—Да в какую хочешь… Первую уколи перед выходом, остальные…по необходимости.
Мне вдруг стало холодно, словно смерть подкралась сзади и перебирала своими пальцами по моим плечам.
—Это…все что осталось?
Она не ответила. Вернее, сделала какой-то неопределенный жест головой и руками, словно хотела ответить, потом закрыла рот рукой и, подавшись ко мне, обняла меня. Руки ее обвили мою шею, я слышал всхлипывания у своего уха и ощутил, как слезы стекали по ее подбородку на мою кожу.
—Я почти простилась с тобой, а потом случилось чудо и ты вернулся… Вернулся! Покалеченный, но живой! А теперь… ты снова бросаешь меня!.. В таком состоянии… Какая же я дура!..
—Нет, Сестренка, ты не дура.— Ласково прошептал я, гладя ее по спине.— Просто ты смотришь не на того, на кого надо смотреть. Вот и все.
Она посмотрела на меня. Наши лица, так близко друг к другу, а ее еще и заплаканное, тяжело дышащее и такое…пылающее.
—Да нет, дура я.— До ужаса спокойно и рассудительно вдруг сказала Лея.— Иначе как объяснить, что я с тобой не согласна?
Она потянулась ко мне, поцеловала в щеку и отвернулась.
—Иди, Танк будет беситься, если опоздаешь.
Нда… На душе хоть и не было так жутко как десять минут назад, но тоже мало хорошего.
—Прости, Сестренка.
* * *
Каждый из нас был налегке — только свое оружие с боеприпасами к нему, обязательный нож, огниво из металлического кресала и кремня напоминающее связку ключей и крепость, телесная и духовная. Но у Танка на спине еще висел огромный вещмешок, из которого торчало множество черных стволов. А на груди, перекинутая через плечо и пересекая грудь наискось, эффектно шла патронная лента его излюбленного гранатомета. Похоже, он обчистил большую часть склада оружия.
—Ты не перестаешь трепать мои нервы.— Тихо проворчал он, когда я подошел.— Все будет тяжело, опасно и быстро, а ты…— Недоговорив, он смачно плюнул на холодную землю.
—Не волнуйся,— ответил я, скинул колпачок со шприца и воткнул иглу прямо через одежду в плечо,— я очень хорошо знаю, что такое тяжело, опасно и быстро.
—Что это?— Нахмурившись, спросил здоровяк.
—Допинг.— Ответил я и выбросил шприц. Два других были надежно спрятаны в широком поясе для магазинов.
—Ну, погнали!— Покачав головой, скомандовал Танк, и вошел в воду.— Надеюсь это хороший допинг. Нам сейчас очень пригодится скорость.
Через пять минут мы лежали на вершине котлована и хорошенько осматривались, прячась в зарослях. Было тихо.
—Данте, ты хорошо помнишь где вы оставили машину?
—А то.— Лешка всматривался в деревья.
—Сколько там бензина?
—Пол бака, должно хватить туда и может быть даже обратно.
—Тогда веди. Мы должны сделать как можно больше пока совсем не рассвело, а там… видно будет. В какую сторону бежать?
—Туда!
Лешка указал направление, вскочил на ноги и начал движение. Остальные рванули за ним…
Больно было все время. Каждую секунду. А из-за того, что почва была не ровной и происходила бесконечная тряска, становилось только хуже. Я тешил себя мыслями о том, что это просто плохая порция лекарства, но сам понимал, что все это глупости и я дебил, раз сам вызвался на подобную авантюру. Впереди двигался Данте, чьи длинные ноги делали шаг, там, где мы пробегали три. За ним бежал Саня, держа дробовик в руках. После него легко и изящно держала темп Рика, с винтовкой на спине. За ней спотыкался я, а замыкал арьергардом все Танк. Он все видел и замечал. И когда, примерно через сорок минут безостановочного движения, обливаясь слезами обильней чем потом и теряя способность нормально дышать, я стал терять темп, твердая рука уперлась в мою спину и поддерживала меня, подталкивала вперед.
