–Я представляю интересы богатых промышленников из Суно. Мои клиенты…
–Будет лучше, если ты просто скажешь, что тебе нужно?– прохладно-дружелюбным тоном произнёс старичок.– И хочу предупредить, что время ты выбрал неудачное – серифы очень подозрительны.
–Если бы я знал, что так будет, то приехал бы в следующем году,– честно ответил Бабарский, отметив про себя, что ювелир не понимает и десятой части того, как неудачно он оказался в Абергульфе и с какой радостью сидел бы сейчас в паре-тройке межзвёздных прыжков отсюда.– Но раз уж я оказался здесь, то нужно делать то, что задумано. Тем более моё дело абсолютно легально и вряд ли привлечёт внимание серифов.
–Ты откуда такой ловкий?
–Из Суно.– Легенду ИХ выдумал пару часов назад, но в деле её опробовал впервые.– Живу под самым Небом.
–А здесь как оказался?
–Меня привлекли в качестве коммерческого представителя.
–Представителя кого?– уточнил владелец магазина.
–Если бы они хотели появиться сами – они бы не позвали меня.
–Логично.– Старичок несколько мгновений молчал, явно оценивая исходящую от ИХ угрозу, оценил её как минимальную и более мягким тоном поинтересовался:– Что ты предлагаешь?
–Вы занимаетесь чёрным жемчугом?
–Самым дорогим?
–Самым дорогим.
Вместо ответа ювелир провёл Бабарского к дальней витрине, в которой на бархатных подушечках цвета слоновой кости горделиво лежали четыре красавицы.
–Это самый дорогой жемчуг, который дарит Море,– ланбольский чёрный. Чёрные жемчужины встречаются и в других местах, но те, что привозят с Ланбольских отмелей,– лучшие. Отмели находятся очень далеко, там полно акул и змей, поэтому каждая чёрная жемчужина окрашена кровью. Видишь, какой глубокий цвет?– Доставать сокровища старичок не стал, предложил полюбоваться через стекло, но изящную красоту жемчуга оно почти не скрывало.– Ни один другой чёрный даже отдалённо не напоминает этот.
На самом деле – напоминал. Таким же насыщенным чёрным могли похвастаться терданские жемчужины, однако ювелир так искренне говорил об уникальности местных драгоценностей, что Бабарский не стал его расстраивать и мысленно назвал приготовленную жемчужину ланбольской чёрной.
–Насколько высоко они ценятся?
–Я не расслышал, как вас зовут?– Владелец лавки вновь перешёл на «вы».
–Поверьте, в наших общих интересах оставить этот вопрос без ответа,– очень искренне произнёс ИХ.
–А на какой вопрос вы сможете ответить?
–Могу рассказать о моей бабушке.– Бабарский посмотрел старичку в глаза и лукаво улыбнулся.– Она была прекрасной женщиной и очень любила Море. Превосходно плавала, обожала нырять, и однажды – совершенно случайно – бабушка вытащила из воды большую раковину, а в ней её ждало чудесное открытие.
ИХ раскрыл ладонь, и ювелир жадно уставился на крупную чёрную жемчужину. Потом взял лупу и быстро осмотрел.
–Вашей бабушке очень повезло.
–У неё лёгкая рука.
–Больше она не ныряла?
–К сожалению, старушка не так давно отошла в мир иной, оставив мне в наследство это чудесное сокровище.
–Как печально.
–Однако перед смертью она успела рассказать племянникам, где именно сумела так удачно нырнуть.
–И что племянники?
–У них появилось интересное хобби.
–Это хобби способно приносить подобные результаты хотя бы раз в неделю?
–Вы не хуже меня знаете, что ловля жемчуга непредсказуема. Однако место, о котором рассказала бабушка, кажется племянникам весьма богатым.
Бабарский не планировал встречаться с ювелиром когда-либо ещё и выдумал бабушку только для того, чтобы заинтересовать владельца магазина перспективой длительного сотрудничества. А тот, в свою очередь, предположил, что некие удачливые рыбаки отыскали в океане неизвестную отмель с большим количеством моллюсков и обратились к мелкому проходимцу, чтобы создать прибыльный, но избегающий уплаты налогов бизнес. В данной схеме владельца магазина устраивало практически всё. Оставалось договориться о цене.
–Восхитительный экземпляр,– пробормотал ювелир, продолжая рассматривать прилетевшую с Тердана жемчужину.
–Не скрою – это один из лучших образцов, который у нас есть.
–Я могу предложить вам пять тысяч марок ассигнациями.
–За первую из них,– уточнил ИХ.
–Это ещё неизвестно,– хладнокровно ответил ювелир.
–И ещё мне показалось, что вы произнесли «двадцать».
Цена на подобные экземпляры начиналась от тридцати тысяч, поэтому предложение ювелира показалось деловому суперкарго чересчур заниженным.
–Вам показалось.
–Нет.
–Мне вызвать серифов?
–А вы успеете?
–Хотите сказать, что племянники умеют не только нырять?
–Они – весьма разносторонние личности.
Во время сложных переговоров Бабарского всегда прикрывали, и он прекрасно знал, как начинали выглядеть и вести себя люди, внезапно осознавшие, что невысокий, кругленький и совершенно безобидный брюнет явился на встречу с серьёзной группой поддержки. Сейчас же ИХ действовал один, но произнося фразу: «А вы успеете?»– неожиданно для себя увидел на лице ювелира хорошо знакомое выражение.
«Как интересно!»
Однако удивление своё Бабарский не проявил, а прежним, более чем уверенным, тоном поинтересовался:
–Мы договорились?
–Ваши племянники действительно столь трудолюбивы, как вы описываете?– кисло осведомился старичок, стараясь не смотреть на улицу.
–Они вас не разочаруют.
–В таком случае мы можем договориться.– Владелец магазина побарабанил пальцами по прилавку.– Через сколько мы увидимся?
–Я вас найду.
–Обещаете?
–Это в наших общих интересах.
–Пожалуй.
Дальнейшее было делом техники. Ювелир скрылся в задней комнате, вернулся с пачкой банкнотов, а пока ИХ их пересчитывал, любовался жемчужиной. Затем сказал:
–Одну такую красавицу я без труда выведу на рынок. Но если ваши племянники действительно трудолюбивы, нам придётся придумать толковую легенду.
–Мы не любим делать взносы в государственную казну,– честно ответил Бабарский, который платил налоги исключительно на Линге и исключительно по той причине, что однажды его там планировали повесить и отменили казнь после личного вмешательства Помпилио. Нет, вешать Бабарского планировали не за неуплату налогов, просто столь доходчивая форма правосудия заставила ИХ с уважением относиться ко всем лингийским законам.
–Советую полюбить,– буркнул ювелир.– У нас они невысокие.
