Его лицо мгновенно утратило веселость, а смех замер:
— Что ты такое говоришь? — спросил он почти грубо. — Еще не время.
— Мы ведь так и планировали, что я пробуду у тебя не более месяца или двух. Пока что месяц еще не прошел, но…
— Прошу тебя, замолчи. — Он бросил взгляд на часы: — Сейчас у меня нет времени, я тороплюсь. Мы обсудим это после моего возвращения.
Он взял свою одежду и направился к двери, чувствуя какую-то странную пустоту в груди.
— Хью?
Он остановился у двери:
— Да?
— Пожалуйста, не отсылай девочек к Дугалу. Оставь их со мной. Я позабочусь о них. Обещаю!
Он расслышал боль в ее голосе и не смог не отреагировать.
— Катриона, уезжая, я всегда оставляю девочек с Дугалом. Это вовсе не из-за тебя, а из-за их матери.
Лицо Катрионы выразило недоумение, и он заколебался. Если бы он покинул ее сейчас, не дав объяснений, она могла вообразить худшее. Хью не хотел вдаваться в излишние подробности, но она заслуживала того, чтобы знать, почему его так тревожит безопасность девочек. Он со вздохом бросил на кровать узел с одеждой:
— Как раз перед тем, как уехать в Лондон, чтобы урезонить твою сестру, я получил письмо от Клариссы.
— Что же она пишет?
— То же, что во всех остальных письмах: хочет забрать девочек обратно и скоро приедет за ними.
— Думаешь, она в самом деле способна на это?
— Она уже пыталась это сделать раньше. Она знает, какие чувства я питаю к ним, что я готов на все, чтобы защитить их… Я заплачу сколько угодно, чтобы оставить их у себя.
Никогда еще Триона не видела столь холодного и решительного выражения на лице мужа.
— Но ведь это шантаж.
— Да. Я совершил ошибку, позволив Клариссе понять, что значат для меня девочки. В то время она сочла это забавным. Позже увидела в этом возможность поживиться.
— Но как она могла насмехаться над твоими чувствами?
— Я был убежденным холостяком и не проявлял никакого интереса к детям, но позже привязался к девочкам, — он бросил на нее суровый взгляд, — к моим девочкам. И тогда все изменилось.
— Ты полюбил их.
Он кивнул:
— Думаю, в этом есть некая ирония. Кларисса предложила оставить их здесь, если я заплачу ей за это две тысячи фунтов.
Кровь Трионы закипела от возмущения:
— И потом она стала просить еще денег?
— Несколько раз. Однажды я отказал, и она явилась сюда со своим поверенным требовать, чтобы я отдал детей.
Его губы сжались в тонкую жесткую линию:
— Я отдал десять тысяч фунтов, чтобы заставить ее убраться.
— Ты должен перестать платить ей!
— Она готова обратиться в суд, а я не могу этого допустить.
— Как отец ты имеешь на них больше прав, чем она. И в суде тебя поддержат.
— Это не факт.
— Почему?
Он взял в руки полотенце:
— Позволь мне вытереть тебя.
Она поднялась, и он закутал ее в полотенце, потом отнес на постель.
— Благодарю тебя. — Она с благодарностью взяла у него пеньюар.
— Значит, ты хочешь оставить девочек с братом, на случай если вернется Кларисса?
— Да. Скоро они повзрослеют, и она не сможет угрожать их благополучию. Тогда ее требования ничего не будут значить. А пока я должен проявлять осторожность. — Он замолчал и добавил страдальческим тоном: — Но даже если она и не подаст в суд, то все равно постарается похитить их, увезти силой. Она знает, что я заплачу любую сумму, чтобы вернуть их.
— Она бессердечна.
Хью кивнул. Лицо его было мрачным.
— Это так. Вот почему за девочками следует внимательно наблюдать. УДугала есть люди, охраняющие дом, потому что он беспокоится за безопасность Софии. Она и ее отец — известные игроки в карты, и порой у них бывает в наличии много денег.
Триона кивнула:
— Конечно, им стоит остаться с Дугалом. Спасибо за то, что все разъяснил мне.
— Не стоит благодарности.
Он снова взял свой узел с одеждой:
— Я сказал девочкам, что Дугал, возможно, пригласит тебя на обед, и приказал проявлять учтивость по отношению к тебе. Скажи мне, если они не станут слушаться, и по возвращении я с ними разберусь.
Она нахмурилась:
— Спасибо, но мне бы не хотелось, чтобы ты им приказывал быть вежливыми со мной. Я сама могу справиться с этим, и мой метод сработает. Теперь девочек будет угнетать то, что ты принуждаешь их. А ведь известно, что насильно мил не будешь.
Его глаза подозрительно сузились:
— Твой метод? Значит, ты пытаешься добиться их привязанности?
— Я хочу, чтобы они доверяли мне.
В глазах Хью сверкнул гнев.
Значит, она не подчинилась его распоряжению держаться подальше от девочек. Раздраженный ее непокорностью, похожей на вызов, Хью не отрывал взгляда от ее лица. В ее ореховых глазах загорелся зеленый огонек, засверкали золотые искры. Волосы ее, влажные после купания, теперь потемнели и обрели светло-каштановый цвет.
Внезапно в сознании его забрезжила мысль о том, что через несколько недель она уедет и эта минута останется всего лишь в его памяти.
Грудь его сжала неожиданная боль, когда он понял, каким потрясением для него станет ее отъезд.
Она твердо встретила его взгляд:
— Я никогда бы не причинила боль этим детям.
— Это можно сделать ненамеренно.
— Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах.
Голос ее звучал тихо, но каждое слово было окрашено сильным чувством.
Если он будет тосковать по Катрионе так сильно, проведя с ней всего несколько недель, как будут скучать по ней девочки? Он старался выглядеть строгим.
— Я знаю, что лучше для моих детей.
Триона ответила непримиримым взглядом. Увлеченная их спором, она не заметила, что пеньюар ее сполз, обнажив порозовевшую грудь.
Поспешный отъезд уже не казался Хью столь необходимым, и он даже подумывал! отправить Фергюсона с кем-нибудь из грумов на поиски пропавшей кобылы. Но в то же время, если с лошадью случилась беда, никто лучше его не знал, как ее выхаживать. Значит, надо ехать.
— Я скоро вернусь.
В голосе его звучала жесткость, потому что желание настолько отуманило его, что ему стало трудно соображать.
— Можешь не спешить с возвращением, — фыркнула она. — Уверена, что все мы вполне справимся без тебя.