И эта же рука подхватила меня, не позволяя упасть, когда еще почти через час, мы наконец-таки остановились.
—Держись, твою мать!— Прошипел Танк мне на ухо и, убедившись, что я стою сам, отошел.
Они с Данте пробрались через кусты и замерли. Впереди виднелась дорога, а в кювете стоял накренившийся внедорожник, наскоро прикрытый ветками и листьями.
—Ну что, вроде тихо?— Прошептал здоровяк.
—Вроде.— Ответил Данте.
—Пошли! Бегом! Быстро!
Из последних сил я пробежал эти двадцать метров, открыл заднюю дверь и растянулся на сиденье. Данте прыгнул за руль, Танк рядом с ним, ко мне присоединились Саня и Рика и двери захлопнулись.
—Все сели?— Танк посмотрел на нас, задержал взгляд на мне и отвернулся.— Ну ладно, а теперь вперед. Помолясь.
* * *
К тому моменту как мы добрались до машины, сели в нее, поехали и проделали какую-то часть пути, уже совсем рассвело. Откинувшись на спинку сиденья и подголовник, я всеми силами делал своей груди хоть немного легче и мне удавалось. Я даже смог смотреть в окно, разглядывая мир за стеклом. Когда мы проехали то место где убили Отголоска, тот мост, на котором он напал на нас, меня непроизвольно ударила изморозь. И я чувствовал, что сидящего впереди Данте тоже. Мы пронеслись мимо металлических балок и рванули вперед, туда, где мы никогда не были после начала.
Ехали молча. Изредка Танк перекидывался с Данте короткими репликами, но в основном в тишине звучало лишь мягкое сопение двигателя. Широкая река по левую руку заканчивалась круглой заводью у небольшого поселка, с множеством пирсов, катеров и лодок, небольших лодочных станций. Дальше шли зеленые поля, а над ними, вдалеке на горизонте, уже угадывалась тонкая сине-зеленая полоса — море. Справа вырастали горы, тщательно обтесанные человеком, заботливо усеянные зеленью природой.
Нам всегда было интересно — как далеко распространялся сигнал Небулы и можно ли уйти от его влияния. Пустые машины, с выбитыми стеклами, брошенные посреди дороги были лучшим ответом. Грустная картина. Я отвернулся от окна и, боковым зрением, заметил, что Рика смотрит на меня. Между нами был Саня, мы сидели по краям у окон. Я ни разу не посмотрел на нее, это здорово выбивало меня из колеи, вызвало непонятное чувство неловкости, а тот факт, что она смотрела на меня, заставлял еще и обильно потеть от смущения. И все же, боль и злость были слишком сильны, чтобы пытаться что-то решить. Баранья обида всегда выигрывает в таких случаях.
Я снова повернулся к окну. Показалось море. Мы должны были пересечь небольшой виадук, чтобы оказаться прям рядом с пенящейся соленой свежестью. Я немного опустил стекло и всей кожей ощутил изменившийся воздух — чуть более свежий, солоноватый, похолодевший. Я еще сильней опустил стекло и закрыл глаза, подставив под встречные потоки лицо. Свежесть опьяняла, отвлекала от мыслей, даже заставляла улыбаться. И с этой улыбкой я поглубже вдохнул воздух и открыл глаза. Море было ярко-синим в это время дня. Уходя вдаль, под горизонт, оно соединялось с небом точно такого же цвета, создавая невероятную картину. Невозможно было с уверенностью сказать — наверху ты или внизу, и что есть верх, а что низ. И где находишься. Но сильней чем это великолепие, мое внимание привлекло нечто темное, что почти сразу бросилось мне в глаза, едва я их открыл. Темное и большое, такое знакомое… зависшее в небе, так знакомо.
