здесь встречаться не буду. Фильм ужасов какой-то! Пошли отсюда, мне нужно подготовиться к допросу с пристрастием.
* * *
У него была отличная память на лица. Это не бог весть какое умение, достаточно лишь внимательно смотреть по сторонам. И тогда начнешь замечать одних и тех же людей.
