– Но я тоже хочу помочь.
– Ты нам обязательно поможешь, только мы придумаем что-нибудь такое, чтобы обойтись без Ахиллеса.
– А я сразу могу помочь, – сообщила Порция. – Сошью платье из этого шелка. Онория, ведь скоро Рождество, и многим женщинам захочется появиться на балу в новом платье! Я отлично с этим справлюсь.
Действительно, что касается шитья, у Порции был к этому настоящий талант, и тем не менее Онория насторожилась – что-то дела их подозрительно быстро налаживаются!
– Хорошо. Я думаю, не повредит, если ты сошьешь одно платье, но на этом конец, слышишь?
Тут подала голос Кассандра, которая до этого, казалась, была совершенно поглощена своим вышиванием.
– Я отложу свой сезон на год.
– Кассандра! – Порция в ужасе ахнула. – Что ты такое говоришь! Что бы ни случилось, это просто исключено.
Оливия насмешливо усмехнулась:
– Ты так говоришь, только чтобы Кассандра поскорее подыскала себе богатого мужа, который сможет оплатить твой сезон: ведь по возрасту ты следующая за ней!
– Ничего подобного! – с возмущением возразила Порция, хотя и кинула на Кассандру виноватый взгляд.
– Тише, девочки! – призвала сестер к порядку Онория. – Даже если Кассандра и выйдет в этом году в свет, это еще не значит, что она найдет богатого мужа. И напоминаю вам, что главная цель – встретить мужчину соответствующего воспитания и происхождения. А не найти богатство!
– Но, Онория, все это лишь пустая трата сил! – Кассандра грустью улыбнулась. – Тетушка Кэролайн не станет обо мне заботиться. Мы надеялись на ее помощь, но она даже не заикается об этом.
– Просто она увидела, какой ты стала потрясающей красавицей, а у нее обе дочери тощие и веснушчатые!
– Порция! – Онория топнула ногой. – Кузина Джейн не виновата, что у нее веснушки.
– Нет, конечно. Но она вдобавок ржет, как лошадь!
Тут Джордж громко захохотал, настолько похоже имитируя манеру смеяться кузины Джейн, что весь клан Бейкер-Снидов покатился со смеху... кроме Онории.
– Довольно! Вы совершенно невоспитанны! Хватит, говорю я вам! У нас остался еще один вопрос. Порция, ты готова представить свой план по приведению гостиной в порядок?
Порция встала с места и, словно отвечая урок, стала рассказывать о том, как женская часть Бейкер-Снидов будет вырезать трафареты для обоев, и еще о блестящей идее Джорджи окунуть Ахиллеса в красную краску, а потом пустить его прыгать по обоям, в результате чего на них появится необыкновенно эффектный рисунок. Онория рассеянно слушала ее, продолжая озабоченно размышлять о бедственном состоянии семьи.
Неожиданно взгляд девушки упал на кольцо, и, как обычно, ощущение тепла на пальце заставило ее улыбнуться. Именно в этот момент она поняла: что бы ни случилось, ей удастся добиться своей цели!
Глава 3
Когда-то у меня был очень сердитый спаниель по кличке Флаффи, и стоило появиться моей мачехе, как он начинал грозно рычать на нее. Он также облаивал Клариссу Этлридж, которая вечно критиковала мои прически, а когда лорд Джеффри посмел явиться ко мне с предложением руки и сердца, заставил этого жалкого труса буквально вылететь из дома, а потом загнал его в пруд! Да, из всех моих собак Флаффи был самым любимым и преданным псом.
Леди Джейн Фротертон – виконту Мелтону во время прогулки в Гайд-парке
– Я уже искал его где только можно!
Онория удивленно подняла голову.
– Прости, Джорджи, я не расслышала. Что ты там искал?
Джордж сурово взглянул на сестру:
– Не что, а кого!
Онория со вздохом отложила перо.
– Видимо, дело касается твоего непоседы Ахиллеса?
– Да, – мрачно кивнул Джордж. – Я уложил его спать, а когда пошел разбудить, его там не оказалось.
– Не слишком ли часто он убегает, Джорджи? Тебе не приходило в голову, что Ахиллесу просто не нравится жить в шляпной картонке у тебя под кроватью?
– Я знаю, что эта картонка ему нравится.
– Почему ты так думаешь?
Мальчик нахмурил брови, и в его синих глазах промелькнуло презрительное выражение.
– Потому что когда он там сидит, то поет. Если бы ему не нравилось, он не стал бы петь.
– А может, он не поет, а плачет и зовет на помощь? – Онория воздела руки к кебу и как могла сымитировала кваканье лягушки. – Помогите! Меня заключили в ужасную темницу! Ради Бога, спасите! – Джордж ответил сестре сердитым взглядом, и она опустила руки. – Не смешно, да?
– Нисколько! Я слышал, как Ахиллес плачет. А когда он сидит в коробке, он именно поет.
– Когда это он плакал?
– Когда я пытался научить его съезжать по перилам лестницы.
– Какое счастье, что я не родилась лягушкой! Думаю, на его месте я бы тоже заплакала. – Онория поморщилась и потерла виски. – Надеюсь, ты действительно можешь отличить его плач от пения.
– Да, но только я никак не могу понять, почему он все время куда-то прячется, – расстроенно протянул мальчуган.
– Может, он скучает по своему старому пруду?
– Ты так думаешь? – Джорджи выпятил нижнюю губу, и в его глазах появился упрямый блеск. – Может быть... Но если бы он не жил у меня под кроватью, ему было бы еще хуже. Он скучал бы по мне куда больше, чем по своему старому вонючему пруду!
– Ладно, может, тебе просто накрыть коробку крышкой, а сверху придавить какой-нибудь книгой, как ты думаешь?
– Но тогда в ней будет темно, а Ахиллес не любит темных мест!
Онория, кажется, знала, кто именно не любит темных мест, и это наверняка был не бедняга Ахиллес.
– Твой лягушонок жил в пруду, вокруг которого растет густой лес, а в лесу по ночам становится очень темно. Так что я не думаю, что он станет возражать, если ты накроешь коробку крышкой.
– Все равно я не стану это делать. Он подумает, что его посадили в тюрьму!
– Но зато он будет в безопасности. Ты же знаешь, как много опасностей подстерегают лягушку в доме.
– Какие еще опасности? – недоверчиво поинтересовался Джордж.
– Ну, его может случайно раздавить кто-нибудь из слуг... Или Порция может столкнуть его с лестницы, когда спускается с целым ворохом ткани и ничего не видит под ногами. Он может забраться в кухню, а там ненароком свалиться в кастрюлю с кипящим супом или застрять лапкой в решетке на полу.
– Если с Ахиллесом случится какая-нибудь беда, я сразу узнаю!
Онория со вздохом привлекла к себе братишку и нежно обняла его.
– Все-таки мне кажется, что крышка могла хотя бы помешать ему убежать.
– Он не убегает, а путешествует по дому и изучает его, как папа новые страны.
