— К счастью, это невозможно. — проговорила Инга. — Боярская дума в очередной раз подняла вопрос о том, что количество дворян в России слишком большое. Просят поднять порог входа с десятого до девятого ранга.
— Для начала стоит отменить потомственную передачу дворянского статуса. — ответил я, заставив девушек переглянуться. — А затем ввел бы обязательную аттестацию для бояр. Нам нужны воины, управленцы, ученые в конце концов. А не бездельники, которые все получили по наследству.
— Милый, ты же понимаешь, что если кто-то услышит такие твои предложения, то до коронации мы не доживем? — проговорила Мария, подняв бровь.
— Прекрасно понимаю. — кивнул я, и Мальвина с Ингой дружно выдохнули. — Но это не значит, что мы не должны двигаться в этом направлении. Пусть молодежная фракция поддержит требование бояр. Но не до девятого, а до восьмого ранга. Лягушку надо варить, постепенно подогревая воду.
— А что потом? — настороженно спросила Мария.
— В идеале, полностью отменить наследственное дворянство, а титул дворянина сделать почетным, а не действительным. Как сейчас делают с орденами и рыцарским посвящением. — ответил я. — Сколько всякой дряни у нас происходит, а все из-за тех, кто пытается урвать себе кусок пожирнее.
— Смешно это слышать от наследника Российской Империи, который в свое личное владение за год получил двадцатую часть всех земель, три княжеских титула и огромные производства. — покачав головой ехидно проговорила Мальвина.
— Тут ты не права, сестренка. — возразила Ангелина. — Мы по крайней мере на месте не сидим и постоянно что-то делаем. Чем вообще то не мы должны заниматься, а те самые дворяне и бояре. Так что я с Александром. Надо их проредить.
— С этим мы и так великолепно справляемся. — усмехнулся я, показав таблицу на КПК. — За год в России погибло во внутренних конфликтах больше пятидесяти тысяч человек. Пострадало больше двух миллионов. Из погибших — восемь тысяч дворян, полторы тысячи боярских детей и прочей высшей аристократии. Одних князей, включая нами убиенных — шестьдесят восемь человек. Семь из них — великие.
— Это… ужасно. — проговорила Ангелина.
— Как-то многовато. — поморщившись сказала Мария. — Статистика по рождаемости есть? Сколько мы потеряли?
— Нету. Но учитывая, что на всех наших южных и восточных рубежах тоже не сидят спокойно — не меньше, чем соседи. — ответил я. — Но цифры и в самом деле ужасающие. И что с ними делать я понятия не имею. Ну, кроме моего предложения.
— Избавишься от наследственной аристократии, получишь её же, только опирающейся на капитал и опять-таки наследуемое производство, европейцы это последние пятьсот лет проходили несколько раз по кругу. Одних наполеонов сколько было. — отмахнувшись заметила Мария. — Нет, милый, так эту проблему не решить.
— Пока у меня других идей нет. — вздохнул я, откладывая планшет в сторону. — Судя по откопанным в архиве отца Константина документам, наша страна уже десяток лет находится в перманентном кризисе власти.
— Который слава богу подошел к концу, ведь наследник очнулся и взял себя в руки. — не удержалась от комментария Мария.
— Тоже, верно. — не стал я спорить. — Но в первую очередь вопрос в том, что за это время наши враги умудрились плотно влезть в круги элит и промыть им мозги.
— Человеческая сущность никогда не изменится, так что их вина лишь в том, что не нашлось твердой руки правителя. — возразила Инга. — Любой человек в первую очередь животное, старающееся грести как можно больше и делать при этом как можно меньше — так говорил дед, и весь мой опыт это подтверждает.
— Предпочитаю считать себя божественным творением. — скромно ответила Мария. — А еще лучше, как сказал Александр нашему патриарху — божественным дитя.
— Да, губа не дура. — согласилась Инга.
— Хм, а мне наоборот приятнее чувствовать, что я из скота и животного к этим богам приближаюсь. — улыбнувшись произнесла Ангелина. — Одно дело, когда твои предки изначально были идеальны, а ты лишь человек, и совсем другое если ты был обычным человеком, а потом сам развился до бога-человека.
Улыбаясь, я наблюдал за внезапным теологическим спором девушек, а у самого в мозгу раз за разом крутился один и тот же вопрос — что делать с аристократией? Самый простой и очевидный ответ — ничего. Дождаться получения верховной монаршей власти, пусть и урезанной после преобразований прошлого века. А потом прижать всех к ногтю, как и советуют первая и третья супруги.
Но это будет не скоро. А пока можно и нужно разбираться с проблемами на своей территории. И проблем этих было выше крыши. Начиная от восстановления полуразрушенного центра Сургута, заканчивая перебоями в поставках продовольствия и медикаментов, которые доходили со скрипом. Ну и местная аристократия тоже давала о себе знать. Почти треть из тех, кто принес клятву верности не явился на зов.
Позднее, после нашей безоговорочной победы и захвата крепости Шешкулевых, они прибежали, поджав хвосты. У каждого нашлось самое важное и уникальное оправдание, которые в целом сводились к одной из трех категорий — собирали людей, искали оружие, посчитали, что помогут не войсками, а деньгами и ресурсами.
Последнее было столь неумело замаскированной взяткой, что я даже слов не нашел. А вот Инга быстро сориентировалась и переложила на них все оплаты контрагентам, строителям, спасателям и прочее и прочее. Выходило в целом удачно, виновные были наказаны, страждущие обогреты, ущерб почти восстановлен. Почти.
— Надо решать, что мы будем делать с крепостью Ефима. — сказал я, отвлекая девушек от их беседы. — Разобрать ее почти нереально. Она слишком большая. Восстанавливать можно — но слишком дорого. К тому же это символ сопротивления княжеской и императорской власти в регионе.
— Я предпочитаю этот дворец. — ответила Инга, поправив челку. — Но разбазаривать такие ресурсы нельзя.
— Символ всегда можно сделать своим, как с языческими праздниками позаимствованными христианами. — заметила Ангелина. — От сожжения масленицы до пасхального кролика.
— Сделай ее резиденцией генерал губернатора от Петрограда. — подумав предложила Мария. — Формально ты передашь её во владение империей, избавишь нас от расходов и при этом у армии появится постоянный гарнизон на случай волнений или отражения угрозы.
— Какая угроза может быть на Северном Урале? — усмехнувшись спросила Ангелина. — Нападение белых медведей?
— Учитывая, что у нас под боком Сибирь и совершенно непонятно, что будет происходить в дальнейшем — опорная точка нам не помешает. — заметил я. — Хорошая идея, так и сделаем.
— Особенно она хороша тем, что ты являешься и князем и генерал губернатором. — напомнила Мария. — При этом вряд ли кто-то сумеет тебя сместить без твоего на то желания. А потом можно будет назначить ответственного человека на этот пост.
— Хорошо. В таком случае нужно подготовиться к передаче, забрать документы и то ценное что принадлежит нам по праву победителей. — сказал я, одновременно набрасывая черновик сообщения для регента. Петр уже неделю как действовал на западе, и сведения оттуда приходили самые противоречивые. От того что Варшава сдалась на милость имперских войск, до того что постоянно идут стычки, и армия несет существенные потери.
