—Что у вас там вчера случилось?
—Скажем так… он открыл мне глаза.
—На что?
—Да на все.— Я неопределенно махнул рукой в сторону комнаты и всего что в ней было.— На всю ситуацию в целом. Наверное, я как-то неправильно все понимал.
—Хорошо, что сейчас понимаешь правильно.
Последние слова Леи сопровождал тяжелый вздох. Это вернуло меня на землю.
—Так что случилось, Сестренка? Мне ведь не показалось — ты звала меня?
—Да, звала.— Лея оперлась о стол.— Ты единственный кому я могу все рассказать, в полной уверенности, что никто больше не узнает.
—Спасибо за доверие.
—Пожалуйста. В общем, дела серьезные.
—И?
—Да что и…— Девушка устало приподнялась на руках и уселась на стол, ссутулив спину и сняв очки.— На самом деле я мало что понимаю. Танк ночью ходил на поверхность, ну как обычно, ты знаешь.
Да, я знал. Он никому не позволял уходить без разрешения, но сам частенько выходил по ночам и уходил далеко от базы.
—Вроде все штатно,— продолжала Лея,— но сегодня он влетел ко мне в комнату в три часа ночи, быстро отдал распоряжения, собрался и ушел. Сказал, что вернется через несколько дней, может через неделю.
—Что?
—Я сама ошалела. Принялась расспрашивать его, а он весь трясется, глаза красные и только и сказал, что намечается что-то серьезное и чтобы мы были осторожнее. Схватил сумку с гранатами, обвешался оружием и ушел. Вот такие пироги.
И снова настроение сменилось с той же скоростью, с какой меняется восприятие температуры, если с палящего солнца нырнуть в ледяную воду горного водопада. Тревога наполнила мое сердце. Та самая тревога — тревога неизвестности.
—Что же он увидел такое, что его так потрясло?
—Да Бог его знает.— Лея потерла лицо руками.— Понятное дело что я с того момента не ложилась.— Она встала, прошла по комнате, отрешенно протирая очки краями халата.— Ясное дело, что Скрины что-то замышляют. Это и ежу понятно. Только вот что? А к этим вопросам еще теперь и беспокойся за этого дурака.
—Ладно, Сестренка.— Я подошел к ней и положил руку ей на плечо, чтобы хоть как-то приободрить. Лея вдруг неожиданно повернулась и прижалась ко мне всем телом. И снова я ощутил легкость и тепло, только в отличие от Рики, это тепло было родным двусторонне. Руки Леи обвились вокруг меня, а голова еще сильнее прижалась к моей груди. Я снова испытывал стеснение, но все нашел в себе силы хотя бы погладить это милейшее создание по спине.
—Ну ладно тебе, Сестренка. Успокойся. Все хорошо. Негоже тебе вот так раскисать, это ведь не про тебя.
—Да-да,— пробурчала она, все еще крепко сжимая меня руками,— просто… Просто…— Руки опустились, Лея подняла голову и ее щеки заблестели в свете лампы.— Просто иногда хочется вот так… Я очень рада, что ты движешься с Рикой вперед… Да…
Что происходило? Я вообще ничего не понимал.
—Иди.— Лея вытерла глаза и отвернулась.— Иди-иди, все хорошо. Мне просто нужен отдых.
И я пошел. Ага, пошел, поняв, что я вообще ничего не понимаю ни в жизни, ни в девушках, ни в сестренках.
* * *
Следующие дни шли без каких-то эксцессов. Вполне штатно и обычно, разве только Лея была не столь суровым начальником как Танк и по шапке мы получали редко и устно. После нашего разговора я не заходил к ней. Противоречивое чувство стеснения и не знания что говорить и делать, сковывали мое тело, и я не решался пойти к человеку, с которым всего несколько дней назад мог говорить на абсолютно различные темы. Зато мы стали больше общаться с Данте. Пока это дошло только до уровня приветствия и небольшого обмена шутками, да пары совместных тренировок, но и это уже было что-то. В остальное время я, либо сидел вахту, либо запирался в своей комнате и просто пялился в потолок, валяясь на койке. Так прошла неделя. Беспокойство нарастало. Медленно, как снежный ком, который толкает трехлетка. С каждым крохотным шагом этот ком становится все больше и тяжелее. И его все труднее толкать. Так и нам было все труднее справляться с беспокойством. Апогея все достигло в вечер восьмого дня, за поздним ужином. Саня, доставший откуда-то из закромов бутылку огненной воды, изрядно налакался и пришел с вахты в самом воинственном настрое. Не стану повторять слово в слово весь пафос о том, что мы трусы, жалкие щенки которые боятся выйти на поверхность, чтобы найти товарища, брата по оружию. Сашка залез на стол и в далеко не самых радужных выражениях продолжал изливаться потоком «праведного гнева». А потом схватил с плеча дробовик. Катя в ужасе убежала, Рика прижалась к стене, а Лея дала нам с Данте быстрый и четкий приказ.
