Эдмунд бежал рядом с ней и бормотал:
– Мисс Хад... ваша светлость! Люсьен захочет знать, когда вы вернетесь.
– Люсьен может идти к... – Арабелла проглотила конец фразы. Она зря тратит силы: человека, с которым она действительно хочет поговорить, здесь нет. Нет, ее почтенный муж скорее всего сидит в уютной таверне, пренебрегая своими обязанностями новобрачного.
Коротко махнув рукой Эдмунду, Арабелла проехала через ворота в сторону главной дороги и, подстегивая Себастьяна, добилась от него чего-то похожего на галоп, который, впрочем, больше напоминал дерганую рысь. Она проскакала по дороге совсем немного, потом свернула к вересковой пустоши. Холодный ветер трепал полы ее плаща и продувал насквозь тонкую одежду, но Арабелла не чувствовала холода. Согреваемая пылающим в ней гневом, она скакала вперед.
Ее приводила в ярость мысль, что ее снова одурачили.
– Все эти веские основания для женитьбы... ха! – бормотала Арабелла.
Себастьян испуганно шарахнулся от кроличьей норы, и Арабелла успокоила его, свернув на узкую тропинку, которая шла через пустошь к Уитби.
– Что этот идиот думал? Что я никогда не узнаю о его лживости?
У нее в ушах до сих пор звучал голос Эдмунда, объясняющего, как Люсьен сговорился с тетей Джейн. Она опять доверилась Люсьену, и тот опять ее унизил.
– Окажись один раз в дураках – и тебя всю жизнь будут дурачить, – со злостью говорила она сама себе.
Если понадобится, она осмотрит все таверны на побережье, но отыщет своего безмозглого мужа и потребует у него объяснений. Ей-богу, в этом браке по расчету не оказалось ни брака, ни расчета.
Она спрашивала себя, знала ли тетя Эмма о вероломстве Люсьена, потом решила, что, безусловно, знала. «Интересно, кто, кроме меня и Лайзы, об этом не знал?»
Арабелла нахмурилась. Сначала Люсьен настроил тетю Джейн, а потом и ее собственного брата против нее. Хорошо, что она обнаружила, какой он негодяй, до того, как сердце ее оказалось задето.
Хотя, строго говоря, это не совсем соответствовало действительности. Вопреки ее желанию она любила его, и намного сильнее, чем следовало.
Как он мог с ней так поступить? Солгать ей и жениться по заведомо ложным причинам. Это было обиднее всего. Она уже начала надеяться на жизнь рядом с Люсьеном. Было больно видеть, как маленький, слабый цветок ее любви погибает, затоптанный человеком, от которого ей следовало держаться подальше.
Когда дорожка свернула в небольшой лесок, Себастьян пошел совсем медленно. Арабелла невольно вспомнила ночь в лесном домике: нежные прикосновения, ищущие губы и жаркие, пьянящие поцелуи. Перед внутренним взором то и дело возникал склонившийся над ней Люсьен, его потемневшие от страсти глаза, крепко сжатые челюсти.
Она прогнала видения и подставила разгоряченное лицо морозному воздуху. «Черт бы тебя побрал, Люсьен Деверо!» Он соблазнил ее своей страстью и сокрушил холодным расчетом.
Себастьян вскинул голову и споткнулся на тропинке. Арабелла рассеянно успокоила его, но морщинка у нее между бровями не разгладилась.
Почему Люсьен так поступил? Что он надеялся получить? Роузмонт?
Нет. Как ни любила Арабелла Роузмонт, она знала, что он бледнел по сравнению с домами Люсьена. Так почему же он решился на такое? По какой причине он пошел на хитрость? Она хмурилась, погрузившись в размышления.
– Что вы здесь делаете, мисс?
Арабелла оглянулась и увидела Неда верхом на идущем иноходью пони. Он был еще одет в праздничную одежду: черный шерстяной плащ, который был на нем этим утром во время свадьбы.
– Я ехала на встречу с его светлостью. Он кого-то навещает в Уитби. – Она подумала, что следовало бы назвать Люсьена менее официально, чем «его светлость», но это предполагало бы близость, которой она сейчас не ощущала.
– Он уже ушел с вечеринки? – спросил Нед с откровенным удивлением. – Я возвращаюсь от своей сестры и не встретил ни души. Может быть, он поехал по той дороге? – Он показал на узкую тропинку, которая вела прочь от главного тракта и сворачивала в лес. – Здесь можно срезать, если знаешь, где свернуть.
Арабелла кивнула и, поблагодарив Неда, направила Себастьяна на боковую тропинку. Она пребывала в нерешительности, ее воображение лихорадочно работало, пытаясь понять, почему Люсьен с ней так поступил.
Погрузившись в свои мысли, она ехала все дальше. Себастьян сделал большой поворот и вдруг резко остановился. Арабелла прищурилась. Там, рядом с густым кустарником, спиной к ней стоял мистер Франкот. Но удивил ее не вид мистера Франкота. Рядом с ним, держа в руках небольшой мешок, стоял Боулдер.
Себастьян заржал, приветствуя кобылу мистера Франкота, и поверенный обернулся. Арабелла увидела его бледное лицо, когда Боулдер пронзительно выкрикнул ругательство и побежал к своей лошади.
– Держи ее! – завопил Франкот, прыгая в седло.
Сердце Арабеллы стучало в ушах, она повернула Себастьяна и послала его галопом. Хотя старый конь и задыхался, он благородно подчинился. Стук копыт сзади приближался, и Арабелла наклонилась ниже, подбадривая его шепотом. «Пожалуйста, Господи, только один раз, сделай так, чтобы Себастьян полетел».
Глава 28
Люсьен в четвертый раз посмотрел на свои карманные часы. Минуты медленно уходили, а Мамферд все не появлялся. Проклятие, где же этот проныра? Подавив вздох, Люсьен подошел к окну и отодвинул край занавески.
Гастингс сидел на скамье перед конюшнями, одетый в бесформенный плащ, какие носят разнорабочие. Шляпу он натянул пониже и плел веревку с легкостью, которая говорила о большой практике.
Он, казалось, был полностью погружен в свое дело и поднимал голову, только когда во дворе появлялась лошадь. Люсьен нетерпеливо бросил монету рядом со своей кружкой и пошел к Гастингсу.
Слуга не шевельнулся, руки его не замедлили терпеливое плетение.
– Что-то неладно.
– Да, что-то случилось. Ждем еще пять минут. Мне не терпится вернуться в Роузмонт. – Сказать «не терпится» значило ничего не сказать. Люсьен не мог не думать о сомнении, которое затуманило глаза Арабеллы, когда он уезжал.
Он вздохнул и провел рукой по волосам, гадая, осмелится ли он открыть ей правду о ночи в лесном домике. Их отношения были еще неопределенными. Может быть, стоит подождать, пока... пока что?
Гастингс кивнул в сторону дороги:
– Вон он скачет.
Люсьен обернулся, когда лошадь уже было видно. Мамферд сидел верхом на большом чалом коне, его темный засаленный плащ распахнулся, открыв прикрепленный к седлу пистолет.
Прищурившись, Люсьен прошел через двор, между лопатками поползли мурашки, предупреждая об опасности.
