И это творение щедро нас одарило. Пара ящериц, горстка кузнечиков в кулаке и маленькие дикие яблоки — скудный обед, да и плоды были еще не зрелые (в зрелом виде их вкус тоже далек от совершенства), но мы были рады и этому. Сырое мясо рептилий, сырые насекомые… мы к такому привыкли. Можно было остановиться и развести огонь, благо нас научили никогда не расставаться с набором для розжига, да и без этого мы могли добыть огонь множеством способов, но останавливаться было нельзя. Мы понимали, что проехали много. Той бешеной скорости, что мы развили было достаточно чтобы добраться до точки меньше чем за час. Но сейчас мы были на своих двоих, я шел медленней приемлемого, путь был не ровным, а сил и так оставалось немного. Ну и в конце концов — костер, как я уже говорил, хороший способ выдать свое местоположение. Поэтому мы жевали мясо с костями и чешуей и разгрызали кузнечиков, трепыхающихся на зубах… Протеин, мать его. Какой только дряни мы не жрали за эти месяцы. Более того, мы даже умудрялись набирать массу. Любой спортсмен позавидовал бы — неплохая мускулатура при крайне низком проценте подкожного жира. Только вот мы не считали калории, не высчитывали БЖУ и не устраивали «безуглеводок». Мы просто ели что давали и ловили все, что двигалось.
—Так что у тебя случилось?— Данте втянул губами хвост ящерицы как лапшу.— Куда ты вчера пропал?
Не могу сказать, что не ждал этого вопроса. Наоборот — меня разрывало с кем-нибудь поделиться. Для этого наверно и нужны друзья. Иначе крышу снесет, сохраняя такое в тайне.
—Я к Рике ходил.— Ответил я, удивившись, что для меня это было как признание в преступлении.
—Да?— В глазах Данте вспыхнул неприкрытый интерес.— И?— Он закинул в рот кузнечиков как попкорн.— И что дальше?
—Ничего.— Мое сердце словно кинжалом пронзили. Я уже успел пожалеть о своем желании говорить — не думал, что вспоминать все это будет, как заново пережить.— Пришел, постучал в дверь, открыл… Саня лежит…
—Саня?— Глаза Данте широко раскрылись, он остановился.
—Она сверху, на нем…
—Сверху?!— Глаза раскрылись еще шире.
—И… и…— Меня стало трясти, слезы выступили на глазах.
—Трахались?!— Лицо Данте одновременно выражало шок, вперемешку с восторгом, удивлением и предвкушением. Он весь вытянулся как струна и не дышал.
—Что?— Сердце мое вновь замерло от страха, от одной лишь мысли о том, что такое возможно.— Ты сдурел? Нет, она ему массаж делала!
Да, я сделал это. Победил демона мучившего меня, сбросил с плеч неподъемный груз. Совершил первый шаг на пути к восстановлению своего разбитого сердца. Переступил через боль, через тьму и теперь, разумеется, хотел сочувствия… Губы дрожали. Они вытянулись в длинную узкую линию и дрожали как торчок на танц-поле. Глаза… о-о-о-о, глаза искрились всеми цветами, оттенками и полутонами радуги. Даже теми, что еще не придумали. Я видел, да я видел, что Данте всеми силами, изо всех сил старается сдержаться. Его тело, а особенно живот, подергивались в судорогах. Из глаз потекли слезы, вместе с губами задрожали челюсти, а потом наглая рожа словно взорвалась и долгих минут семь все деревья, кусты и каждая травинка в округе содрогались от безудержного хохота. Мерзкого, заливистого, восторженного хохота.
—Чувак, ну ты даешь!— Наконец, после долгих криков, оров и вздохов, отдышавшись и вытирая слезы, заговорил Данте.— Я думал они там тебедохались, а они… Ну ты дал! Массаж!
—Для меня это равносильно!..
