Но мы намеревались ждать. Когда Сара ее показала фотографию, мы поняли, что будем ждать хоть вечность.
Вошел Ник и налил из стеклянного кувшина на стойке апельсиновый сок. На стенке стакана остались пятна краски.
–Как все прошло?– поинтересовалась я.
–Хорошо,– рассеянно ответил он.– Как твой день?
–Прекрасно. Как и всегда.
Он слабо улыбнулся.
–Ты в порядке?– спросила я, убирая волосы с его глаз.
–Да.
Ник улыбнулся своей красивой улыбкой, но внезапно замер, уставясь куда-то за мое плечо.
–Ник?
Он покачал головой.
–Извини, ерунда. Наверное, из-за недосыпа в последнее время.
Я кивнула. В течение несколько ночей он беспокойно спал, ворочался с боку на бок и разговаривал.
–Как насчет тилапии на ужин?– осведомился Ник.
–Звучит неплохо.– Я притянула его к себе для поцелуя.– Я люблю тебя.
Ник обхватил мое лицо руками, и тут же свел брови на переносице, словно что-то вызывало его озадаченность.
–И я люблю тебя,– произнес он.– Чертовски сильно…
Я ухмыльнулась.
–Un romantico.
Ник рассмеялся, и странная рассеянность покинула его черты.
–Я в душ и поставлю гриль.
В ту ночь мы ужинали на плоской крыше дома, как поступали всегда, если позволяла погода. Отсюда джунгли казались темно-зеленым морем, сменявшимся золотым пляжем и синим морем. Насекомые бились о старомодный фонарь, который Ник выменял у рыбака в деревне на портрет.
В золотом свете глаза Ника встретились с моими, и рассеянное выражение на мгновение промелькнуло на его лице, а затем снова исчезло.
Он поднялся на ноги и протянул мне руку.
–Потанцуем?
–Я не брала с собой музыку,– заметила я, вставая.
–У нас есть музыка,– отмахнулся Ник.
Я взяла его за руку, и он заключил меня в объятия. Насекомые жужжали, сердце Ника билось в такт моему пульсу, мы кружились в танце на крыше, и вся Коста-Рика расстилалась перед нами.
–Останься,– прошептал он.– Пожалуйста, останься.
Я подняла голову.
–Хм?
Глаза Ника, ярко-голубые в янтарном свете лампы, встретились с моими, а затем он прижался губами к моим губам. Мягко и нежно, постепенно углубляя поцелуй. Мы целовались до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание.
–Пойдем спать,– позвал он.
В ту ночь Ник занимался со мной любовью во всех смыслах этого слова. Я чувствовала, что мне поклоняются, мое тело пело под его руками и ртом. А после нахлынул оргазм, окатив меня волнами наслаждения.
–Я схожу за водой,– сказала я, собираясь встать.
–Я принесу,– произнес Ник, прижимая меня к себе.– Хочешь еще чего-нибудь?
–Манго, должны были дозреть,– попросила я, устраиваясь на подушке удобнее.– Спасибо.
Ник принес стакан воды и тарелку с нарезанным манго. Кормил меня сочным плодом, а я слизывала сок с его пальцев. После мы снова потянулись друг к другу. Ник вошел в меня, все время повторяя, что любит.
–Я тоже люблю тебя, Ник,– прошептала я со слезами на глазах, не понимая, из-за чего плачу.– Безумно люблю. Ты делаешь мою жизнь идеальной.
–Надеюсь на это, детка. Хочу, чтобы ты была счастлива.
Мы спали в объятиях друг друга, и я проснулась от того, что Ник разговаривал во сне.
–Ostan’sya,– бормотал он с умоляющим выражением лица.– Pozhaluysta. Ostan’sya…
Я осторожно убрала волосы с его лба, и лицо Ника разгладилось. Он повернулся ко мне, крепко прижал и мирно уснул.
* * *
Солнечный свет заливал наш домик, казалось, сразу отовсюду. Ник покрывал поцелуями мою спину, заставляя дрожать от желания.
–Что на тебя нашло?– устало хмыкнула я после сногсшибательного оргазма.
Он пожал плечами.
–Ты красивая, сексуальная, и я люблю тебя.
–Все просто, да?
–Ты все еще обнажена,– добавил он.– Так что есть проблема.
Я засмеялась и прижалась к нему поближе.
–Ты разговаривал во сне прошлой ночью,– сообщила я минуту спустя.
–Правда? И что я говорил?
–Что-то по-русски. Pozhal… ostan… как-то так.– Ник напрягся. Я подняла голову и посмотрела на него.– Что это значит?
–Ничего. Тарабарщина. Мой русский стал совсем ни к черту.– Он легко улыбнулся и поцеловал меня в плечо.– Позавтракаем?
–Конечно,– нахмурившись, ответила я.
А потом взяла телефон и, повинуясь интуиции, погуглила перевод на английский слова «останься». Получилось «ostan’sya».
В течение следующих нескольких дней Ник выглядел рассеянным, но больше не произносил «останься» ни на английском, ни на русском, а если и бормотал во сне, то я спала настолько крепко, что не слышала.
* * *
Месяц спустя я сморщила нос, когда Ник предложил мне кусочек ананаса.
–Фу, нет, спасибо,– отмахнулась я.
–Ты любишь ананасы,– удивился он.
–Знаю, но кажется меня сейчас…
Я резко замолчала и прижала ладонь ко рту. Желудок взбунтовался. Я едва добежала до ванной, где меня вывернуло наизнанку. Ник нашел меня, когда я стояла на коленях возле унитаза, тяжело дышала и вытирала подбородок.
–Ты в порядке, детка?– медленно спросил он, стараясь выглядеть непринужденно.
Я кивнула, иНик помог мне встать. Мои пальцы дрожали, но и его рука тоже. Я взглянула на него.
–Ник…
–Тебе стоит прилечь,– заявил он, подводя меня к дивану.– Отдохни.
–Я что-то не то съела – произнесла я срывающимся голосом.– Вечером… мы ели тапас. Может, моему желудку не понравились закуски?
Ник промолчал. Еще бы, он съел две тарелки и был в порядке.
«Просто не подошла еда»,– уверяла я себя, поскольку другой вариант был слишком эфемерным, чтобы рассматривать его. Одно прикосновение… и все развеется, как дым.
Следующим утром, а также в течение оставшегося дня меня тошнило или казалось, что вот-вот вырвет. Меня вывернуло наизнанку в раковину, и я избавилась от легкого обеда, который приготовил для меня Ник.
–Ник…– умоляюще прошептала я, вцепившись в его руку и крепко сжав,– у меня задержка. Ненамного, но все же. А еще я остро реагирую на запахи, начинаю ненавидеть блюда, которые люблю и мне страшно. Господи, как же мне страшно…
Он крепко обнял меня и погладил по волосам.
–Не бойся,– прошептал Ник.– Давай узнаем наверняка, и если ты…
