С детьми военных было чуть хуже, в том плане что старт у них и так был довольно хорошим, физические показатели не заниженными и общий уровень обучения скорее средний. У таких прогресс тоже был на лицо, но не такой значительный как у «черных». Хотя по словам Василия и таким пренебрегать нельзя.
Единственная большая проблема — массовое обучение проводить моими методами было невозможно. Ведь я опирался не столько на собственную память, но и на то, что видел своим третьим глазом. Пусть базовая медитация полезна для всех, но не для всех одинаково. Что я и правил по мере возможностей.
Ну и совершенно не удивительно что уже на вторую неделю «открытых» занятий отсеялось большинство бояр и потомственных дворян — они не видели эффекта. Зато вместо парней чуть ли не половину зала отжали себе девушки, в том числе сильно похорошевшая Ангелина, показывающая какие-то совершенно ненормальные результаты как на письменных дисциплинах, так и в рукопашной. Она меня догоняла!
Понятно, что не медитациями едиными. Практика и только практика стала нам подспорьем в нелегком труде познания… тантрического секса. Благо главное в нем все же не используемое отверстие, а единение между мужчиной и женщиной. Эмоции, которые вы друг другу дарите. «Дыхание» праны, между Инь и Янь. Взаимное обогащение, многократно усиливающее потоки энергии и ускоряющее рост базовых чакр земли, воды, огня и воздуха.
Такое «простое» действие, требующее полной самоотдачи и бережного контроля на протяжении нескольких часов, в корне изменило рисунок развития как Ангелины, так и мой собственный. За прошедшие полтора месяца я сумел раскрыть второй лепесток земли и первый воды, а моя девушка уже вплотную подошла к активации своей второй чакры.
Результатом стал ее потрясающий, буквально лучащийся здоровьем и красотой внешний вид и выдающиеся показатели в физической и боевой подготовке. Что не в последнюю очередь сказалось на интересе ко мне других девушек. Я специально никого не прогонял, но Ангелина, как истинная собственница, с буддийской миролюбивой улыбкой на устах, отметилила всех возможных соперниц в кровавые сопли.
Были особенно упорные, или не особенно умные, но Ангелине до сих пор хватало мозгов сделать так чтобы они не объединились дружить против нее. Даже когда она, сама того не заметив, встала сначала во главе звена или руки, а потом и взвода, состоящего из двух звеньев. Это вышло как-то само, хотя возможно я просто не обращал внимания на внутреннюю грызню между девушками. Некогда было.
Собственные дополнительные индивидуальные занятия я получал каждый день. В основном — практику. Рукопашный бой, ножевой бой, фехтование на рапирах, стрельба из гранатомета, стрельба из пистолета с режимом по три патрона и очередями. Все это на столько плотно вписалось в и без того насыщенный учебный график, что у меня не хватало времени даже листать новости на разрешенном планшете. И вот наконец марафон длинной в два месяца подходил к концу.
— Я все же считаю, что с новенькими что-то делать придется. — проговорил Леха, когда мы дошли до летнего стадиона, за последние два месяца, получившего хоть и номинальную, но крышу. Теперь хоть на трибуны не лило. — Самых дерзких те же бояре сами приструнят, но они сильно ломают ряды.
— Послушаем что скажет генерал, там решим. — пожав плечами ответил я. — В прошлый раз после его объявления все планы прахом пошли. Как и после прихода военных в училище.
— Будто ты сам в этом ни разу не виноват и совершенно не при чем. — хохотнул Таран, вышедший чуть вперед и раздвигающий толпу словно ледокол. — Да и вообще, кто деление на роты предложил? Вот и хлебай теперь.
— Плохо что ли? Хорошо! — усмехнувшись ответил я. Применение силы было совершенно не обязательным, чтобы добраться до наших мест, но статус обязывал. Да и приятно потолкаться — все обогрев, благо на дворе не май месяц, температура уже давно держится ниже нуля. И единственное что бесило с каждым днем все больше — жизнь в полковых солдатских палатках. Печка не спасала совершенно, а у третьекурсников энергии на все не хватало.
— О, смотри, нам место придержали. — усмехнулся Леха, показав на первый ряд с пятью свободными стульями. Проблема была в том, что по соседству сидели только боярские детки, но когда нас это останавливало?
— Заходим, садимся, Таран и Жеглов по бокам. Петр, выдержишь? — шепотом спросил я, и наш второй качок уверенно кивнул. — Отлично, в драку не вступать, провоцировать можно.
— Вот за что я тебя люблю, старшой, так это за рассудительность и полный отрыв башки. — тихо рассмеялся бурят, размяв плечи. — Если ввязываться в драку, то за руку принцессы, не меньше. Да?
— Нафиг она мне? Готовы? — спросил я, и дождавшись кивков двинулся вперед, прикрывая Жеглова. Храбрость с дуростью путать не надо, а место под солнцем само почему-то никогда не освобождается.
Увидев нашу пятерку барчики в начале рассмеялись, затем несколько секунд продолжали зубоскалить, пока не поняли что мы целенаправленно идем в их сторону, а затем один из них, с ухмылкой, пересел на «свободное» место, явно демонстрируя что тут занято и вообще не для нас.
— Жопу подвинул. — мрачно усмехнулся Таран, и через секунду лицо парня посерело. При этом руками его никто не трогал, просто бурят приложил наглеца прессом, да еще и аккуратно, больше никого не задев. Тот в ответ выставил щит, но плоскость мгновенно лопнула, стоило мне ее коснуться.
— Это нарушение закона! — хрипло выкрикнул парень, скрючившись в кресле. — Я все о вас расскажу!
— Естественно, расскажи. — серьезно проговорил я. — А если ты не хочешь — давай я расскажу, что тебя, сына боярского, уделал в противостоянии силы вчерашний черный. От такой славы ты до смерти не отмоешься. А теперь прочь отсюда.
— Граф-Граф, ну что же ты так. А говорил не встретимся. — послышался за моей спиной голос, в котором я без труда узнал Герба. — Ребята, подвиньтесь чуток. Ничего страшного не произойдет, а мы найдем общий язык. Верно, Александр?
— Возможно, Геннадий. — с легкой улыбкой ответил я.
Честно сказать мне Недосуд никогда особенно не нравился, своей высокомерностью, пренебрежительным отношением к остальным ученикам и даже дворянам. Но были у него качества, которые не отнять — честность, как он ее понимал, некое извращенное благородство, чувство равенства и зверская, нечеловеческая трудоспособность.
Именно он стал вторым сотником, и совершенно заслуженно. К нему, как и ко мне, стремились попасть лучшие. Только если у меня в основном были ребята прогрызающие себе дорогу сами, к нему шли уже подготовленные дворянские и дети военных. Если оценивать здраво — его рота превосходила мою по всем показателям. По крайней мере пока.
— Тебе, Граф, стоило бы выбирать себе в помощники достойных, а не возиться с чернью. — покачал головой Герб, когда мы сели рядом, прямо напротив пока свободных трибун для выступления.
— Я с тобой полностью согласен, но ты не верно понимаешь словно «достойные». — усмехнулся я, не став припираться. — Дело тут не в титуле и не в воспитании, а в том, что человек считает правильным и приемлемым.
