–Значит, не трахались,– издевательски смеется.– Потому и разбежались, мать. Секс сближает.
Я его сейчас стукну, без шуток!
–Ненавижу тебя,– чтобы отвлечься беру в руки скетчбук Яна и открываю примерно посередине.– Оу…
Жар смущения опалил щеки. Была бы у меня вставная челюсть, то она бы непременно выпала.
–Чужие вещи без разрешения брать нельзя,– поучает меня Ян и выхватывает из рук свой блокнот с эскизами.
–Я даже спрашивать не стану.
–И правильно,– убирает рисунки во внутренний карман куртки.– Если к психиатру ходить не собираешься в ближайшие несколько лет. Дорогое удовольствие, знаешь ли.
Ага, кому надо к мозгоправу, так это Яну Сергеевичу. На минуточку, рисовать свои сексуальные фантазии – это диагноз.
–Ты больной маньяк.
–Сочту за комплимент. А тебе меньше тупить надо, Мария Викторовна.
Да, Янчик сегодня в ударе.
–Не с той ноги встал?
–Не знаю, кто как, но лично я встаю с двух ног.
Ну точно не в настроении.
–Из нас двоих тупишь только ты.
–Объясни,– наклонился ко мне через весь стол.– Будешь убедительна, куплю тебе ристретто.
–Я ненавижу ристретто.
–Я знаю.
Ну всё, сам напросился!
–Будешь тупить – Аврора влюбится в какого-нибудь хорошего мальчика. Достаточно убедительно, Ян?
–Туплю?– он отодвинулся от меня, перевел взгляд на Жарову и резко вскочил со своего места.– Смотри и учись, Машенька. Показываю один раз.
За несколько шагов он подходит к стойке. Рори в это время протирает мерный стакан салфеткой. А когда Аврора поднимает взгляд на Яна, парень обхватывает её лицо руками и целует.
По-взрослому.
За один день я выронила свою вставную челюсть уже дважды. Но, кажется, Аврора решительности Яна не оценила, влепив ему хлесткую пощечину и бонусом треснув стаканчиком по голове. Но этот мартовский кот всё равно возвращается с такой довольной физиономией, словно это всё его гребаный план.
–Живой?
–Пригласил на свидание.
–А она?
–Сказала, цитирую: «Попробуешь засунуть свой язык в мой рот снова – я тебя убью, БАРСик».
–Смирись с поражением, Ян.
–Это не поражение, а вызов. И я его принял.
Лишь грустно улыбаюсь ему в ответ. Однажды я тоже приняла вызов и очень горько об этом пожалела.
Десять поцелуев, чтобы влюбиться
Заставили моё сердце остановиться.
Возможно, в будущем оно будет биться –
Когда Он перестанет мне снится…
Глава 59 –
Моя любовь – это пустота
Маша
Домофон что ли сломался?
В который раз набираю номер квартиры Князевой, но никто не отвечает. Ну как так?
Начинаю звонить подруге на мобильный, но там тоже не алё – абонент недоступен и далее по известному маршруту посылают.
Десять минут ещё топталась у парадной, пока оттуда не вышли люди. Наконец-то! Я думала уже, что все конечности себе отморожу.
Ну, Мира!
Ещё в среду договорились пойти с подругой в новый музей, причём это была полностью её инициатива. Условились, что зайду за ней после того, как закончу с делами. Неподалеку от дома Мирославы есть очень хороший книжный магазин, я там заказала книги по японской мифологии для работы над статьей.
Если она сопит в обе дырочки, то я душу из неё вытрясу. Честное слово! И плевать мне на выходной день.
Несколько раз жму на звонок, только всё одно да потому – ни ответа, ни привета. Когда я уже потеряла всякую надежду на то, что мне откроют, громко щелкнул замок и дверь широко распахнулась.
А там…
Никита Тарасов собственной персоной, да ещё и в одних спортивных штанах.
Это именно то, о чём я думаю, да?
Вот чёрт! Охренеть!
Конечно, примирение Ника и Миры довольно призрачно маячило на горизонте. Весь универ шептался у них за спиной.
Весь последний месяц он из кожи вон лез, чтобы вернуть её. Просил прощения, упорно добивался внимания, красиво ухаживал. Как-то раз пришел ко мне в редакторскую и упросил опубликовать в номере его стихи. Хотя это громко сказано. Такого эпичного позора Ник ещё не испытывал.
Впрочем, все вокруг только умилялись, какой он милый, романтичный и самоотверженный. А то, что рифмы нет и в помине – не важно. Пропал парень, короче. Действительно влюбился в Князеву и Мира прекрасно знала о его чувствах. В это нельзя было не поверить, но… прощать зачем? После всего?
Ой, дурная баба!
–Заходишь?– усмехнулся Тарасов.
–Захожу.
Ник почти сразу самоликвидировался и в прихожую вылетела запыхавшаяся и раскрасневшаяся Князева. Глаза горят, улыбается во все тридцать два зуба, волосы растрепаны. Счастливая, светится, как сотня прожекторов, так и излучает позитивную энергию.
Ясно-ясно, грушевый латте, наверное, пили. С пончиками.
–Прости, я телефон не слышала.
–Ничего необычного,– бурчу, снимая обувь.– Головой ударилась?
–Маш… я его люблю. А он любит меня. Понимаешь?
Понимаю…
–Пойдем кофе пить?
–Пойдем.
Мира суетится, накрывая на стол. Кипятит чайник, достает кружки. Ник делает бутерброды и жарит яичницу с беконом. Они вдвоем смотрятся так правильно, привычно, по-домашнему.
Отчасти, я рада за Миру, а отчасти… переживаю. Потому что Ник уже зарекомендовал себя, как полная сволочь. Дважды.
Едим в полной тишине, что она уже начинает давить на мозг. Атмосфера накалилась до предела. Ощущение, как будто в любую секунду вспыхнет пламя.
После завтрака Ник ссылается на дела и уходит в другую комнату. А на самом деле просто дает нам возможность побыть одним.
–Как вы сошлись?– повернулась к подруге.
–Я узнала, что они с отцом уезжают во Францию. Навсегда. Тогда я ясно поняла – без него не смогу. Он мне нужен.
Да, она сумасшедшая и влюбленная. По самые помидоры. Радует лишь одно – Ник точно такой же. Это видно по тому, как они смотрят друг на друга, как двигаются. Словно она солнце, а он её спутник.
–Если он обидит тебя снова, то я его кастрирую.
Мира заливисто смеется.
–Маш,– подруга качает головой.– Ты ведь не против? Наверное, после всего… после этого спора… я выгляжу круглой дурой. Но верю ему и готова дать шанс. Нам обоим.