Потасовка была короткой. Уже через несколько секунд горящее лицо охлаждал пол. Лея сбегала к себе и принесла шприц с бледноватой жидкостью. Она опустилась на колени, вколола все это прямо в шею Санька, и тот мгновенно бросил попытки сопротивления и обмяк.
—Вот.— Сказала Лея, поднимаясь и снимая иглу со шприца.— Сегодня он очень сладко поспит. Отнесите его в комнату и заприте там. Утром побеседуем о его поведении.
Данте закинул полностью расслабленную руку себе на плечо и поднял Сашку на ватные ноги.
—Я справлюсь,— остановил он меня, когда я принялся ему помогать,— не парься.
Он ушел, практически волоча за собой бренное тело. Когда скрылась Рика я даже не успел заметить. Мы с Леей остались одни в общей зале. Я ощутил на себе ее взгляд, снова покрылся потом и снова не знал что делать. Поэтому продолжал смотреть в след уходящим, хотя передо мной уже давно закрылась дверь. Лея действительно смотрела на меня. Пристально, испытующим взглядом. Потом закусила губу, отвернулась и, подойдя к столу, уселась прямо на него. Это был уже второй раз, когда она так делала, чего обычно себе не позволяла. Наверное, в силу поддержания хорошего тона, или… Блин! Нашел о чем думать.
—Я виновата перед тобой.
Голос был грустным и звучал грустно. Я впервые решился глянуть на нее. Она сидела опустив голову и опершись руками в колени. Испытывая непонятное чувство владения положением, не знаю, как его назвать еще, я подошел к Лее и сел на стул, рядом.
—В чем?— Осторожно спросил я.
—В этом.— Она выделила последнее слово, затем подняла на меня глаза, медленно протянула ко мне руку и запустила пальцы в волосы.— В этом мой Темный Волк, в этом.
Как часто бывает — установив определенное отношение к человеку, мы перестаем по-настоящему четко видеть его. Точно налет, который образуется на смесителе в ванной комнате, который мы не замечаем, пока не купим новый. Так и вот это, иногда бессознательное определение человека в рамки, закрывает нам доступ к нему истинному, реальному. Может быть все дело было в тусклом свете ламп, на фоне одной из которых находилась Лея, если смотреть с моего угла зрения. Но… мне в эту секунду показалось, что только сейчас я смог ее по-настоящему разглядеть. Длинные красивые ноги, в хорошо начищенных темных туфлях, на высоком каблуке. Темная, но немного светлее чем туфли юбка, чуть выше колена. Светлая блузка и белый халат. Он был немного велик девушке, поэтому она закатывала рукава, тем самым открывая нежные чувственные руки. Под одеждой угадывалась хорошая, и даже весьма, спортивная фигура с ярко выраженными грудью и талией. Длинные темно-русые волосы, собранные сзади в идеальной формы пучок. А под стеклами, вполне ему идущих очков, без труда проглядывалось очень симпатичное личико, с яркими голубыми глазами. Пухлые губы, которые становились еще прекрасней, когда преображались в улыбку. Светлая кожа, цвета почти что слоновой кости дополняла и без того отличную картину. Лее было не больше тридцати, не так уж и много. И от осознания всего этого мне стало еще хуже. Стало жарко, как на пятидесятиградусной жаре, а голова помутилась. Помутилась настолько, что я даже не заметил, как Лея соскользнула со стола и оказалась у меня на коленях. Я наверно сильно испуганно посмотрел на нее, потому что она резко обняла меня, уложив голову мне на плечо.
