— Мне лучше бежать в гардеробную ее светлости. У нее беда с платьем — никак не сидит. Кажется, она раздалась с тех пор, как надевала его в последний раз. Но разумеется, она винит прачку, что платье село.
Мьюрин цокнула языком.
— Уж герцогиня может задать всем жару!
— Она ведь рыжеволосая, и характер под стать, вот в чем все дело. Желаю удачи, мисс, — стащите эту табакерку! — Миссис Пруитт направилась к дверям. — Я подумаю, чем вам можно помочь. Никогда не знаешь, когда подвернется случай.
Поклонившись, экономка вышла. Мьюрин с надеждой посмотрела на Кейтлин.
— Если кто и может придумать, как украсть табакерку, так это миссис Пруитт. Без ее ведома в этом доме и ветерок не пролетит.
Кейтлин рассмеялась:
— Охотно верю! А теперь помоги мне надеть платье. Пока я в своей комнате, табакерки мне не добыть.
Мьюрин с довольной улыбкой подала ей платье. Кейтлин встала из-за туалетного столика, чувствуя, как растет ее решимость. Все, что ей нужно, — один маленький шанс. И уж она его не упустит.
— Александр, вы должны это прекратить!
Джорджина села рядом с Маклейном, взметнув подол платья. Обед закончился, мужчины только что вернулись из библиотеки, где наслаждались отличным портвейном. Теперь общество устроилось в гостиной, чтобы поиграть в карты или просто поболтать.
Александр повернулся к герцогине:
— Что я должен прекратить?
— Сверлить взглядом мисс Херст. Как будто она ваша непослушная дочь, а вы ее отец!
Судя по улыбке Джорджины, она была уверена — ее колкость попала в цель. Последние два дня она то и дело напоминала Маклейну о разнице в возрасте между ним и Кейтлин. Это было утомительно, если не сказать больше.
Он посмотрел мимо нее туда, где возле Роксбурга стояла Кейтлин.
— На вашем месте я бы больше тревожился за мужа. Он, кажется, просто очарован.
Джорджина пожала плечами:
— Если она его хочет, пусть берет. Я получила его имя, и это было лучшее, что он мог дать. — Она взглянула на мужа, напропалую заигрывающего с Кейтлин. — Было время, когда зрелище флиртующего Роксбурга могло бы меня встревожить. Но сейчас я нахожу это — и его — жалким.
Александр не слушал. Интересными выдались эти два дня, и он пришел к выводу, что решимость Кейтлин заслуживает уважения. Забавно было видеть, как она пытается уговорить Роксбурга выпустить из рук его драгоценную табакерку. Если представится возможность, ей придется действовать быстро. Эта мысль совсем развеселила Александра. Он нашел отличный наблюдательный пункт возле камина и стал смотреть дальше.
Кейтлин сидела сбоку от Роксбурга и пыталась уговорить старого герцога показать ей табакерку.
Она бросала на него взгляды искоса, из-под длинных ресниц, улыбаясь престарелому повесе так, словно он был настоящим Адонисом. С восхищенным вниманием слушала его невнятное бормотание, смеялась, когда он улыбался, — в общем, заигрывала с ним в открытую. Злые языки не могли упрекнуть ее вследствие почтенного возраста герцога, и она была рада воспользоваться такой удачей. Но все, чего ей удалось добиться ценой невероятных мучений, было позволение мельком взглянуть на табакерку. Когда Кейтлин, протянув руку, попросила дать ей подержать драгоценный объект, она получила любезный, но вежливый отказ. Александр усмехнулся.
Словно читая его мысли, Кейтлин бросила на него расстроенный взгляд. Александр поклонился, чтобы дать ей понять — он наслаждается спектаклем.
Щеки Кейтлин вспыхнули. Она удвоила старания. Интересно, подумал Александр, насколько хорошее у Роксбурга зрение? Видит ли он, например, что у нее кожа цвета сливок или как опускаются вниз уголки ее губ в знак разочарования?
Старый герцог сказал что-то Кейтлин, она покраснела и отвернулась — как раз в сторону Александра. Ее губы были сжаты в нитку, и она бросила на него умоляющий — «ни слова не говорите» — взгляд, прежде чем снова повернуться к герцогу. Теперь Александр мог видеть лишь ее прекрасное плечо, но он был уверен — она изображает очаровательнейшую из улыбок.
Он тихо засмеялся.
— Что смешного? — поинтересовалась Джорджина.
— Бьюсь об заклад, что за последние несколько лет у Роксбурга сильно испортилось зрение.
Она бросила на мужа безразличный взгляд.
— Он всегда был слаб зрением, даже когда увидел меня впервые.
— Это многое объясняет, — спокойно ответил Маклейн.
В другом углу гостиной мисс Огилви исполняла небольшую пьесу на фортепиано, к большому восторгу леди Элизабет. К несчастью, эта строгая дама была лишена музыкального слуха и портила представление, подпевая мелодии, немилосердно фальшивя. Джорджина поджала губы.
— На следующий прием нужно приглашать более одаренных людей. Я говорила Дервиштону, что обожаю хорошие пьесы, и он предложил устроить чтение.
Она продолжала говорить, но Александр не слушал. В последнее время герцогиня завела привычку то и дело упоминать Дервиштона. Но если она решила таким образом заставить Маклейна ревновать, то зря тратила время. Ему герцогиня неинтересна, да и для молодого лорда она не главная цель, хотя, возможно, она пока этого не осознает.
Дервиштон стоял возле леди Кинлосс, и в его глазах, когда он смотрел на Кейтлин, появлялось голодное выражение. Его страдания были так очевидны, что леди Кинлосс тоже начала наблюдать то за ним, то за Кейтлин, очевидно, сгорая от желания разузнать побольше.
Нахмурив брови, Александр снова перевел взгляд на Кейтлин. Она сложила руки на коленях и сжала кулаки. Он усмехнулся в душе. Она, конечно, выучила наизусть легенды об Артуре, зато он хорошо знал собравшихся здесь людей, и в этом было его преимущество. Кейтлин и понятия не имела, как фанатично герцог был привязан к табакерке. А поскольку он был так слаб зрением, что не смог бы увидеть собственную руку, даже поднеся ее к самому носу, то не выпускал сокровище из цепких рук. Старик был всегда начеку, старательно охраняя золотую безделушку.
Джорджина презрительно фыркнула:
— Мисс Херст следовало бы быть поосторожней. Случается, что Роксбург переходит всякие границы.
Александр коротко рассмеялся:
— Я бы не сказал, что Роксбург может быть опасен.
— О, еще как может, — пробормотала Джорджина, наблюдая, как ее муж поглядывает на Кейтлин. — Старый развратник.
— Он почти слепой!
Александру даже стало смешно.
— Вот поэтому он не пропускает ни одной горничной, молодой ли, старой, хорошенькой или вообще безобразной.
Вдруг старый герцог показался Александру гораздо более плотоядным и куда менее жалким. Вот он наклонился к Кейтлин…
— Черт, да он заглядывает ей в вырез платья!
Джорджина кивнула:
