Ксчастью для нее, яуже схватился заэвакуационную петлю наееразгрузке иповолок ееспиной вперед кгороду! Так что голубой луч прошел унее над головой, чуть несрезав мне ухо!
—Тычто творишь⁈— заверещала напарница, размахивая руками ипадая назадницу.— Отпусти меня, кретин!
—Янас спасаю!— заорал вответ я.— Атылучше стреляй, чем болтай! Хотя бынедай имприцелиться!
—Ну, если яиз-за тебя сдохну!..
Фразу она незакончила, зато сменила, судя пощелчку, магазин ипринялась короткими очередями потри патрона нагружать противников.
Ятащил одной рукой ее, второй рукой— винтовку, упираясь ногами вутоптанную землю иволоча свою отстреливающуюся иматерящуюся сквозь зубы напарницу!
Дахрен тебе! Тоесть, мне… Всем— хрен! Вероятности, хероятности! Она меня спасла, ияеетеперь тоже неброшу!
Ипусть даже вглазах начинает понемногу темнеть, влегких проснулись какие-то нездоровые хрипы, плевать! Ядотащу догорода! Догорода яточно дотащу…
—Предпоследний магаз!— завопила напарница, вочередной раз перещелкивая магазины.
—Успеем!— вответ прохрипел я, переходя нарывки— подшаг, рывок, подшаг, рывок.
Под ногами уже потянулся асфальт. Черный, шершавый, будто минуту назад уложили, разве что негорячий! Сразу стало тяжелее тащить, нонадо, надо хотя быдоближайшего дома дотянуть, укрыться вподъезде, или заугол, незнаю, завернуть!
—Последний втыкаю!— прокричала напарница, под щелчок вставляемого магазина.— Нет, стой! Стой! Яговорю, стой!
Ееголос сквозь стучащую вушах кровь несразу пробился вмой мозг. Япротащил еееще несколько метров поасфальту, пока непонял, чего она отменя хочет.
—Стой! Остановись! Атопулю влеплю!— верещала напарница, размахивая руками ипытаясь дотянуться доменя.
Япослушно отпустил петлю наееразгрузке, и, неудержав равновесие, упал вперед. Рефлекторно подставил руки, превращая падение взапоздалый перекат через бок.
—Вподъезд!— прохрипел я.— Пристрелят нахер!
—Кто⁈ Нет женикого!— ответила напарница, неподнимаясь сасфальта игрустно глядя туда, откуда мыпришли.— Если только ятебя пристрелю зато, что тысделал… Апотом исама застрелюсь.
Ничего непонятно.
Рефлексы трепали мое тело, рвали мышцы, заставляя откатиться слинии огня влюбое доступное укрытие, ноя, глядя насвою напарницу, тоже сел ипосмотрел туда, откуда мыпришли.
Атам больше небыло свалки. Небыло, и, судя повсему, небыло никогда. Там было продолжение города— тежедома, тот жеасфальт, тожесамое безлюдное запустение.
Солдат черного сектора небыло тоже. Небыло вообще никого. Как будто мыснапарницей остались последними живыми людьми напланете.
Иона, кажется, этому нерада.
—Что нетак?— непонял я.— Тынерада, что нас неубили?
—Ябыпредпочла, чтобы нас убили.— совершенно серьезно ответила напарница, отбрасывая всторону вектор.— МывКлимовске, идиот! Понимаешь, вКлимовске, тупая твоя башка! Посравнению сэтим даже попасть вКельвин— легкая смерть!
Глава 3
Яогляделся еще раз, теперь уже более вдумчиво ивнимательно. Должна жебыть причина, почему она так реагирует напростой факт существования города? Климовск неКлимовск, главное, что оннам жизнь спас.
По-моему, отличный повод радоваться, анегрустить.
Хотя город, конечно, странный, этого неотнять. Ладно, что онпуст, как коробка конфет, попавшая всемью сладкоежек, это ничего, это вполне объяснимо— кто жезахочет жить рядом сосвалкой, огороженной табличками, предупреждающими озагрязнении всех возможных форм ирасцветок? Это даже хорошо, что никого тут нет— небудет никаких вопросов, кто мытакие иоткуда мытакие, потенциально способные принести проблемы.
Новот то, что город теперь выглядел совсем по-другому— вот это уже вызывало опасения. Скукоженный ивыгнутый дугой навиде снаружи, при взгляде изнутри он, во-первых, снова расправил свои здания вихизначальные квадратные формы, аво-вторых, явно разросся вмасштабах, накрыв собой тутерриторию, скоторой мыминуту назад так упорно пытались выбраться. Теперь никакой свалки там небыло, как небыло ибойцов черного сектора, небыло мусорных куч, небыло ничего, кроме одинаковых стеклянно-бетонных коробок высотных зданий.
Ястремился вукрытие, идостиг целой кучи укрытий. Только укрываться уже нет нужды.
Напарница все так жесидела, погруженная всебя, нешевелилась идаже дышала будто бычерез раз. Она явно знала обэтом месте что-то, чего незнаю я.Тоесть, она знала несравнимо больше меня, потому что ясовершенно точно незнал обэтом городе ничего.
—Как тебя зовут?— спросил япервое, что пришло вголову. Просто чтобы заставить ееответить, чтобы расшевелить еесознание.
—Скит.— тихим бесцветных голосом ответила напарница.
—Скит?— усмехнулся я.— Что заимя такое?
—Это позывной, очевидно же. Кто жебудет свое имя говорить?
—Нуябы, например, сказал.— япожал плечами.— Невижу смысла делать изнего тайну?
—Дану?
Кажется, ядобился цели— вглазах Скит появился какой-то интерес. Она впервые запоследние минуты шевельнулась— подняла голову ивзглянула мне вглаза:
—Икак жетебя зовут?
Итут японял, что неотвечу навопрос. Непотому, что уменя какие-то предрассудки насчет своего имени, как уСкит.
Апотому что янезнаю, как меня зовут.
Даявообще ничего незнаю. Или, вернее сказать, непомню. Если досего момента этот факт как-то смазывался итерялся нафоне общей напряженной ситуации, тосейчас яэто осознал вполной мере.
Яничего осебе непомню. Нивозраста, ниимени, нидаже как выгляжу.
Хотя вот последнее, может быть, иполучится выяснить.
—Утебя есть зеркало?— спросил яуСкит.
—Макияжик проверить?— хмыкнула Скит.
—Вроде того.
—Красавчик, можешь несомневаться. Есть зеркало, только оно тебе непоможет.
—Почему?
—Потому что оно линзованное.
—Нахрена?— изумился я.— Внего женичего неувидишь!
—Азачем внего что-то видеть?— Скит пожала плечами.— Оно жесигнальное, ивтаком виде прекрасно исполняет эту роль. Аесли надо— его можно отсоединить ототражающей подложки ииспользовать как линзу для разведения костра, это жеочевидно.
—Отлично.— явздохнул.— Ахоть что-нибудь отражающее утебя есть?
Скит насекунду задумалась, потом помотала головой:
