Ее успокаивавшее присутствие — помогало мне, она знала меня, чувствовала.
А когда коснулась губами моего оба — я смог вновь уснуть.
Глава 34
Живой
Во сколько наступило мое утро — я не мог узнать, ибо из-за отсутствия солнечного света за гранью — я мог только предположить.
Своеобразное солнце, которое существовало здесь — совершенно не грело, не имело яркого света, и уж точно — не слепило.
«Оттенок» белого света — струился в мое окно, что дало — более лучший обзор, дабы рассмотреть свою комнату повнимательнее.
Мебель была сделана из темного дуба, и на фоне «скудности» интерьера — смотрелось весьма интересно. Она хорошо контрастировала с серыми стенами и черным ковром. А наличие вазы с полевыми цветами — сбивало с толку, ибо вообще никаких образом не вписывалось в общую картину.
За территорией комнаты слышались различные звуки, словно я находился в живом мире… Щебетание птиц, журчание ручья, звуки ветра…
Меня это сбило с толку, ибо я был уверен на все сто процентов, что засыпал за гранью, и пытался вспомнить — возвращался ли назад в мир «живых».
«Нет… Я определенно не возвращался…»
Еще один звук — заставил меня обернуться на свою постель.
Настя лежала поперек кровати, мирно посапывая…
Она выглядела такой красивой и невинной, что я залюбовался ею. Спокойное и расслабленно лицо имело светлый оттенок кожи, которая и без этого была очень гладкой и без признаков какого-либо стресса.
На ее губах была темно бежевая помада, которая подчеркивала пухлость ее губ, а светло голубая пижама, под мантией жнеца — была вообще неуместной на фоне черной комнаты.
Хотя…
Все было уместно, как и то, что посреди ночи она проскользнула под мое одеяло… Эти ощущения покоя, расслабление… Её объятья — спасли меня, я смог отдохнуть.
Настя в один момент зашевелилась, натянуло одеяло по самую голову и в очередной раз протяжно вздохнула, заставляя меня улыбаться.
«Такой протяжный вздох означает только одно… Полное расслабление».
Я отошел от кровати на столько тихо, на сколько мог, дабы случайно не разбудить спящую красавицу. И с удивлением обнаружил, что около кровати были белые тапочки.
«Как в похоронке».
Благо, что тапочки не производили никакого шума по ковру и деревянному полу, и я со спокойной душой выскочил из комнаты. Пришло время осмотреть, что у нас с остальными частями дома.
Деревянного пола, кроме как в своей комнате — я более не обнаружил. Всюду были однотонные ковры, с мягчайшим ворсом. И достаточно длинным. Прошу заметить.
Из спальни я вышел в длинный коридор, стены которого были такими же серыми, если не считать редкие картины, разных цветов и оттенков.
Но и что самое интересное, в доме не обнаружилось ничего черного, хотя первоначально — мне казалось иначе.
Оттенок близкий к этому цвету — да, есть, но не полноценный.
Пройдя пять метров по коридору, я оказался в более большой комнате, если сравнивать со спальней, и он явно был похож на «рабочий» кабинет.
У дальней стены комнаты стоял камин, с играющим в нем огнем, перед ним небольшой диван и столик, который был полностью завален книгами.
Ах да, ну и Виктор сидел и читал книгу около «костра».
—Павел,— сказал он, и указал на диван,— Доброе утро, присаживайся.
Без особых «загонов» я подчинился и сел рядом.
Виктор был одет в серый длинный халат, под которым проглядывались черные брюки и бежевая рубашка.
«Со вкусом стиля у предка — все печально».
Я не смог разобрать название книги, которое тот читал, но судя по всему — она полностью поглотила его.
—Любопытный у тебя дом,— сказал я,— Мне раньше казалось, что повсюду черный цвет, а сейчас же… Его палитра, но не сам цвет.
—Я не люблю черный цвет, пацан,— сказал Виктор,— Черный — цвет смерти, цвет боли…
—Ты сам Смерть.
—Угум…
—Если черный цвет — это цвет смерти, то белый — цвет жизни?
—Не для меня.— протянул предок,— Белый — цвет баланса.
—Баланса? Типа тебя в роли весов «мира сверхъестественных вещей»?
—Да. Этот цвет — подходит мне, при все этом — это мой любимый цвет.
—Мне кажется, что в том какой цвет выбирать себе — не имеет никакого смысла. Твоему дому вполне бы подошел черный.
Виктор недовольно оторвал взгляд от книги, посмотрел на меня, а затем и на стены своего кабинета. Смочил палец и перевернул страницу.
—Нет, пацан, моему дому не подходит этот цвет. Черный — убивает пространство, пожирает его, а светлый тон — расширяет.
После его сов, мне даже захотелось снять свою мантию, так как оно казалось ярким пятном на фоне все оттенков.
Я вновь услышал щебетание птиц и уставился в окно.
—Виктор, почему я слышу звуки природы, если мы находимся за гранью?
—Подойди к окну, Паша.
Послушавшись, я встал и направился к окну, где меня жал удивительный вид.
Дом Виктора стоял на большом холме, на котором было все покрыто травой и цветами. Зеленая высокая трава, колыхалась на легком ветре, небольшой ручей, который брал начало под домом и стекал с холма вниз…
Чистые и. чем в живом мире…
Здесь не было этой унылой серости, как за гранью…
Даже у подножия холма — я обнаружил забор и ворота, за которыми уже виднелась вся тщетность бытия и серые оттенки мира за гранью. Мира — лишенного жизни.
Единственное, чего не было в «светлом» мире Виктора — так это полноценного солнца.
—Мы находимся в территории ручья Жизни,— раздался голос Виктора,— Это не просто мой дом, но и центр жизни за гранью. Когда здесь находится живое существо, как например — ты, или нахожусь я — то в этом месте — временно существует жизнь.
—То есть, чтобы здесь была жизнь, здесь тупо нужно находиться?— удивился я,— Это что-то из твоих способностей?
—Это никак не относится ко мне, Павел,— мирно ответил он,— Это некоторая граница между мирами, это можно назвать — зеркалом живого… Я, в данный момент — пуст, и только благодаря тебе — это место живо сейчас. Как только ты покинешь его, его вновь поглотит грань.
Я некоторое время подумал над его словами, вспоминая как выглядела грань, когда я первый раз попал «за» нее.
Жизнь явно существовала здесь раннее, и вполне себе — полноценно.
И после этой мысли понял главную вещь — без жизненной силы Виктора — все пропало, только он мог поддерживать ее здесь…
