Мать вздохнула.
– Пруденс, я очень надеюсь, что нам не придется это делать. Идея создания школы мне нравится, но мне не хочется, чтобы мы были вынуждены ее создавать. Это лишает идею всякой привлекательности.
– Мама, я очень сожалею, что дела Филиппа...
Мать накрыла рукой руку Пруденс.
– Перестань. Он не хотел оставлять свои дела в таком состоянии.
– Дело не только в деньгах, а в унижении... Все эти люди доверяли ему. Он должен был осознать, что дела его плохи, и не раздавать обещания налево и направо.
– Возможно, он был слишком большим оптимистом. Но то, что он делал, не было преступлением. Однако общество от нас отвернулось. Мы оказались в изоляции. Я знаю, как тяжело ты это переживала.
– Это было тяжело для нас обеих. Некоторых женщин я читала своими друзьями, но все оказалось не так.
Более того, ее мнимые «друзья» поверили лжи, опубликованной в газетах, о том, что Филипп присвоил деньги своих инвесторов, и что она завлекала мужчин, с тем, чтобы они делали инвестиции. Это было так ужасно и так вульгарно, что даже теперь, по прошествии трех лет, при воспоминании б этом она ощущала мерзкий привкус во рту. Но хуже всего было то, как эти отвратительные слухи подействовали на Филиппа. Он находился в постоянном напряжении. А потом заболел. Казалось, он постепенно таял у нее на глазах.
Пруденс сделала глоток чаю, чтобы немного успокоиться.
– Мы ничего не добьемся, если будем ворошить прошлое. К тому же...
Неожиданно послышалось громкое блеяние. Мать и Пруденс взглянули друг на друга. Блеяние повторилось, на этот раз звук был громче и раздавался где-то совсем близко.
Мать вскочила и побежала к окну.
– Пруденс! Это та же самая овца! Она объедает верхушки у зимнего келпа.
– Только не зимний келп! – воскликнула Пруденс, швырнув нож и вилку на стол. – Моему терпению пришел конец! Я отправляюсь к капитану. И я знаю, что сделаю на этот раз, мама. Я приведу эту овцу к нему. Пусть он сам с ней разбирается!
Мать удивленно заморгала.
– Но...
Пруденс уже вышла за дверь. Мать бросилась за ней следом.
– Пруденс, подожди! Не ходи, пока ты в таком возбуждении! Ты скажешь какую-нибудь глупость. Доешь хотя бы завтрак! – Мать схватила Пруденс за локоть. – Это тебя немного успокоит. Возможно, ты даже успела бы что-нибудь сделать со своими волосами. И хотя мне нравится твое домашнее платье, но, возможно, следовало бы сменить его на синее...
– Нет! – Пруденс вырвалась из ее рук, схватила с вешалки плащ и накинула его на плечи. – Пора поговорить с капитаном на его языке.
– Боже милосердный!
Пруденс намотала на шею шарф.
– Я намерена для разнообразия отвести овцу капитана прямо в его дом. Посмотрим, как ему это понравится!
– Пруденс, может быть, тебе лучше...
Но дочь, настроенная крайне решительно, уже умчалась.
– Ну, капитан Ллевант, – сердито бормотала она, направляясь на звук овечьего блеяния, – даже если вы не готовы к такому повороту событий, нынешнее утро вам придется посвятить решению «овечьей» проблемы.
Глава 6
Важно, чтобы ваш хозяин пользовался уважением людей, равных ему по положению, и своих соседей. Это непросто сделать, но то, насколько вам удастся способствовать достижению этой цели, в конечном счете, вам же и зачтется. Хотя это и несправедливо, но о качестве вашей работы будут судить по его внешнему виду. Какое-нибудь жирное пятно на новом жилете хозяина может существенно понизить оценку качества вашей работы, а, следовательно, подорвать ваше уважение к самому себе.
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
Пруденс резко постучала в обветшавшую под воздействием непогоды дверь, так что даже сквозь перчатки стало больно костяшкам пальцев. Кричала, кружа над головой, одинокая чайка, и крик ее навевал какой-то суеверный страх. Ветер шевелил юбки, обдавая холодом лодыжки, обтянутые чулками. Пруденс вздрогнула и подняла повыше воротник плаща.
Где этот чертов капитан? Несомненно, он где-нибудь в доме: посиживает себе в тепле у камина и пьет. Она слышала, что моряки имеют обыкновение вести себя подобным образом.
За ее спиной послышалось громкое блеяние. Пруденс оглянулась через плечо на овцу, которая послушно стояла позади, привязанная к ее талии ярко-красным шарфом.
– Спокойно, миссис Филдингс! – сказала Пруденс. Ей надо было как-то назвать овцу, и имя экономки показалось ей вполне подходящим. Овца всем своим видом напоминала ей экономку с ее утренними поучениями.
Ветер подул сильнее. Миссис Филдингс потянулась и ухватила желтыми зубами кромку шарфа.
– Прекрати! – сказала животному Пруденс. – Мама связала его собственными руками.
Видимо, на миссис Филдингс это не произвело впечатления. Во всяком случае, она ухватилась за шарф зубами еще сильнее.
– Прибереги аппетит для портьер капитана, – саркастически произнесла Пруденс, почувствовав озноб. Она постучала еще раз и, не получив ответа, загрохотала кулаком по твердой деревянной обшивке. – Эй, куда вы все подевались?
В этот момент дверь распахнулась, но из-за нее выглянул не высокий и грозный капитан дальнего плавания, а Стивенс, который тер глаза, как будто только что проснулся. На нем под черным суконным бушлатом была надета полосатая тельняшка, а голова повязана платком.
Вид у него был весьма пиратский. Узнав ее, он подавил зевок.
– Глазам своим не верю, мадам! Я уж подумал, что это назойливый кредитор явился, чтобы потребовать долг.
Так, значит, капитан на мели в финансовом отношении? Этому не следовало удивляться.
– Я не занимаюсь взысканием долгов.
– Вижу, вижу, миссис Тистлуэйт. Чем могу служить?
– Я хотела бы видеть капитана.
– Ах вот как? Прекрасно. Но как бы то ни было, а в дом я вас пригласить не могу. Я не из тех, кто позволяет особам женского пола приходить сюда без приглашения, когда им заблагорассудится.
– Я приглашена.
– Кем же, позвольте полюбопытствовать? Уж наверняка не капитаном, потому что он не допустит, чтобы женщина... – Круглая физиономия Стивенса вдруг озарилась догадкой. – Тьфу! Как же я не сообразил сразу? Вас пригласил Джон Пьютер, не так ли?
– Джон? Нет, я такого не знаю.
Стивенс поднял руку над головой:
– Вот такого роста, с рыжими волосами, заплетенными в косицу, немного прихрамывает на правую ногу? Он, конечно, не назвал своего имени, поэтому вам оно незнакомо. Я послал его в таверну, чтобы найти девчонку, а он, видимо, вместо этого нашел вас...
– Никто не находил меня в таверне.
