Я видел сотни плоскостей, тех самых полей, использующихся в базовых конструктах резонанса. Но сейчас они не противостояли друг другу, не ломались, соприкасаясь, а будто искажали остальные поля. И с каждым мгновением их насыщенность менялась — одни радуги отступали, словно теряя цвет, а другие наоборот — становились ярче и обретали четкость.
— И чего мы ждем? — пробормотал я, вглядываясь в призрачный калейдоскоп. — Я… могу выбрать?
Ответа не было, да и голос мой скорее звучал только в собственной голове. Что дальше? Ждать? Стараться сосредоточится чтобы ускорить процесс? Или, наоборот, расслабиться и пустить все на самотек? Что, если своими действиями я лишь ухудшу положение? Ведь я не знаю, как определить лучший камень. Я и сами то камни…
Вижу! Удивительно, но стоило об этом подумать, как я увидел вмонтированные в стену кристаллы. Действительно сотни, в крохотных резиновых ячейках. Снаружи торчали только колпачки, такие же, как у камня что мне показывал Василий, когда я у него спрашивал про резонанс.
Теперь я не просто чувствовал вибрацию, я заметил закономерность между ней, и тем, что видел. Тише и грубее — разгорается одна часть камней. Более звонко и высоко — другая. Понадобилось несколько минут, прежде чем я прочувствовал эту связь, а когда полностью проникся ею — один из кристаллов словно вспыхнул, погасив остальные, и в то же мгновение сознание расширилось до неимоверных горизонтов.
Я не камень на вершине горы.
Я не гора, замершая в снегах.
Я даже не воздух что веет в вышине.
Я — ничто.
И все одновременно.
Странная парочка, вся в крови. Высокая девушка, сжимающая в одной руке поломанный посох, а в другой — длинный кинжал. Короткий бородатый мужчина, поперек себя шире, с двуручным топором. Они стоят рядом с раскрывающимся яйцом, в лоне которого лежит ребенок.
Молодой черноволосый мужчина с ярко зелеными глазами, забравшись на трон и закинув ногу на ногу вертит на пальце корону, с семью разноцветными камнями.
Голый парень, совсем еще ребенок, вбивает кинжал в глаз стоящему перед ним на коленях здоровяку в кожаной куртке.
Мужчина с золотой татуировкой на лице, держащий ладонь на грани светящейся пирамиды, по которой бегут непонятные иероглифы.
Женщина, наблюдающая за тем, как кровь десятков людей стекает по желобкам к центру жертвенной фигуры.
Седой бородатый старик, сидящий у костра и внимательно вглядывающийся в огонь.
Пустота. Бесконечность. Ничто. Все.
Все.
— Подъем! Просыпаемся. — послышалось из динамиков, и вздрогнув я очнулся. Прямо передо мной, на полу, валялся одинокий кристалл, забранный в пластиковую оболочку. Вместе с пеналом он был с палец, но выглядел пошарпано, словно его поцарапали. Так еще и по размеру — примерно такой же, как и у Василия.
Вздохнув, я достал форму и ботинки из открывшегося ящика и начал одеваться. Браслет на ногу, динамик в ухо, амулет на шею… кристалл? Куда его деть? В карман рубашки? Странно, не чувствую, чтобы во мне что-то сильно изменилось после произошедшего. Да и должно бы было?
— На выход! Следующая группа, заходим, не задерживаемся, а то так до вечера тут проторчим! — покрикивая говорил Строганов. — Вышли, взяли ленточки, повесили на шею и радуемся! Сегодня день вашего второго рождения. Хотя можете считать и новый год. Да… не тормозим, кому плохо — к медикам.
Взяв положенную ленточку, я повесил камень на шею. Благо крепление было, и озираясь по сторонам вышел в коридор. Почти сразу стало заметно что остальные тоже оглядываются в попытках разглядеть, а что там, у других. Но я сумел сдержаться, пока не выйдут первые знакомые одноклассники.
Хуже всех пришлось во время резонанса Максиму Краснову. Наш изобретатель, предложивший заложить мины из гранат на полигоне, был ядовито зеленого цвета. Его под руки выволокли два медбрата и усадив на скамью попросили присмотреть пока тому не полегчает. С моей помощью, тошнота у Макса прошла быстро, и он даже повеселел, показывая полученный кристалл.
Затянулась вся процедура до позднего вечера, и в процессе стало понятно, чего нас не кормили с утра — многим было плохо. Никого не вырвало, но скорее, потому что нечем было. В процессе парни, да и девчонки, все же начали хвастаться своими камнями, и как-то сразу выяснилось, что мой хоть и не слишком длинный, но достаточно толстый. Да и по длине, не меньше, чем у большинства… Другое дело — какой-то обшарпанный.
У остальных камни во многом были отполированные, даже огранённые, а у меня… В общем как украшение он точно бы не смотрелся, а из-за толщины еще и пинал был существенно здоровее. Впрочем мне, судя по всему, достался не самый большой алмаз. По крайней мере у второкурсников с этим было по лучше. Странно, конечно, что пенал для удержания такой здоровый, но опять-таки — толщина. Наверное, в ней все дело…
— Стройся! — скомандовал Василий, когда с процедурой наконец было покончено. Нас вновь вывели на стадион, Роман толкал какую-то речь, но к этому моменту все мои мысли, да и не только мои судя по тому, как одногруппники держались за урчащие животы, сводились к еде. И «Ура» мы скорее кричали не принятой присяге и успешно пройденной инициации, а скорому ужину.
—Александр! Суворов! — услышал я окрик, когда мы уже начали строиться для возвращения в столовую, и узнав по голосу Марию отошел к ней, махнув товарищам чтобы шли дальше.
— Да, вашбродие, что случилось? — спросил я, вытянувшись по струнке, но взгляд то и дело возвращался к идущим на ужин одногруппникам.
— Не волнуйся, ничего с ними без тебя не случится. — улыбнувшись сказала Мария. — Идем, его сиятельство хочет лично поздравить тебя с инициацией и принятием присяги. Я рада что мне довелось работать со столь талантливым и смелым молодым человеком, уверена, у тебя впереди большое будущее.
— Благодарю. — нахмурившись произнес я. — Вы так говорите, будто больше не станете у нас преподавать. К тому же, разве ваша служба окончена?
— Нет, конечно, нет. Все строго наоборот. Меня отзывают на фронт, а у вас появится новый преподаватель и, возможно, не один. — улыбнувшись проговорила Мария. — Сейчас же я должна сопроводить тебя к графу.
— Что ж. Хорошо. — обреченно вздохнул я. — Ведите, может хоть там меня покормят.
— Уверена в поместье с едой нет никаких проблем. — произнесла Мария, и уже через пять минут мы с ней отъехали от стоянки. Вот только свернули не в ту сторону, с которой меня привез Строганов.
Двумя часами позже. Петроград. Зимний.
Смотритель счетной палаты стоял посреди кабинета управляющего дворцовыми делами. Он был в клетчатом сюртуке, глубоком поклоне и холодном поту.
— Как. — прикрыв глаза ладонью проговорил тайный советник императора. — как вы умудрились, идиоты?
— Не могу знать, ваше сиятельство. Один из распорядителей зала обнаружил пропажу после получения императорского указа. — не разгибаясь пробормотал смотритель. — Возможно это просто ошибка. Чрезмерное усердие. Вы же сами знаете алмаз порченный, лишь камень.