—Массаж, чувак! Мас-саж!— Данте положил руку на живот.— Фу-у-у-у-ух, вот это приход — никакой травы не надо… Слейвин, да что в этом такого? Ну помяла она ему кожицу, ну разогнала кровь, и что? Да ведь она, формально, специальность оправдывала.
—Чего?— Я был до такой степени раздосадован и расстроен, сбит с толку и зол, что не знал даже как реагировать.
—Ты реально не знаешь? Она ж курсы массажа заканчивала. Она ж говорила…— Данте вдруг выпрямился, с прищуром смотря на меня сверху вниз.— Понятно, на грудь ее пялился!
—Что?.. Да пошел ты!— Я двинулся вперед, ломая сучья на земле.
—А что ты хотел?— Лешка вприпрыжку припустил за мной.— Ну ты мой маленький, ты мой бедненький, они такие суки, а ты такой клевенький. Ну иди, иди ко мне. Я тебя пожалею… Так что ли?
—Нет.— Ответил я, секунду подумав и представив все это.— Так не хочу.
—Аллилуйя!— Данте сгрыз последнего кузнечика.— Да, я понимаю каково это для тебя. И знаешь, что я тебе скажу? Я, конечно, младше тебя, но учитывая твой опыт в отношениях с девушками, опять же исходя из твоей же трогательной истории, могу сказать вот что — чтобы ты там себе в голове не думал, не представлял и не переживал, если человек тебя не любит, хрен ты его заставишь. В этом-то и проблема безответной любви. Ты думаешь: «Да ну, перестану обращать на нее внимание!.. Буду холоден, как айсберг!.. Постараюсь не попадаться ей на глаза!.. Буду ходить с грустным выражением лица, буду мрачен и спокоен… Нет! Наоборот, я буду весел, буду зажигать, буду жечь, а на нее даже внимания не обращу!..» и все в таком же духе. Только вот ни хрена из этого не выйдет. Только сам себе нервы истреплешь. Влюбляются ведь сразу, с первой секунды. Весь вот этот пафос, про «пройдут недели и века» и бла-бла-бла, «смирится-слюбится», все это фигня. Ты либо сразу понравился человеку, либо нет. Все остальное — уже банальная игра на публику. Ты можешь понравится вон той офигенной телочке, но она будет тебя презирать, ненавидеть даже, и ты поведешься на это. И никогда не поймешь в чем причина этой агрессии. И не узнаешь, что у нее в шкафу потайной отдел с твоими фотками. Но она будет тебя презирать — либо потому что у нее уже есть парень и она из гордости его не бросит, считая, что ты чмо, недотягивающее до него. Либо потому что она будет думать головой, что ты не подходящая партия в этой игре. Причин куча… Поэтому как бы ты не смотрел вслед, не смотрел исподтишка, не смотрел сверкающими глазами, не мог связать и двух слов в разговоре и не строил бы розовые воздушные замки, если человеку ты не нравишься больше чем приятный собеседник, ничего не будет.
Я уж думал, что простые истины, убивающие моих единорогов, буду слушать только от Леи. Но, похоже, от жестокой действительности действительно было не убежать. Я закивал головой, чувствуя, что глаза мои увлажнились, тяжело вздохнул и опустил голову.
—К счастью, к тебе это не относится.
Я ошалело повернулся к Данте. Он смотрел на меня с улыбкой, яркой как полуденное солнце.
—Я не думаю, что у тебя нет шансов.— Тихо и просто сказал Данте, но в этих тишине и простоте звучала бешеная уверенность.— Саня давно подбивает к Рике клинья, это факт. И поход к ней за массажем один из этих клиньев. Но…— Данте почесал затылок, выдержал паузу.— Я, конечно, не большой фанат этой идеи. Пойми меня правильно — ты так сильно убиваешься, называешь ее своими миром, а когда так сильно чего-то хотят, жаждят, обычно все грустно кончается… Ладно, короче… я видел, как она на тебя смотрит.
—Как?— У меня внутри будто надували воздушный шарик — грудь расширялась, я готов был оторваться от земли.
